– Все твои люди хранят тебе верность, Куглин? – спросила Миас. – И сколько из них работают на Каханни?
– Я взял с собой лишь тех, кто верен мне. Конечно, они лучшие в организации Каханни, и… – И тут он смолк. А потом взревел: – Клянусь Старухой, коварный ублюдок! Он меня подставил. Я его прикончу, если ты говоришь правду. И его проклятую Старухой племянницу.
– Нам неизвестно наверняка, так ли это, – сказала Миас.
– А вы узнаете яйца, если увидите их? – спросил Куглин.
– О, да, – ответил Коксвард.
– Тогда пойдем и откроем коробки.
Куглин повел их через корабль в трюм, где двое его людей охраняли ящики.
– Прочь! – рявкнул Куглин. – Мы позволим супруге корабля осмотреть наш груз.
– Но Каханни сказал…
– Пусть Старуха заберет Каханни! Открывайте ящики.
– Подождите! – вновь вмешался Коксвард. Он исчез, но вскоре вернулся с четырьмя костемолотами, плоскими с одной стороны и с жутковатым крюком с другой. – Лучше подготовиться, – сказал он, раздавая молоты. – На всякий случай.
Один из людей Куглина снял с пояса ключ, открыл замок, поднял крышку ящика – и тут же в ужасе отступил назад, не только из-за запаха – влажного, зловонного и гнилостного, – но и от того, что увидел внутри. Куглин не двигался, его глаза широко раскрылись, он неотрывно смотрел на содержимое ящика. Джорон шагнул вперед. Верхняя его часть кишела костебурами, от маленьких, размером с его палец, до крупных, с руку. Их жуткие челюсти пожирали не только коричневые кости на дне, но и друг друга. Липкие шевелящиеся тела были такого же цвета, что и гнилая кость, и вся масса купалась в море отвратительной слизи.
– Убивайте их, – сказал Коксвард и принялся крушить тварей плоской частью молота.
Куглин тут же к нему присоединился.
– Старухин урод! Сын изгоя дарнов! – повторял он с каждым сокрушительным ударом, сопровождая проклятиями гибель омерзительных тварей.
Так они открыли все ящики Куглина, и от внимания Джорона не ускользнуло, что ящик с хийл-болтами спрятан. Последний оказался пустым, а его днище было проедено костебурами.
– Он меня убил, – сказал Куглин. – Этот проклятый Старухой мерзавец меня убил. И всех моих людей. Ну, теперь я прикончу его племянницу – получу хотя бы такую компенсацию.
– Нет, – возразила Миас. – Теперь мы знаем, что на корабле есть костебуры, и Коксвард с ними разберется. А Квелл еще может нам пригодиться. – Джорон почувствовал некоторое разочарование из-за того, что Миас собиралась сохранить Квелл жизнь. – А теперь, Куглин, ты можешь насладиться ее удивлением, когда она поймет, что ты отказываешься с ней разговаривать, и ее бегство с корабля становится невозможным.
– Да, – сказал Коксвард. – Когда ты с Миас отправишься захватывать остров, я поставлю к насосам двойную команду. И Квелл будет работать больше всех, а это тяжкий труд. К тому моменту, когда вы вернетесь, мы осушим все лужи в трюме и отыщем крупных тварей. А потом будем искать их каждый день. Когда вы захватите остров, вы найдете известняк и принесете его на борт. Мы засыплем все течи, и так прикончим последних тварей вместе с их яйцами.
– Я убью Каханни, – обещал Куглин, – и сделаю это медленно.
– Ну, – ответила Миас, – сначала нам нужно захватить остров и довести до конца нашу миссию.
– Не беспокойся, я могу подождать, – заверил ее Куглин. – Ты оказала мне услугу, Миас Джилбрин, я такие вещи не забываю. – Он немного помолчал, а потом добавил: – Супруга корабля.
После чего поманил за собой своих людей и поднялся на палубу. Джорон не сомневался, что он расскажет о предательстве Каханни остальным.
– Если честно, я даже не подозревал, что костебуры представляют такую опасность для корабля, – сказал Джорон. – Мой отец никогда их не боялся.
– Ну, – сказал Коксвард, – мы с супругой корабля немного преувеличили опасность после того, как узнали, каким образом твари попали на борт.
– Значит, Каханни хотел его убить? – спросил Джорон.
Миас пожала плечами.
– Может быть, – сказала она. – Но не исключено, что он просто купил плохие кости. В любом случае все сложилось в нашу пользу.
– Если Куглин начнет предъявлять претензии Каханни или спросит у Квелл, – сказал Джорон, – он узнает, что ты ему солгала относительно опасности.
Миас снова пожала плечами и коротко улыбнулась.
– Я не думаю, что Куглин станет задавать вопросы, Джорон, – сказала она. – Он человек действия.
– А почему ты помешала ему убить Квелл? – спросил Джорон.
– В таком случае мне пришлось бы его прикончить, – ответила Миас. – Я не могу допустить убийство на борту корабля. К тому же Квелл, очевидно, важна для Мулвана Каханни. В будущем это может мне пригодиться. – Она повернулась и направилась к лестнице на нижнюю палубу, а Коксвард, который с трудом сдерживал смех, последовал за ней.
Между тем наступила ночь, ветер усилился, унося прочь вонь, сопровождавшую их из трюма, и Джорон вновь ощутил соленый и свежий вкус моря. За кормой «Дитя приливов» на веревках послушно следовали две флюк-лодки, на большой уже поставили и развернули единственное крыло. На меньшей лодке приготовили весла, за которыми сидели женщины и мужчины. Команды обеих лодок были вооружены.
На палубе «Дитя приливов» стояло тридцать человек, которых Миас выбрала для миссии: двадцать из команды и десять бойцов Куглина. Куглин стоял во главе своей группы, его лицо все еще оставалось мрачным, в нем продолжала бушевать ярость, и не вызывало сомнений, что он не мог забыть о предательстве Каханни. Он надел куртку из прочной птичьей кожи с пришитыми металлическими полосками – в большей степени для демонстрации богатства, чем защиты. Остальные его люди оделись так же, а дети палубы были в одежде из тонкой рыбьей кожи или плетеного и смягченного вариска, защищавшей от холода, но бесполезной против оружия.
Джорону они казались разными зверями – привязанные-к-камню, одетые для суши, где ты не испытываешь страха от того, что тяжесть может увлечь тебя на дно, к Старухе, и женщины и мужчины моря, которые боялись объятий воды больше, чем удара клинком.
Флюк-лодки подтянули к кораблю, Куглин и его люди спустились в ту, что была больше, вместе с Миас и десятью бойцами из команды, остальные отправились в гребную. Джорон поспешил на нижнюю палубу, где положил неподвижное тело ветрогона в упряжь, которую сделал для него из веревок, и надел ее на себя. К счастью, она не стесняла движений, а ветрогон весил так мало, что Джорон его практически не чувствовал. Кода он вернулся на палубу, люди Куглина продолжали в темноте осторожно спускаться по борту «Дитя приливов», Миас нетерпеливо расхаживала по палубе.
Джорон понимал, почему людям Куглина приходилось соблюдать осторожность; борт корабля покрывало множество шипов и крючков, хуже того, стоило соскользнуть – и ты оказывался в воде и мог пойти ко дну, или тебя могло раздавить между бортами «Дитя приливов» и лодки.
