Тут оба оглянулись на лязг цепочки, которую
миссис Эффери предусмотрительно накидывала на дверь прежде, чем отворить. После
чего она приотворила ее чуть-чуть и, подняв повыше свечу, спросила, кто это
среди ночи так колотит в дверь.
— Как, это вы, Артур? Быть не может, — с
удивлением добавила она, приметив сперва только его одного, но тотчас же,
разглядев фигуру незнакомца, закричала: — Ай! С нами крестная сила! Опять он!
— Вы не ошиблись, добрейшая миссис Флинтвинч!
Опять он! — весело воскликнул незнакомец. — Откройте дверь и дайте мне поскорей
заключить в объятия моего бесценного Иеремию! Откройте дверь и дайте мне
поскорей прижать к груди моего друга Флинтвинча!
— Его нет дома, — сказала Эффери.
— Так сходите за ним! — воскликнул незнакомец.
— Сходите за моим Флинтвинчем! Скажите ему, что его друг Бландуа только что
приехал в Англию и жаждет его видеть; скажите ему, что его милашечка, его
голубочек ждет его не дождется! Откройте дверь, прекрасная миссис Флинтвинч, и
пока что дайте мне пройти наверх, засвидетельствовать мое почтение — почтение
Бландуа — миледи, хозяйке этого дома! Надеюсь, она жива и чувствует себя не
хуже? Чудесно! Открывайте же!
К вящему удивлению Артура, миссис Эффери,
выразительно скосив на него широко раскрытые глаза, словно прося не вступать в
пререкания с гостем, откинула цепочку и отворила дверь. Незнакомец бесцеремонно
поспешил войти первым, не обращая внимания на Артура.
— Пошевеливайтесь! Поворачивайтесь! Бегите за
Флинтвинчем! Доложите обо мне миледи! — тотчас же зашумел он, топая по
каменному полу.
— Скажите, пожалуйста, Эффери, — намеренно
громко спросил Артур, с возмущением оглядывая незнакомца, — кто этот господин?
— Скажите, пожалуйста, Эффери, — тотчас же
подхватил тот, — кто — ха-ха-ха, — кто этот господин?
Но тут, как раз вовремя, послышался сверху
голос миссис Кленнэм:
— Эффери, пусть они поднимутся оба. Артур, иди
сюда!
— Артур? — воскликнул Бландуа и, описав шляпой
кривую в воздухе, изящнейшим образом расшаркался перед Кленнэмом. — Сын миледи?
Я весь к услугам сына миледи!
Артур посмотрел на него ничуть не ласковей
прежнего и, молча повернувшись кругом, пошел наверх. Гость последовал за ним.
Миссис Эффери сняла с крючка ключ от входной двери и бросилась на поиски своего
повелителя.
От всякого, кто со стороны наблюдал бы оба
визита мсье Бландуа, не укрылось бы кое-что новое в поведении миссис Кленнэм на
этот раз. Ее лицо оставалось непроницаемым, как всегда, голос звучал так же
ровно, и жесты были так же скупы. Но с той минуты, как гость переступил порог
комнаты, она не отрывала глаз от его лица, и раз или два, когда он начинал
проявлять нетерпение, слегка подавалась вперед в своем кресле, не наклоняясь и
не снимая рук с подлокотников, как будто хотела уверить его, что выслушает все,
что он пожелает ей сказать, но не сейчас, а после. Не укрылось это и от Артура,
хотя он был лишен возможности сравнивать.
— Сударыня, — сказал Бландуа, — окажите мне честь
представить меня вашему уважаемому сыну. Мне кажется, сударыня, ваш уважаемый
сын настроен против меня. Он не слишком любезен.
— Сэр, — запальчиво перебил Артур, — не знаю,
кто вы и зачем вы здесь, но будь я хозяином этого дома, я бы незамедлительно
выставил вас за дверь.
— Но ты не хозяин, — сказала мать, не глядя на
него. — К сожалению, тебе придется обуздать свою безрассудную ярость, так как
ты не хозяин, Артур.
— Я на это и не посягаю, матушка. Если я
возмущен поведением этого господина (настолько возмущен, что, будь моя воля, я
бы ни минуты не потерпел его присутствия здесь), то исключительно из-за вас.
— Не вижу поводов для возмущения, — возразила
она. — А если бы видела, то могла бы указать на это сама. И указала бы в случае
надобности.
Виновник этого препирательства, усевшись в
кресло, шлепнул себя по ляжке и громко захохотал.
— Ты не вправе, — продолжала миссис Кленнэм,
по-прежнему обращаясь к сыну, но глядя на Бландуа, — ты не вправе осуждать
человека (тем более иностранца) только потому, что он не подходит под твою
мерку и держит себя иначе, нежели ты. А может быть, этот джентльмен по тем же
причинам осуждает тебя?
— Польщен, если так, — заметил Артур.
— Этот джентльмен, — продолжала миссис
Кленнэм, — представил нам в свое время рекомендательное письмо от весьма
солидного уважаемого лица, с которым мы состоим в деловых отношениях. Я
совершенно не осведомлена о цели его посещения на этот раз. Мне она не
известна, и я весьма далека от каких-либо предположений на этот счет, — она
говорила с расстановкой, подчеркивая каждое слово, и ее нахмуренные брови еще
тесней сошлись на лбу, — но как только вернется Флинтвинч, я попрошу
джентльмена изложить свою надобность и думаю, что речь пойдет об одной из тех
деловых операций, которые входят в круг повседневной деятельности нашей фирмы и
которую мы почтем своим долгом и удовольствием осуществить. Ничего другого тут
и быть не может.
— Увидим, сударыня, — был ответ делового
человека.
— Увидим, — откликнулась она. — Джентльмен уже
знаком с Флинтвинчем; помнится, я слышала, что в прошлое его посещение Лондона
они вместе провели вечер и, кажется, даже не без приятности. Я не очень
осведомлена о том, что происходит за стенами этой комнаты, и шум мирской суеты
не привлекает моего внимания; но помнится, что-то я такое слыхала.
— Ваши сведения верны, сударыня. Все было
именно так. — Он снова засмеялся и принялся насвистывать припев своей песенки.
— Вот видишь, Артур, — сказала миссис Кленнэм,
— джентльмен явился сюда в качестве доброго знакомого, а не случайного
посетителя; и очень досадно, что тебе вздумалось срывать на нем свою
безрассудную ярость. Весьма сожалею и выражаю свое сожаление джентльмену.
Собственно, выразить сожаление должен бы ты, но я знаю, что ты этого не
сделаешь, вот и приходится мне делать это от своего имени и от имени
Флинтвинча, поскольку у джентльмена есть дело до нас обоих.
Снизу послышалось щелканье отпираемого замка,
и вслед за тем хлопнула дверь. Через минуту в комнату пошел мистер Флинтвинч,
завидя которого гость поспешно вскочил и заключил его в объятия.
— Как дела, друг сердечный? — воскликнул он. —
Как жизнь, мой Флинтвинч? Улыбается? Тем лучше, тем лучше! Да вы просто
цветете! Помолодели, посвежели, загляденье да и только! Ах, плутишка! Хорош,
хорош!
