– А что делала ты все это время? Трахалась на пляже с богатеньким парнем? Я не позволю тебе снова разрушить их жизни. Стоит это уяснить.
Она быстро скрывается в толпе, а я устало прислоняюсь к спинке скамейки и закрываю глаза. Господи, вот это вляпалась, хуже некуда! Я вернулась после того, как изменила мужу с садистом, должна работать в компании бывшего мужа, чтобы заслужить право видеться с сыном, а его бывшая идет на меня войной.
Чего же мне не хватает?..
Алексей
– Вадим. Зайди ко мне.
Двери тут же открываются, и сначала входит здоровенный фикус, а следом за ним и приятель.
– Во, смотри, чего принес. Оживит атмосферу.
– Откуда принес, туда и унеси.
– Лех, да ты че? Классный же фикус. Тебе тут явно не хватает уюта.
– Вадик, засунь его в жопу, сядь и послушай, что надо будет сделать.
– В жопу он не влезет, – слегка обиженно бурчит друг.
– Отнеси Алевтине, она любит. Садись. Так, мне надо, чтобы ты отвлекся от стандартных обязанностей и нарыл кое-что о Михаиле Герасимове.
– Герасимов? Бывший Лизы?
Я не ожидаю, что Вадим узнает это имя сразу и, к собственному удивлению, чувствую противную ревность. Откуда он знает имя хахаля Лизы, если я никогда его не называл? Никогда не делился прошлым, которое камнем лежало на душе.
– Ты его знаешь?
– Так, слышал кое-что.
– И что за фрукт?
– Я бы назвал его… тем еще дурианом. Воняет так, что слышно за километр. Но довольно выгодная медийная фигура. Он пытался пролезть в мэры, проиграл, но не унывает. Бабла у Герасимова прилично. Лично не знаком, но есть чувак из его компании. Иногда долетают слухи.
– Разузнай о нем что-нибудь. Все, что найдешь. Может, слухи, сплетни, какие-то инциденты.
– Ты из-за Лизы? Думаешь, они еще сойдутся?
Я вздыхаю и отхлебываю кофе, но он давно остыл. Противная горькая жижа, секретарша даже несмотря на новую кофемашину, не способна его внятно сварить.
– Сделай хоть раз, что я прошу, без вопросов и разговоров.
Но зерно сомнения уже упало в нужную почву. Я невольно вспоминаю ночь, когда увидел Лизу в клубе, интерес Вадима к ней, и ревность несется будто с горы, набирая скорость с каждой секундой.
– Сделаю, бро. Дай пару дней, я накопаю все, что найду, даже его детское прозвище, которое дали бабки у подъезда. Если хочешь…
Он мнется и зачем-то косится на несчастный фикус.
– Выясню все о том времени, что он был с Лизой.
– Нет. Меня не интересует, где и как он трахал мою бывшую. Я волнуюсь лишь о том, чтобы этот хрен на почве внезапно выросших рогов не попытался забодать меня. Кто знает, почему они расстались и что там бродит в его голове. Пытаюсь быть на шаг впереди конкурентов.
– Поэтому мы еще и не вылетели с рынка. Еще что-то?
– Нет. Пока все. Займись этим в первую очередь, на остальное пока забей.
– А что с Лизой?
– С Лизой?
– Ты ее отпустил? Она вернется к нему?
– Я взял ее на работу.
На лице Вадима появляется удивление и мне чудится, что оно слишком радостное. Я пытаюсь уговорить себя, что они оба – взрослые люди, имеющие право на чувства и отношения, что я твердо решил избавиться от зависимости, но все равно злюсь, когда представляю ее с Вадимом. А когда думаю о том, что он увидит шрамы, то кажется, словно я вдохнул едкого дыма и легкие горят от боли и невозможности сделать новый вдох.
– Я не буду спрашивать, – вздыхает Вадим. – Просто надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, Лех.
– Она мать Темыча. Я ненавижу ее за то, что оказалась шлюхой, но желать ей сдохнуть от голода – это уж слишком. Пусть будет под присмотром. Мало ли, что ей там стукнет в голову.
– Еще поручения?
– Фикус унеси.
Вадим смеется, и они с фикусом уходят, а я думаю о том, что собственными руками разрушил нашу дружбу, когда ненависть затмила разум. Да и есть она вообще, эта дружба, когда один – начальник, собственник бизнеса, а второй – его помощник? Взаимоуважение, преданность, но вряд ли дружба. Все ее зародыши я сжег, когда решил использовать Вадима для сведения счетов с бывшей женой.
Да уж, Каренин, заварил ты кашу, Толстой отдыхает.
Самое мерзкое, что я в последние недели точно не получу титул «отец года». Можно найти тысячу оправданий: переезд в новый офис, важный контракт, с прибыли от которого сын получит свое долгожданное море, о котором бредит уже год. Но факт есть факт: я почти не вижу Артема, в то время как мысли лицемерно занимает то, как защитить его от Лизы.
Когда я на работе, раз в день Жанна звонит мне, чтобы отчитаться о делах Темки, о том, как прошла тренировка и какие планы на вечер. Иногда они приезжают сюда, и мы вместе ужинаем в только-только открывшемся ресторанчике. Обычно я радуюсь возможности оторваться от монитора и поболтать пару минут с сыном, но сегодня ее звонок какой-то тревожный.
– С Артемом все нормально?
– Да, почему ты спрашиваешь?
– Просто тяжелый день.
– Да, у меня тоже. Леш, я могу с тобой откровенно поговорить?
– Конечно.
– Я видела Лизу.
– Что? Ты видела Лизу? Где?
– В торговом центре рядом. Пока Артем был на тренировке, зашла подыскать ему подарок на Новый год, и увидела ее. Мы мило побеседовали.
– Жанна, я ведь сказал, что Лиза не должна даже теоретически приблизиться к Артему. Если ты не можешь держаться от нее подальше, мне придется нанять няню, совмещающую работу телохранителем.
– Не хочешь нанять ее для себя, Леша? Может, хоть няня-телохранитель намекнет тебе, что взять бывшую жену на работу – не лучший способ вычеркнуть ее из жизни?
– Жанна, мне не нравится этот разговор. Я сам решаю, кого нанимать, а кого держать подальше. Твоя забота – ребенок, он должен быть в счастливом неведении, одет, обут и развлечен. Ты пока еще няня, за это тебе платят немаленькие деньги.
– А за невесту на полставки мне отдельно заплатят или это будет моим хобби?
Твою мать.
– Ты используешь мое имя, чтобы бывшая поревновала. Врешь, что я твоя невеста, а мне напоминаешь, что платишь зарплату. Можешь объяснить, что я такого тебе сделала, Леша? Почему я заслужила выслушивать все это от женщины, из-за которой рыдает ребенок? Который мне дорог, между прочим!
– Ты права. Прости. Это было по-свински.
– Как и все, что касается твоей жены. Ты меняешься, когда она рядом. Превращаешься в такую же сволочь. Леш, она разрушает твою семью. Снова. Ты можешь тыкать мне расчетками и зарплатой, но Артема сложно обвинить в том, что он превышает полномочия. И не думай, что он ничего не чувствует.
