Террен ждал обвинений, слез, истерик, но никак не такого откровенного признания и… теплоты в голосе. Именно поэтому не стал швыряться словами и, набравшись терпения, ободряюще улыбнулся.
– Я ведь ждала до последнего. Верила, что придешь за мной и заберешь. А тебя все не было. И письма… ты не ответил ни на одно, а ведь их было сотни… тысячи – не считала. Я с ума сходила от разлуки и одиночества, пыталась бежать. Но меня каждый раз ловили и усиливали контроль. Жить не хотелось. Если бы не наша до… – осекшись, Шейлин испуганным зверьком посмотрела на герцога.
– Наша… кто? – мужчина подался вперед. – Договаривай. Наша дочь? Как такое возможно? Ты же разрешилась от бремени спустя девять месяцев после свадьбы. Или… – острое понимание давно мучившей загадки пронзило каждую клетку тела, – девочки вовсе не двойняшки. Ну, конечно! Какой ловкий ход. Кто из двоих? Темненькая? Нет. Та пошла в семью Шатор. Значит, рыженькая – Мелисса.
Тихая ярость на мгновение застила разум мага. Обманутым… теперь Террен чувствовал себя не только преданным, но и обманутым. И даже не отцовские чувства внезапно взыграли в нем, а злость на то, что его единственного ребенка, наследницу, воспитывал чужой человек. Герцог интересовался судьбой бывшей пассии и, конечно, прекрасно помнил события шестнадцатилетней давности. Тогда он любил Шейлин и раздумывал над тем, чтобы та стала герцогиней Райнер. Однако Его Отвергнутое Величество – будь оно тысячи раз неладно – исковеркало им судьбы. Террен тоже писал любимой женщине, предлагал приехать, принести клятвы в храме Лейты. Но девушка упорно молчала, а потом – не прошло и полугода – выскочила замуж за Гордиена Шатора. Письма Террен передавал через доверенное лицо старшего брата. Если ни одно из посланий не попало к адресату – следовательно, братец приложил к этому руку.
– Я не получал писем. Вообще, ничего. Даже весточки. Думал, Искорка забыла об изгнаннике и нашла утешение в объятиях Магрона. Спустя полтора года узнал через одного караванщика, что ты счастливо вышла замуж и родила двойню. Тогда я перестал надеяться и просто выживал.
– Но, как же? Я каждый день… по десять писем и больше. Отправляла тайно, через служанку. Она передавала их курьеру, каждое утро встречая почтовую карету за пять миль от имения.
– Наверное, и денег за это платила немало? – хмыкнул маг.
– Драгоценности, – задумчиво ответила Шейлин, – деньги быстро кончились. В имении всего было вдоволь, и не на что было тратить монеты. Так папа сказал. Потому и расплачивалась драгоценностями. А она… – женщина стиснула кулаки, которые вспыхнули ярко-рыжим пламенем. – Уничтожу мерзавку!
– Это если найдешь ее. Наверняка служанка давно сменила имя и место жительства. А может, гниет себе под каким-нибудь кустом. Что-то сомневаюсь, что девка сама додумалась до обмана. Ее кто-то надоумил… или перекупил. Кто-то очень важный, чья власть в ваших землях непререкаема.
– Папа? – неуверенно предположила Шейлин, – но он не мог так поступить.
– Не мог? Сомневаюсь. Представь, Искорка, что это твоя дочь навлекла на семью монарший гнев и позор на древний род. Что это она, совершенно не заботясь о будущем, готова отправиться на край света, где опасности подстерегают под каждым кустом. Сейчас, оглядываясь назад и оценивая шансы, я бы и сам отказался от мысли забрать тебя в Умбрию. Ты ведь не стала бы прятаться под бесформенными мешками и скрывать внешность? Ты привыкла блистать на балах, посещать приемы и салоны, красоваться в обновках перед подругами. Там этого нет. Лишь закрытая часть дома, где содержится жена и наложницы, а доступ есть только у мужа – полновластного хозяина.
