– Новости есть?
Я стала рассказывать, Андрюшенька время от времени лез с замечаниями и уточнениями, мне это надоело, и я сказала:
– Сам излагай.
Клавдия внимательно его выслушала и призадумалась.
– И с чем я должна работать? – спросила возмущенно минут через пять. – Сегодня вертелась, как вша на гребешке. Не удивлюсь, если мать Дианы и завтра явится. И что я ей скажу?
– Узнай, есть ли у нее парень, – напомнила я.
– Так ведь сказала, что нет.
– То же самое по официальной версии, – сказал Андрюшенька.
– Я бы уточнила.
– Уточнить-то я уточню, – вздохнула подружка. – Но что сама скажу?
– Придумай что-нибудь.
– Тебе легко говорить. Короче, время вы потратили впустую. Головин любит собак и деньги, у него стопроцентное алиби, значит, для нас он бесполезен. Какому-то Сенечке ни к чему Римму убивать. Выходит, у нас по-прежнему один подозреваемый – Диана. Хотя ей эту Римму тоже убивать вроде не за что. Ладно, будем с Трусовой совместно молиться. С такими помощниками только это и остается.
– Это она так из-за авторитетного бизнесмена расстроилась, – сказала я, обращаясь к Андрюшеньке.
– Да, расстроилась. Вам-то что. А мне шею свернут за милую душу.
– Дождемся возвращения соседки Риммы, вдруг что и узнаем, – не очень уверенно сказала я.
– Вот именно «вдруг». Лизка, поедешь со мной, – вскакивая с места, заявила Клавдия.
– Куда?
– За кудыкину гору. А ты здесь жди, – повернулась она к Андрюшеньке. – Только по дому особо не шастай, не люблю я это.
– Так, может, я к себе поеду?
– Еще чего? А договор? Жди здесь.
Через пять минут мы уже выезжали на проспект.
– Может, скажешь, куда мы несемся? – спросила я.
Клавдия молчала, так сдвинув брови, что я сочла за благо особо с расспросами не лезть. Вскоре стало ясно, куда мы направляемся, и я громко выругалась.
– Ты ведешь себя неприлично, – посетовала подружка.
– А ты окончательно спятила.
Словно подтверждая мои слова, Клавдия свернула к театру и уже тормозила возле забора, где в кустах мы оставили бездыханного Сизова. Первое, что я увидела, ботинок. Только теперь он не валялся на земле, кто-то насадил его на сломанную ветку тоненькой березки, произраставшей по соседству.
– Видишь? – пролепетала Клавдия.
– Ботинок? Вижу, конечно.
– А где Сизов? Надо его немедленно найти. У меня бандиты на хвосте…
– Если ты будешь вести себя по-дурацки, неприятности нам гарантированы. Сматываемся отсюда.
В этот момент в железном заборе открылась калитка, которую я поначалу даже не заметила, и появился мужичок в защитной форме. Должно быть, сторож.
– Ну вот… – пробормотала я, а мужик, криво усмехаясь, направился к нам.
– Здравствуйте, девицы-красавицы. Вы по большой нужде или по маленькой? – спросил громко.
Вместо того чтобы поспешно уносить ноги, Клавдия открыла окно и задала свой вопрос:
– А по какой обычно ездят?
– Это уж кому как приспичит. Общественный туалет здесь устроили. А бывает, парочки укрываются. Чего только не насмотришься.
– Вы же за забором сидите, – сказала я. – Или у вас здесь точка наблюдения?
– У меня, милая, камера. И даже не одна.
При этих словах мы с Клавдией покрылись гусиной кожей. Вот так сюрприз. Как же мы камеры не заметили? Я принялась судорожно оглядываться.
– И запись ведется? – спросила Клавдия.
– А как же. Все как положено.
– Тогда нам повезло. Надеюсь, вы нам поможете. Я тут сумку потеряла.
– Сумку?
– Ага. Когда дверь открыла, она, должно быть, выпала. А я не заметила. Сумки нигде нет, вся надежда, что здесь оставила. Может, подобрал кто?
– А когда это было?
– Позавчера вечером.
– Ага, что ж, так и быть, посмотрю.
– А можно мы с вами посмотрим? – попросила Клавдия. Я, решив, что жизнь моя идет прахом, сидела молча.
– Никак нельзя. На объекте посторонним не место.
– Это ведь не секретный объект, а сгоревший театр.
– Все равно не положено.
Клавдия, вздохнув, достала из сумки кошелек и протянула мужичку купюру.
– А теперь можно?
– Теперь – конечно. Прошу, барышни.
Мы отправились за ним. Мне хотелось бежать со всех ног отсюда, но подружку одну не оставишь. По законам жанра, увидев на камере, как мы перетаскиваем труп, она должна придушить мужика и похитить пленку. Если честно, я и сама готова мужика придушить, а заодно и Клавдию. Однако допустить подобного не могу.
Мы вошли в строительный вагончик с большим монитором на столе. Экран был разделен на четыре части, сюда передавались изображения с четырех камер. Приглядевшись, я поняла: расположены они по всему периметру. Зачем их поставили, оставалось лишь гадать, ничего ценного в изрядно выгоревшем здании точно не было.
– Значит, позавчера? – деловито осведомился мужичок, садясь возле мониторов.
– Ага, – пискнула Клавдия, устраиваясь за его спиной. Мне это, по понятной причине, очень не понравилось.
Я завороженно смотрела на экран, ожидая от судьбы любой подлости. По экрану пошла рябь, потом появилось изображение: в свете уличного фонаря кусты и часть дороги.
– Скажете, когда ваша машина появится.
Вскоре она возникла на экране, но, если честно, разглядеть что-либо можно было с большим трудом. В кадр попал лишь капот, картинка мутная, темная, номер машины не виден, да и марку не определишь. Задняя дверь не в кадре, так что вряд ли мы увидим нашего покойника. Однако радоваться я не торопилась.
– Ну? – спросил дядя.
– Вроде наша, – неуверенно ответила Клавдия и добавила с обидой: – Тут же ничего не видно.
«Вот и хорошо», – чуть не брякнула я. Некоторое время мы пялились на Клавдин «Порше», точнее, на его капот, а потом он рванул с места.
– Не особо вы задержались, – хмыкнул мужичок, должно быть, намекая на любовное свидание.
– Не всем везет, – буркнула подружка. – Давайте дальше смотреть.
Дальше ничего не происходило. Мы напряженно всматривались в экран, но картинка на нем не менялась. Все те же кусты и фонарь возле дороги.
– Увеличьте скорость, – попросила я.
И вскоре картинка сменилась: в кадре возникла машина. Разглядеть ее тоже не представлялось возможным, но, судя по посадке и очертаниям, тачка спортивная. Мы увидели, как распахнулась дверь и на экране появился водитель, он как раз поднял голову и теперь смотрел прямо в камеру. Вытаращенные глаза, всклокоченные волосы, парень что-то жевал, сделал пару шагов и повернулся к камере спиной. Судя по движениям, и впрямь оказался здесь по малой нужде. Закончив с насущным, он попытался вернуться к машине, его мотнуло, и он влетел в открытую дверь авто, после чего исчез с экрана. Подозреваю, попросту свалился, не удержавшись на ногах.
