— Ага.
— Тогда я тебе вот что скажу, милая. — Кейт не повысила голос. — Ты старая истрепавшаяся шлюха, поняла? И по голове тебя чересчур много били.
— Ты хочешь сказать, что свихнулась я?.. — начала было Этель.
— Может, и не свихнулась, — перебила ее Кейт, не знаю. Но то, что нездорова и устала вся, — это точно. Я же тебе сразу сказала: не такая я, чтобы старую подругу в беде бросить. Возвращайся, если хочешь. Гостей, конечно, принимать — куда тебе, но по хозяйству пригодишься. Прибрать где или повару помочь. Полный пансион обеспечу, комнату и стол. Деньжат буду давать на карманные расходы. Ну, как?
Этель заерзала на стуле.
— Да нет, спасибочки. Не хочется мне что-то… жить здесь не хочется. А конвертик тот я при себе не держу. У знакомого он.
— Чего же ты хочешь?
— По чести говоря, я думала, ты сумеешь мне сотню в месяц подкидывать. Тогда бы я перебилась, и еще на доктора бы хватило.
— Ты в «Южно-Тихоокеанской», говоришь, проживаешь?
— Там. Комната у меня в конце коридора, направо от конторки. А ночной портье — приятель мой. На дежурстве никогда не дрыхнет. Хороший парень.
— Ладно, Этель, не трухай. Присмотри только за своим «хорошим парнем», чтоб не продал по дешевке. — Кейт отсчитала еще шесть десятидолларовых билетов из ящика стола и протянула Этель: — Вот, держи!
— По почте будут первого числа приходить или мне сюда заглядывать?
— Сама посылать буду. И вот что, Этель, — ровно сказала Кейт. — На твоем месте я бы все-таки отнесла эти склянки на анализ.
Этель крепко сжимала в руке деньги. Ее переполняла радость и торжество. Не часто у нее так складно получалось.
— И не подумаю, — ответила она. — Если только приспичит…
После ухода Этель Кейт не спеша пошла в дальний угол двора. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, было видно, что земля на знакомом месте разрыта.
На другое утро городской судья рассматривал обычную вереницу дел о незначительных драках и мелких ночных кражах. Он слушал доклад по четвертому обвиняемому вполуха и после немногословного свидетельства жалобщика спросил:
— Сколько, говорите, у вас пропало?
— Почти сотня, ваша честь, — ответил темноволосый мужчина.
Судья повернулся к дежурному полицейскому:
— А у нее сколько нашли?
— Девяносто шесть долларов, ваша честь. В шесть утра она купила у ночного портье бутылку виски, пачку сигарет и несколько иллюстрированных журналов.
— Да я его в первый раз вижу! — закричала Этель.
Судья поднял голову от бумаг.
— Два задержания за проституцию и теперь — ограбление. Слишком дорого нам это обходится. Чтобы к двенадцати дня тебя в городе не было, слышишь? Он повернулся к полицейскому. — Скажи шерифу, чтобы он выпроводил ее из округа. — Потом сказал Этель: — Еще раз тебя в городе увижу, передам дело в окружной суд и потребую самой строгой меры наказания. Так что, если не хочешь угодить в Сан-Квентин… поняла?
— Ваша честь, мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз! — умоляла Этель.
— Зачем?
— Нужно, — настаивала она. — Обвинение подстроено.
— Все подстроено, — ответил судья. — Давайте следующего.
Помощник шерифа повез Этель на мост через реку Пахаро, по которой проходила граница округа, а в это время по Кастровилльской улице жалобщик направлялся к заведению Кейт, потом передумал и зашел к парикмахеру Кено подстричься.
3
Встреча с Этель не сильно обеспокоила Кейт. Она знала, что проститутку никто и слушать не будет и никакой анализ разбитых пузырьков не покажет ни малейших следов яда. О Фей она почти забыла, и вынужденное напоминание оставило лишь легкий неприятный осадок.
Однако через некоторое время Кейт с досадой стала ловить себя на том, что все чаще и чаще вспоминает о прошлом. Как-то раз вечером, когда она проверяла счета от бакалейщика, в голове у нее внезапно, как молния с небес, пронеслась и пропала какая-то шальная мысль, и она даже отложила работу, стараясь поймать и продумать ее. Почему эта мимолетная мысль воскресила в памяти смуглое лицо Карла? И загадочные, насмешливые глаза Сэма Гамильтона? И почему она оставила по себе трепетный страх?
Она заставила себя не думать и снова принялась за счета, но ей чудилось, будто за спиной стоит Карл и заглядывает ей через плечо. Вдруг нестерпимо заныли пальцы. Кейт отложила бумаги и обошла дом. В заведении было тихо и скучно — вторник. Гостей — жалкая горстка, и представление устраивать незачем.
Кейт знала, как относятся к ней ее девочки. Она держала их в страхе, и они до смерти боялись ее. Очень может быть, что они даже ненавидят ее, но это не имеет никакого значения. Имеет значение то, что они целиком полагаются на нее. Если они твердо следуют установленным в доме правилам, то Кейт всегда позаботится о них и заступится в случае чего. При таких отношениях ни к чему ни уважение, ни личные симпатии. Кейт никогда не награждала девочек за службу, но и наказывала редко, только дважды — на третий раз она отказывала провинившейся от места. Девочки знали, что мадам без причины не наказывает, и потому чувствовали себя в сравнительной безопасности.
Кейт обходила свои владения, а девочки изо всех сил старались держаться как ни в чем не бывало. Она знала эти маленькие хитрости и не обращала на них внимания. И все же в этот вечер она не могла избавиться от ощущения, будто рядом с ней, чуть поотстав, ходит Карл.
Миновав столовую, она зашла в кухню, заглянула в ледник. Ногой приподняв крышку мусорного ящика, проверила, чисто ли там. Она проделывала это каждый вечер, но сегодня была особенно придирчива.
Когда Кейт вышла из гостиной, девицы переглянулись, пожимая плечами. Элоиза, болтавшая с темноволосым Джо, поинтересовалась:
— Что-нибудь случилось?
— Да нет вроде. А что?
— Не знаю, нервничает что-то она. Из-за чего?
— Ну чего ты прицепилась? — окрысился Джо. Я знать ничего не знаю и тебе не советую.
— Ясненько. Не суй нос куда не надо!
— Понятливая, черт тебя побери! Так и договоримся.
— А вообще-то мне нисколечко не интересно, — заявляет Элоиза.
— То-то, — заключает Джо.
Кейт заканчивает обход.
— Я спать иду, — обращается она к Джо. — Не беспокоить — разве что в крайнем случае.
— Я вам не нужен?
— Завари чаю. Элоиза, ты гладила платье?
— Конечно, мэм.
— Непохоже.
— Я поглажу еще, мэм.
Кейт было не по себе. Она аккуратно разложила бумаги по ящичкам стола. Вошел Джо с подносом, и она велела поставить его подле кровати.
