Запах кофе в торговом центре сводил меня с ума, и мне хотелось все бросить. И изменить себе. Всего лишь чашечку кофе! Но я шел дальше. Внутри меня был некий протест. Некое удовольствие от самоистязания, от того, что я не сдаюсь и иду далее.
А еще я поддерживал порядок на своей территории. Практически не создавал мусора. Вокруг моего места всегда было чисто и уютно. Так как времени у меня было много, я старался сделать свое место обитания максимально комфортным, дружественным. Мне некуда было спешить, поэтому я осознанно обустраивался, отмечая в календаре дни до своего возвращения.
Мои кроссовки пришли в негодность. Мои носки пришли в негодность. Мои джинсы пришли в негодность. И рубашка пришла в негодность. Меня покусали дикие собаки.
Больше всего я переживал за кроссовки. Мне нужно было бегать. Во время бега я согревался и поднимал себе настроение выделяющимися гормонами счастья. Я сидел возле костра, тепло от него приятно меня грело, я держал в руках свою обувь и пытался ее вылечить.
Что в это время происходило в моем мышлении?
Это было освобождение. Меня не занимали никакие мысли. Все мои проблемы были решаемы, я знал, что мое бродяжничество закончится и я вернусь домой.
Когда я дрожал от холода, опираясь дрожащей спиной о твердую березу и поджав к телу ноги, то я понимал, что все проблемы, которые у меня были раньше – большой пшик. Они решаются на раз-два. Я сижу на холодной земле, подложив под зад еловые лапы, мне нечего есть, дождь не собирается заканчиваться. Я один, и всем на меня наплевать.
И тут я вспомнил, как волновался о том, что обо мне подумают мои друзья. Переживал, когда стоял в пробке и опаздывал домой или на работу. Волновался, когда у меня что-то не получалось. Злился, когда меня несправедливо в чем-то обвиняли. Обижался на какую-то чепуху. Был вечно чем-то недовольный. Все это всплывало и казалось таким мелким и ничтожным, что думать об этом даже не хотелось. Я вспоминал корейца и знал, что ему в теплой кровати в эту бессонную ночь куда хуже меня, и что я счастливый человек. В этом дожде на несколько капель стало больше…
Мои проблемы здесь, ночью, под проливным дождем, казались мне смешными. Я был бы рад их сейчас же решить. В тепле, в комфорте. С кружкой горячего кофе с миндальным молоком и корицей.
Каждый день я трясся от холода и хотел домой. Но я приучал часть своего мышления к главной глобальной задаче. Каждый день, да и наверно каждый час я говорил себе – дойди до конца.
Я понимал, что это навык мышления: если поставил цель, дойди до конца, как бы тяжело ни было – а мне, поверьте, было тяжело. Можете попробовать побыть бездомным, кинуть свое изнеженное тело на улицу, и поймете, каково это.
Когда сейчас я сталкиваюсь с какой-то проблемой, то мысленно возвращаюсь в ту холодную ночь, в то дрожание под деревом, в тот голод. И проблема кажется мне комфортной.
И у меня нет желания повернуть назад.
И я хотел бы, чтобы ты, когда окажешься в сложнейшей жизненной ситуации (а ты в любом случае окажешься, это вопрос времени), остановился на минуту и вспомнил свои прошлые проблемы, которые сейчас будут казаться простейшими. Так ты приучишь себя решать их легко и просто, играючи!
если поставил цель, дойди до конца, как бы тяжело ни было – а мне, поверьте, было тяжело. Можете попробовать побыть бездомным, кинуть свое изнеженное тело на улицу, и поймете, каково это.
Ты замерз, давай я тебя согрею. Смотри, кто у меня тут есть.
Законченный романтик
Она вынырнула из-за спин разноцветной снаружи, но пустой внутри толпы, выходящей из аэропорта, и твердым шагом направилась ко мне. Из пестрой толпы она выделялась собственными качествами, которые доминировали над ней последние доли секунды. Азарт, гордость и стресс. Ее глаза, не отрываясь, проводили невидимую параллель между моими глазами, и движения были плавными, как у кошки.
В эти мгновения время замедляется, каждый его шаг. Каждое движение было моим осознанием, было ее осознанием, было нашим осознанием. Раз, два, три, четыре, пять… Я считал ее шаги и успел прикинуть, сколько ей осталось сделать шагов до того, как остановиться передо мной. 33 шага. 33 движения ко мне и от меня. 33 своеобразных звука ее высоких, черных и дорогих каблуков. От реальности в неизвестность.
Мне казалось, что я чувствовал ее дыхание, ее запах, ее мысли, ее сущность. Видимо, так оно и было, потому что мысленно я просил ее не опускать свой взгляд, и она его держала.
Небольшая ухмылка не сходила с ее губ. Небольшая ухмылка не сходила с моих губ. Небольшие ухмылки не сходили с наших губ.
Вокруг нее шли люди и что-то молча бормотали сами себе. Это был бесполезный мыслительный онанизм…
Решали свои проблемы на ходу, звонили по телефонам, хмурились или улыбались, и они не подозревали, что это время самого важного открытия, которое проходило в эти мгновения. Они не знали, что они навсегда забудут то, что происходит сейчас. Это мгновения будет стерты у них из памяти навсегда. Какой тогда смысл в происходящем?
Потому что они превратили свою жизнь в рутину. Предсказуемую, монотонную рутину, которая приучила их забывать свою жизнь. По крайней мере, мне так казалось, потому что слишком она выделялась и слишком незаметным было все остальное вокруг меня.
Этот поток мыслей несся у меня в мозгу одновременно со счетом. Двадцать четыре, двадцать пять, она уже близко, и мое сердце начинает радостно колотиться быстрее, и ее сердце начинается радостно колотиться быстрее.
Она прилетела ко мне за несколько тысяч километров из другой страны, прилетела, чтобы посмотреть в мои глаза и сделать это.
Двадцать девять… Тридцать!
Она остановилась и улыбнулась. У меня было очень мало времени, поэтому я постарался его остановить. Все вокруг замерло. Фон превратился в размытую картину, а мысли перекрыли кислород всем звукам в мире. И только сердце: тук-тук. Тук-тук.
Я остановил свое время. Я вышел из себя, подошел к ней и быстро взял ее за руку. Я хотел почувствовать ее тепло, без нее я замерз. Я вернулся в реальность, и она увидела то, что я воображаемо взял ее за руку, и я увидел в ее глазах замаскированную улыбкой боль…
Она дала мне пощечину, развернулась и пошла обратно. Еще 33 шага. На этот раз. Навсегда. В другую сторону. Не ко мне. От меня.
Обратно в аэропорт, чтобы сесть в самолет, закрыть боль в глазах, не выпуская соленое море, и улететь обратно. Улететь и больше никогда не видеть эту параллель между нами. Улететь, чтобы не видеть меня. Улететь, чтобы не видел ее я.
Она прилетела из другой страны, чтобы сделать 33 шага и дать мне пощечину. А потом сделать 33 шага обратно и улететь, на этот раз навсегда. Мы оба это знали, мы понимали, что это безумие, для кого-то это было бессмыслицей, а для нас это было смыслом жизни. Смыслом быть не такими, как эта пестрая толпа. Которая навсегда забудет все, что было мгновение назад. Мы законченные романтики, ходящие по лезвию разлуки и острию любви и нас не переделать. Мы не хотим забывать свою жизнь.