Графиня, вспыхнув негодованием, закусила губу. Как можно такое говорить? Она бы сделала что угодно, только бы быть рядом с любимым.
Однако в чем-то Террен оказался прав: герцог Роску никогда бы не позволил дочери сгинуть в умбрийских землях. Тут и граф Шатор удачно подвернулся. Беременность опять же. И ответственность за жизнь ребенка, которая позволила Шейлин удержаться на грани, чем глава Роску и воспользовался. Женщина не могла его за это осудить, но и простить тоже… не могла. Единственное, что вдохновляло в этой ситуации и давало смутную надежду – Терри любил ее и никогда не бросал. Это все проклятые обстоятельства!
– Расскажи о ней, – попросил мужчина, – какая она, наша дочь?
– Лиса? – Шейлин озарилась счастливой улыбкой, – самая лучшая и замечательная на свете девочка. У нее твои глаза и улыбка. А еще она унаследовала сильнейший дар. В будущем станет Повелительницей огня. Ну и упертости сверх меры. Решила поступать в академию вместе с Ари – никто не в силах отговорить, чтобы повременила с учебой. Лиса не контролирует дар, поэтому носит ограничивающий магию браслет. Вспоминаю себя в ее годы и представляю, сколько придется вытерпеть, чтобы отбиться от желающих стабилизировать магию.
– Я бы познакомился с ней поближе. Это ведь возможно?
– Рональд частый гость в нашем доме, так что не будет ничего предосудительного, если вы придете вдвоем. Обычный визит вежливости, – ответила графиня.
– Значит, навещу вас в ближайшее время. Что же, с твоего позволения… – Террен поднялся. На этот раз попрощался, как и положено – изящным поклоном и легким поцелуем хрупкой женской ладони, – до встречи.
– Терри! – герцог и шага не успел сделать, как его настиг дрожащий голос Шейлин. Привстав, женщина оперлась руками о край стола, стиснула его до побелевших костяшек, – Терри, а как же мы?
– Мы? Никаких «мы» давно нет. Есть только графиня Шейлин Шатор и опальный герцог Райнер. Прости, Искорка, но так будет лучше для всех. Полог продержится еще полчаса. Воспользуйся иллюзией еще раз, если не хочешь, чтобы тебя узнали.
Мужчина давно ушел, при этом ни разу не оглянулся и громко хлопнул дверью. Может, это гуляющий снаружи ветер усилил напор, с которым деревянное полотно стукнуло о порог. Однако Шейлин показалось, что это Терри с треском разрушил возродившуюся было надежду. Любил ли он когда-нибудь? Если и да, то недолго. Лучше бы Террен не возвращался. Он снова ворвался в ее жизнь и перевернул все с ног на голову. Какой же она была глупой, что не боролась до конца.
Опустившись на стул, женщина закрыла лицо руками. Тело сотрясалось от беззвучных рыданий, не в силах сдержать душевную боль, раздирающую сердце на части. Шейлин почти смирилась, нашла место в жизни и считала ее состоявшейся. А Террен одной фразой сначала вознес до небес, а потом резко сбросил на землю.
– Нет! Ты ошибаешься, Терри, – мрачный огонек решимости зажегся в медовых глазах, – я сделаю это снова!
Женщина в наряде служанки покинула таверну спустя полчаса. Стоило той пересечь незримую магическую границу, как заклинание развеялось, отправив создателю импульс, что гостья в полном порядке. Единственная фраза, брошенная после ухода мага, вызвала у того лишь горькую ухмылку. В себе герцог был уверен – любовь давно прошла, а вот то, что его Искорка до сих пор испытывала столь глубокие чувства, приятно согревало изнутри. Удивительно, что рядом с огненной магиней, Террен чувствовал тепло. Нечто родное, близкое, жизненно необходимое, как если бы он вернулся в беззаботное детство, когда не нужно думать о проблемах, когда каждый день приносил новые открытия и радости, а безмерная любовь родителей казалась чем-то естественным, неощутимым. Только после их гибели Террен осознал, что самые счастливые годы в его жизни закончились и как раньше уже не будет никогда.
