После чего мы вчетвером помчались вперёд, туда, где очевидно, не было засады. Я держался за орком, впервые в своей жизни доверяя не своим инстинктам, а кому-то малознакомому. Но сейчас, когда на карту было поставлена безопасность Маши, я готов был пойти на всё.
Мара
За время моего пребывания в Илларосе я, пожалуй, раз тысячу успела поймать себя на том, что стала просто мастером притворства. Побыть ведьмой, будущей королевой или жительницей несуществующего королевства? Легко! Сделать вид, что тебе не страшно, хотя у самой поджилки трясутся? Ещё легче. Притвориться спящей и ничем не выдать себя, слушая чужой разговор, в котором речь идёт о тебе любимой? С этим было сложнее, но я справилась.
Поначалу я делала вид, что сплю, чутко прислушиваясь к тому, о чём говорили Адерин и Хида, руководствуясь только ревностью и желанием разузнать, что связывает этих двоих на самом деле. Но когда подруга волка начала разглагольствовать о марах, предварительно прочитав сказку, из которой я поняла менее половины, я почувствовала, как сердце моё забилось так часто, что угрожало вот-вот выпрыгнуть из груди. Из того, что говорила Хида, я сделала несколько выводов. Во-первых, меня приняли за какую-то мару, которых было аж четыре, и которые были разбросаны по разным мирам. Во-вторых, на меня возлагались надежды по побудке Эбениуса, который, если верить Далии, был ко всему еще и моим родственником. В-третьих, к гвардейцам, жаждущим расправы, присоединились какие-то всадники, которые при случае способны были чинить мне препоны, если я вдруг соберусь к Чёрной горе вызволять волшебника. Надо ли говорить, что после всего вышеозвученного я резко перехотела идти куда бы то ни было в принципе? К Чёрным горам, к Белым скалам, к Мальдивским островам… Хотя, последнее было под вопросом. Я даже передумала узнавать о своём предназначении, о котором так хотела узнать раньше. И думаю, что любой поступил бы на моём месте точно так же. Что толку от предназначения, если ты, узнав его, сначала станешь жертвой всадников, а потом тебя ещё и милостиво отведут на эшафот к королю?
В общем, это и было причиной того, что я притворялась, делая вид, что сплю, пока Ад и Хида во всех красках расписывали перипетии моей судьбинушки. Судя по тому, как они общались, меж ними ничего не было, хотя, надо признаться, этот аспект волчьей жизни для меня как-то отошёл на второй план. И только я собралась дать понять, что проснулась, как в доме недо-колдуньи начался настоящий хаос. Я мало что понимала в происходящем, для меня всё затмила новость о том, что Олаф и Далия живы, и явились сюда, чтобы дальше мы могли бежать вместе. Сбежав с крыльца, я бросилась орку на шею, попутно понимая, что особенно сильно скучала именно по нему, ибо он мне за это время стал словно младший брат, которого у меня никогда не было.
Впоследствии я поняла несколько вещей сразу: мы снова бежим. Это первое и самое главное. Второе — за нами теперь гонятся не только гвардейцы, но и какие-то монстры. Третье — куда мы направляемся, очевидно, из нас всех не знает никто. Это может быть, было бы даже романтично — лес, темнота, не видно не зги. Две бегущих парочки, сильная половина которых состоит сплошь из тестостерона… Если бы не одно «но». Меня это решительно не устраивало.
— Стой-т-те! — запыхавшись, выкрикнула я, чудом не впечатавшись по дороге в ствол какого-нибудь дерева. — Я отказываюсь бежать дальше. Нам нужен план.
Рядом со мной послышался какой-то звук, из которого я явственно поняла, что Адерин совершенно точно не согласен со мной. Но он молчал, остальные молчали тоже, и я могла распознать их наличие только по сбившемуся дыханию.
— Какой план, Маша? — наконец, выдал Олаф, и я повернулась на звук его голоса. — За нами гонятся какие-то твари, по виду напоминающие панголов. Нам нужно где-то укрыться. И немедленно.
— И куда мы, по — твоему, бежим? — не выдержала я. — Искать укрытие? Где?
— Да где угодно! Ты что, не знаешь, кто такие панголы?
— Ведать не ведаю. Но кем бы они ни были, мчаться напролом в неизвестном направлении — нельзя!
— С чего ты взяла, что мы не знаем, куда бежим? — это уже подала голос Далия, и я инстинктивно повернулась к ней. — Мы с Олафом решили, что попросим Одноногую Марлен спрятать нас всех. Хотя бы на время.
— Я согласен с Машей. — Внезапно вступил в разговор Ад. — Вы с ума сошли. К ней не подобраться. Об этом знает каждый, кто хоть раз был в порту.
— Возможно, она сменит гнев на милость, когда узнает, что Маша — родственница Эбениуса.
— Маша… кто?
— Это долгая история. — Я снова решила вступить в беседу, пока эти решатели не нарешали чего-нибудь ещё. — Кто такая эта Одноногая Марлен? И почему она живёт в порту?
Снова раздался какой-то звук, словно кто-то взвыл. Судя по всему, это был Адерин. Нет, ну он и в самом деле думал, что я спокойно восприму всё, что они придумали, позволю протащить меня по всему лесу, по полям и долам и безропотно последую всюду, куда бы они ни отправились, даже не спросив, какая роль уготована мне в их замыслах?
— Если не хочешь, чтобы панголы съели нас раньше, чем ты узнаешь о Марлен и о том, что она делает в порту, нам нужно двигаться дальше. По дороге обещаю рассказать всё, что знаю. Если доверяешь мне — идём.
Я нервно хихикнула. Если хочешь жить — пойдём со мной. Где-то это всё уже было. Впрочем, на споры ни времени, ни сил у меня не было, потому я, совершенно по-хозяйски с третьего раза нащупала в темноте ладонь оборотня и вздохнула, давая понять, что полностью полагаюсь на него. Временно, разумеется. Но пока ему хватило и этого — через мгновение мы уже снова бежали по лесу со скоростью света.
Порт оказался местом более чем колоритным. Богато разодетые мужчины и женщины расхаживали по набережной, нимало не обращая внимания на дурно пахнущих оборванцев-матросов, которые сбегали с кораблей по подгнившим сходням, таща на себе коробки, тюки, какие-то дерюги и мешки. Ловко лавируя между пёстро одетыми горожанами, они убегали, чтобы вернуться через несколько минут, быстро запрыгнуть на борт корабля и отчалить. Здесь же стояли и бесчисленные ряды торговцев-зазывал, которые торговали всем: от кукурузных лепёшек до заморских тканей.
— И кто такая эта Марлен? — снова задала я актуальный вопрос, который волновал меня не в пример больше, чем дела насущные.
— Её называют королевой пиратов, хотя корсары уже давно не суются в порт, — охотно пояснил Олаф. — Она живёт на отшибе, но не в доме, а в трюме стоящего на якоре корвета. Говорят, раньше она была капитаном пиратского корабля «Шустрый проныра». А может, и не была.
— Всё ложь, — мрачно откликнулся Адерин, лишь в последний момент дёрнув меня к себе, чтобы я не врезалась в лоток торговца. — Такая же, как слухи о том, что Марлен — родственница Эбениуса.
— И она тоже родственница? — почти искренне восхитилась я. — Какой предусмотрительный был волшебник. Прежде, чем почить в бозе, наоставлял после себя кучу родных и близких. А нам теперь с этим разбираться.
