– Елизавета.
Алевтина оказывается строгой женщиной в годах. Она выходит из-за турникетов, приветливо улыбаясь, но по мере того, как подходит ближе, улыбка сменяется удивлением.
– Елизавета Львовна?
– Да. Вы ждали не меня?
– Извините, я… вы не помните меня?
Сердце пропускает удар. Я уже знаю, что она сейчас скажет, но все еще наивно надеюсь, что удастся спрятаться от унижения.
– Простите. Не помню.
– Я работала в старом офисе Алексея Кирилловича и Кирилла Николаевича.
– О… простите. Нас не представляли друг другу, видимо.
Это было неизбежно. Возвращаясь в город, я ждала, что буду натыкаться на знакомых. Даже в миллионнике, даже в супер-миллионнике, в самом большом мегаполисе страны, это неизбежно. Ты сталкиваешься с теми, кто знал тебя в магазинах, в метро, в парках, на улицах. Я не ожидала, что первым, кого встречу, станет сам Лешка, но почему-то после той ночи решила, что риска попасться кому-то на глаза нет… а теперь это даже не риск, это мое ближайшее будущее.
Конечно глупо было думать, что, работая в его офисе, я не встречу его коллег. Он сохранил их… не всех, наверное, но ту часть, что не отвернулась и не предавала, сохранил и, судя по внешнему виду Алевтины – не обидел на новых должностях.
– Елизавета Львовна, вы действительно планируете у нас работать? – хмурясь, спрашивает женщина.
– Да. Я бы хотела, если место еще есть. Алевтина… как вас по отчеству, простите, я забыла?
– Не нужно отчества. Все в порядке.
– Не обижайтесь, что я не вспомнила вас, с тех пор прошло много времени. И давайте все сразу проясним. Мы с Алексеем в разводе, я знаю, что о нашем расставании ходило много слухов. Но прошлое не сказывается на моей работе и я…
А следующую фразу произнести очень непросто.
– Я благодарна ему за помощь с работой.
– Что ж, рада слышать. Тогда оформляю для вас пропуск и идем заполнять документы? Заодно покажу вам фронт работ – и завтра с утра приступите.
– Да. Конечно. Давайте начнем.
Что-то подсказывает, что это еще не полный спектр обязанностей. И не только Алевтина будет знакомить меня с новым местом работы. А может, и не столько она.
Стоит отдать должное: в новом и дорогом офисе приятно работать даже уборщицей. Почему-то когда я вернулась и пыталась хоть где-то продержаться, меня заклинило на том, чтобы ни в коем случае не пойти мыть полы. Это казалось последним шагом в бездну, а представляя себя в такой роли, я неизменно воображала темные серые коридоры какой-нибудь поликлиники на отшибе, в неблагополучном районе.
Но здесь все иначе. После заполнения документов Алевтина показывает мне офис, начиная с кладовки, где хранится инвентарь.
– Паровая швабра, пылесос, всякая химия. Смотрите, Елизавета Львовна…
– Алевтина… – Я мнусь, мне все еще неловко в ее присутствии. – А можно называть меня просто Лизой? Как-то странно обращаться к подчиненной по имени и отчеству.
– Лиза, – ободряюще улыбается женщина. – Вот здесь средства защиты. Пожалуйста, когда используете бытовую химию, например, для санузлов, надевайте респиратор. Перчатки вообще лучше не снимать. Фронт работ – верхний этаж, кабинеты начальства, переговорные и зал для собраний. Нижние убирают другие девочки. График два через два. С утра нужно обязательно вымыть полы, полить цветы во всех открытых кабинетах и проветрить. Дальше идет текущая уборка: если кто-то позвонил и попросил что-то прибрать, плюс раз в час уборка туалетов. Еще в твои обязанности будет выходить пополнение расходников, вон там лежат антисептики, мыло, туалетная бумага и все такое. Не стесняйся просить парней о помощи и не таскай тяжести. Не переломятся, дотащат. Так, что еще… ну раз в месяц генеральная, за нее платим отдельно, если хочешь – берешь сама, если нет, вызываем клининг. Что еще? Ах, да. Комната для персонала вот здесь, все приемы пищи строго на отведенной территории.
Она показывает небольшую комнатку с креслами и столом, на котором стоят микроволновка, чайник и тостер.
– Кофе у нас, увы, нет, пьем растворимый. Но…
Алевтина лукаво улыбается.
– Если принесешь свой, можно во время вечерней уборки воспользоваться кофемашиной в приемной Алексея.
И тут же серьезнеет:
– Но обязательно ее помыть после.
– Хорошо.
Мне тоже становится легче. И даже как-то веселее от мысли, что вечерами можно будет отвлечься на чашечку кофе и посмотреть на город с высоты. Ради такого я даже потрачусь на хороший кофе.
– Коллектив небольшой и не особо дружный, моя работа – всех гонять, а уборщиц только две, поэтому сталкиваться будешь только с теми, кто работает в кабинетах рядом и со мной. Никаких дней рождений мы не празднуем, но корпоративы для персонала на каждый праздник есть. Что еще? Ну, конечно, нужно быть вежливой, посетители и сотрудники бывают разные, сохраняй спокойствие. Если вдруг что серьезное, звони мне. Телефон я тебе записала. Да, и форма.
Она подводит меня к шкафу с полотенцами, губками и прочей ерундой. Помимо них там лежит стопка светло-голубых костюмов. Удобные хлопковые брюки, рубашка с нашивкой в виде логотипа «ЛЛ-групп».
Я провожу пальцем по сине-оранжевой глади, и сердце сжимается в очередном приступе ностальгии. Нас давно уже нет, а шутливое название, которое Лешка на спор взял для фирмы, осталось. Особым удовольствием для него было придумывать дурацкие расшифровки.
– Что значит «ЛЛ-групп»? – спрашиваю я.
– Лакшери лимитед.
По мужу никогда невозможно понять, серьезен он или придуривается.
– Серьезно?
– Нет. Лизинг и Лешинг.
– Ну что, – я моргаю и возвращаюсь в реальный мир, – не буду утомлять болтовней. Со всем разберешься по ходу дела. Пиши мне по любым вопросам, не стесняйся. В моих интересах, чтобы ты здесь проработала долго. С клинингом все всегда очень сложно.
– Хорошо.
– Тогда гуляй, осматривайся, оценивай фронт работ, я схожу в отдел кадров, а потом к начальству, все подпишу, и закажу постоянный пропуск. Если хочешь чаю, не стесняйся, бери.
– Спасибо.
Я очень хочу чаю, но еще больше я хочу заглянуть в кабинет Леши. Там никого нет, в приемной темно и не доносится ни малейшего звука. Тенью я проскальзываю внутрь и не зажигаю свет, чтобы не выдать своего присутствия. Если вдруг застукают, то я просто ищу выключатель, чтобы посмотреть, много ли мыть завтра.
Утренняя темнота постепенно сменяется темнотой холодного сумрачного зимнего дня. Удивительно, совсем недавно я сидела в парке и не была способна подняться, чтобы дойти до тепла, а сейчас чувствую вполне человеческие эмоции. Мне интересно, страшно, неловко. На меня словно вылили ушат из ощущений. Забытых ощущений.
