– Посадить не обещаем, а вот найти нам его необходимо. Поэтому, если вдруг он или кто-то из друзей появится, позвоните.
Андрюшенька сунул в руки дамочки визитку.
– Обязательно, – заверила соседка, и они мило простились.
– Поехали искать тачку с крокодилом, – сказал Толмачев, спускаясь по лестнице.
Тридцать восьмой дом действительно был неподалеку. Машины с аэрографией во дворе не оказалось, зато там с важным видом прогуливался толстяк пенсионного возраста. На нас взглянул с неодобрением, а когда мы вышли из машины, строго сказал:
– Молодые люди, здесь посторонним парковаться не положено.
– Нам можно, – ответил Андрюшенька, сунув ему под нос удостоверение.
Дядька попытался втянуть объемный живот и максимально выпрямил спину. Только каблуками не щелкнул. Сразу стало ясно: готов всячески содействовать, чем Толкачев не преминул воспользоваться.
– Мы ищем молодого человека по имени Григорий, у него «Тойота» с изображением крокодила.
– Это не у нас, – со всей серьезностью ответил дядька. – Это в тридцать шестом доме. Так сказать, у соседей. Машину не раз там видел, а вот имени человека, извините, не знаю. Могу вас сопроводить. У них старший по дому Альберт Иванович, мой приятель. Смею заверить, он в своем доме знает всех. У него мышь не проскочит и птица не пролетит.
– А вы тоже старший по дому? – зачем-то полезла я с вопросом.
– Так точно. Кацавейкин Степан Володарович. Имя мой отец получил в честь известного революционера Володарского. Бабушка с дедушкой были истинными коммунистами, кристально честными людьми. Впрочем, современная молодежь мало что знает о том периоде нашей великой истории…
– Не будем терять время, – вмешался Андрюшенька, и мы отправилась к тридцать шестому дому.
Приятель Степана Володаровича на первый взгляд показался его полной противоположностью: высокий, худой, со щеточкой седеньких усов и лысиной, прикрытой пижонской кепочкой в клетку. Но по тому, как они раскланялись, называя друг друга по имени-отчеству и сняв головные уборы, стало ясно: общего между ними куда больше, чем внешних различий. Думаю, жильцы с такими «старшими» не скучают. В доме, где я раньше жила, тоже был один такой. Я прозвала его «неспящий». Вечно натыкалась на него в подъезде, одно время подозревала, что он и кормится там, где-нибудь под лестницей вместе с котами. Но в нашем случае польза от таких «неспящих» явно была.
– Товарищи из органов, – весомо произнес Кацавейкин. – Интересуются вашим жильцом. Машина с крокодилом.
Я успела осмотреть двор и убедилась: машины и здесь нет.
– Гришкой, что ли? – отозвался Альберт Иванович. – С полчаса как умчался на своем «крокодиле». Пару дней его вообще не было, сегодня появился, но буквально на полчаса. Видно, вещички собирал. Вышел с сумкой.
– А что он за человек, можете сказать? – задал вопрос Андрюшенька.
– Гришка? Шалопай. Студент. Только не знаю, когда учиться успевает. До обеда обычно спит.
– Беспокойный?
– Не особо. Пробовал порядок нарушать, но ему быстро объяснили, что к чему. Припарковался у подъезда, так что пройти нельзя, машину-то краской и залило. Лобовое стекло. После этого ставил, как положено.
– Не забалуешь у вас, – хмыкнул Толмачев.
– Не надо баловать, надо соблюдать правила. Человек – существо социальное, и без правил никак нельзя.
Потратив на разговор еще минут десять без всякой, однако, пользы, Андрюшенька настоятельно рекомендовал «неспящему по дому» сообщить, когда появится Григорий. Оставил свою визитку и простился.
– Не боишься, что старички решат проверить, что ты за мент, и в полицию позвонят?
– Не боюсь, – усмехнулся Андрюшенька. – Старшее поколение испытывает почтение к власти и ее атрибутам.
– Атрибут ты, что ли?
– Удостоверение. Поговорим с родителями нашего мажора, может, они в курсе, где их сын?
– Сейчас поедем?
– Ты знаешь, где их искать?
Я чертыхнулась сквозь зубы.
– Давай-ка к Евлампии, – продолжил Андрей. – Разузнаем о мамаше мажора, а главное – пообедаем. На голодный желудок много не наработаешь.
Очень хотелось высказаться на тему, какой, по моему мнению, Андрюшенька работник, но я промолчала.
Клавдия в кухне с нервным видом пила мартини.
– Не рановато? – кивнув на бокал в ее руке, спросил Толмачев.
– В самый раз. Надеюсь, вы не зря потратили время и мои деньги и смогли-таки сделать что-нибудь путное.
Пока Андрюшенька вожделенно заглядывал в кастрюли на плите, я коротко рассказала о наших поисках.
– И что? Это вы называете работой? Хоть бы предков «мажора» разыскали, прежде чем сюда являться.
– Отобьем деревню у немцев и непременно разыщем, – заявил бывший мент.
– Он опять заговаривается, что ли? – нахмурилась Клавдия.
– Андрюшенька большой поклонник фильмов.
– И что мне с того?
– Подкрепим свои силы и бросимся на поиски, – вдруг гаркнул Толмачев, Клавдия от неожиданности подпрыгнула.
– Мужик в доме – это испытание, – произнесла она, чуть успокоившись.
– А я что говорю? – подхватил Андрюшенька. – Может, мне лучше у себя пожить? Враги из всех щелей пока не лезут… Постоянное общение с вами для меня обременительно.
– Потерпишь, – отрезала Клавдия, и вскоре мы сели за трапезу.
Она была прервана звонком на мобильный Клавдии.
– Матушка! – сидя рядом, я слышала, как голосила в трубке Альбина. – Примите, ради Христа. Срочные новости.
– Приходи, – коротко ответила подружка, дала отбой и недовольно посмотрела на нас. – Вот, Альбина жаждет утешения, а чем я ее утешу?
– С вашей-то гениальностью? – закатил глаза Андрюшенька, подружка досадливо махнула рукой, разом охладев к пище телесной, и пошла переодеваться.
Могла бы не торопиться, Альбина прибыла только через полчаса, за это время мы и десерт съели, и посуду в посудомоечную машину определили.
Дверь Альбине открыла я, бабка пронеслась мимо и с ходу начала кланяться.
– Спасибо, матушка, что в помощи не отказываете. Мне вас сам Господь послал в годину испытаний.
Клавдия скромно кивнула, мол, в принципе, так и есть, и вальяжно махнула ручкой.
– Садись, милая, у меня сегодня мигрень разыгралась, так что время не трать. Рассказывай.
– Матушка, я эту белобрысую стерву нашла, – выпалила Альбина, нервно пристраивая сумку на коленях, потом поставила ее на пол и мощным бюстом подалась навстречу к Клавдии, точно цветок к солнцу.
– Похоже, клиентка без нашей Евлампии уже жить не может, – фыркнул Андрюшенька, наблюдая эту сцену. Мы заняли привычные места у окна между комнатами, решив, что проще наблюдать за встречей, чем позднее слушать пересказ Клавдии. – И что вы с ней потом делать будете?
