— Я не говорю, что это правда, — пожал плечами волк, и тут же замер. Я тоже застыла на месте, инстинктивно оглядываясь. Хотя, вряд ли могла разглядеть или расслышать то, что успел заприметить Ад. — Давайте-ка будем держаться поближе к складам, вдоль них и дойдём до «Проныры».
После того, как к нашим преследователями присоединилась новая сила в виде ящеров-людоедов, единственный, к кому я хотела держаться поближе, был Адерин. Ну а раз уж он сказал идти к складам, оставалось только послушаться.
Тут пахло нестерпимо — резкий запах масла для ламп остро контрастировал с амбре от протухшей рыбы и вонью от цветущей тины. Склады представляли из себя разнокалиберные построения, жмущиеся к друг другу и краю набережной. Благо, их было не так уж и много, и возле них суетились люди, не обращающие внимания ни на друг друга, ни на нас. Иногда мне казалось, что за нами устроена слежка, и мы постоянно находимся под прицелом десятков глаз, обладатели которых только и ждут удобного случая, чтобы выскочить из-за угла, напасть на нас и арестовать. Или разорвать на куски.
— Вон он. — Ад остановился и мотнул головой на полузатопленный остов корвета, который никак нельзя было назвать жилым. Сгнившие доски его были тёмными и влажными, останки паруса хлопали на ветру, а из мачт уцелела только одна.
— И тут кто-то живёт? — недоверчиво проговорила я, окидывая «Проныру» скептическим взглядом. Единственное, что мало-мальски указывало на то, что этот корабль используется, были мостки, перекинутые с корабля на пристань. И больше ничего.
— Тут живёт Марлен. Но лучше ближе не соваться. Может пальнуть из ружья.
— Очень гостеприимно.
— Если она не ждёт гостей — а она их обычно не ждёт — то в любой шкуре готова проделать пару дыр.
— Ну и что будем делать?
— Да ничего. Могу поспорить, Марлен нас уже увидела. Захочет — пустит. Нет — развернёмся и пойдём обратно.
— Хм. Ну и порядки у вас тут.
Я обозлилась, отошла к бесхозному тюку, который валялся неподалёку, и плюхнулась на него, предварительно убедившись, что это не милаха-тролль. Если верить Далии, по словам которой я родня Эбениуса, то Марлен приходится мне какой-нибудь тёткой или бабкой. Неважно, кем. Дал же Господь родственничков.
Адерин молчал, Лопух терпеливо восседал возле меня, то глядя вдаль, на бесконечную гладь моря, то умываясь лапкой. Олаф и Далия о чём-то тихо переговаривались, увлечённые только друг другом. А я чувствовала себя так глупо, что с каждой секундой нервничала всё сильнее.
— Так! С меня хватит! — воскликнула я, когда напряжение стало совершенно нестерпимым, а ожидание затянулось. Они что, забыли, что за нами погоня? Что мы тут как на ладони, сидим и ждём у моря погоды, хотя каждое мгновение нас могут окружить и убить?
Я уже собралась высказать своим подельничкам всё, что думаю об их умственных способностях, когда в борту «Проныры» распахнулся узкий люк и в нём показался какой-то сморщенный старичок, который махнул нам, давая понять, чтобы мы шли к корвету. Ага, всё же родственные связи не так уж и бесполезны. Может, Марлен почуяла во мне родную кровь и решила спасти мою шкуру?
Я грациозно — по крайней мере, мне хотелось думать, что грациозно — поднялась с тюка и пошла к «Проныре», держа перед собою книгу, как щит. Рядом мгновенно нарисовался Адерин, ругнувшийся на каком-то нечленораздельном языке, стоило ему поравняться со мной. Я пожала плечами и сделала вид, что ничего не заметила, но мне было приятно беспокойство волчары и его недовольство по поводу того, что я самостоятельно отправилась к корвету.
Когда мы оказались внутри «Проныры», нырнув в узкий и неудобный лаз, я поняла, что ожидала чего угодно, но только не того, что предстало перед моими глазами. Трюм оказался чистеньким, прибранным и без следов воды, хотя, я была уверена, что нутро корабля основательно подтоплено. Чистые светлые стены без щелей щеголяли развешанными на них гравюрами, порою изображающими весьма неприличные картинки. У дальней стены весьма уютного жилища стоял застеленный белой скатертью стол, за которым восседала миловидная молодая рыжеволосая женщина. Одной рукой она упиралась в колено, второй сжимала курительную трубку, от которой вверх поднимался сизоватый дым. Второй ноги девушки я не видела, она была скрыта столом, так что с точностью сказать — одноногая ли это Марлен, не могла. Она пристально смотрела на нас ясными голубыми глазами и молчала. Молчали и мы, сгрудившись вместе, будто это могло нас спасти, если бы вдруг оказалось, что нам здесь не рады.
Маленький старичок, по виду напоминающий престарелого хоболапа, бодро проковылял от двери, расположенной по правой стене трюма, и плюхнул на стол котелок с чем-то съестным. И тут я поняла, как сильно проголодалась. Но молчание затягивалось, приглашения сесть за стол и угоститься — не поступало, и мне, как и остальным, оставалось только стоять и ждать, что будет дальше.
— Кхм, — кашлянул нетерпеливый Олаф, за что тут же получил от Далии тычок в бок. Однако его покашливание возымело действие. Рыжая поднялась из-за стола, отложила трубку и прошествовала ко мне. Всё же Марлен — это она. Мне огромным усилием воли удалось сохранить на лице бесстрастное выражение лица и не пялиться на культю, оканчивающуюся деревянным протезом в лучших традициях Джона Сильвера. Достаточно было того, что каждый шаг одноногой сопровождал довольно зловещий стук, который заставлял меня поёжиться.
Она подошла ко мне и встала напротив, внимательно изучая моё лицо. Я же не осталась в долгу и тоже принялась разглядывать Марлен. Она была очень красивой — светлая кожа с россыпью едва заметных веснушек, ярко-голубые глаза, аккуратный нос и сочные пухлые губы. И рыжий пламень волос, обрамляющий всё это богатство. Во взгляде Марлен светился неподдельный интерес, неверие и что-то ещё, чему я не могла дать названия. Облегчение, что ли. Мы были с ней одного роста и примерно одной комплекции, разве что грудь рыжей, виднеющаяся в вороте блузки с широкими рукавами, была больше и привлекательнее, чем у меня.
Марлен опустила взгляд на книгу, вскинула бровь, словно для неё наличие трудов Эбениуса стало сюрпризом, развернулась и бросила короткое:
— Проходите.
У неё был низкий, с хрипотцой голос, довольно сексуальный и приятный. Да и вид сзади, который не портила даже деревянная нога, был более чем завораживающий. Рыжие локоны почти до поясницы, красивая задница, обтянутая тканью тёмных брюк… Я в очередной раз хмуро взглянула на Адерина, но тот был слишком занят тем, что осматривал трюм, так что на чужие попы не пялился. В отличие от Олафа.
Я прошла к столу и заняла место с краю, положив книгу на колени и опираясь локтями на столешницу. Старичок-хоболап тут же поставил передо мной тарелку, в которую принялся наливать похлёбку из котелка. Густую и обалденно вкусно пахнущую. Ад устроился рядом и на мой вопросительный взгляд пожал плечами, мол, кто его знает, отравлено ли?
Зато Олаф, на лице которого расползлась благодушная улыбка, стоило хоболапу выставить перед орком бутыль с золотистым пойлом, накинулся на еду и принялся уплетать похлёбку за обе щеки.
