— Нет, благодарю вас, — сказал мистер Мердл, —
мне не хочется есть. Я должен был обедать в гостях вместе с миссис Мердл. Но
так как мне совершенно не хотелось есть, я в последнюю минуту передумал, и
миссис Мердл уехала одна, а я решил лучше пройтись.
— Может быть, чаю или кофе? — Нет, благодарю
вас, — сказал мистер Мердл. — Я заходил в клуб и выпил бутылку вина.
Только теперь мистер Мердл уселся на
предложенный ему Эдмундом Спарклером стул — до сих пор он тихонечко подталкивал
его перед собой, точно неопытный конькобежец, не решающийся остаться на льду
без опоры. Цилиндр свой он поставил на другое кресло и, заглянув в него с таким
видом, как будто он был по меньшей мере двадцати футов глубиной, повторил еще
раз:
— Решил вот мимоходом заглянуть к вам.
— Очень лестно для нас, — отозвалась Фанни. —
Тем более что вы, я знаю, не охотник до визитов.
— Н-нет, — сказал мистер Мердл, успевший
надеть себе наручники под обшлагами. — Я не охотник до визитов.
— У вас для этого просто времени нет, —
сказала Фанни. — Но знаете ли, мистер Мердл, когда человек, так много
трудящийся, теряет аппетит, это очень плохо. Вы должны обратить на это
серьезное внимание. Так и заболеть недолго.
— Но я здоров, — возразил мистер Мердл,
немного подумав. — Я вполне здоров. Я совершенно здоров. Здоровей и быть
нельзя.
И величайший человек нашего времени снова
умолк, подтверждая распространенное мнение, что истинно великие люди не любят и
не умеют говорить о себе. Миссис Спарклер уже задавалась вопросом, долго ли
величайший человек нашего времени намерен у них просидеть.
— Как раз перед вашим приходом, сэр, мы
говорили о бедном папе.
— Да? Любопытное совпадение, — сказал мистер
Мердл.
Фанни не усмотрела никакого совпадения, но
сочла себя обязанной поддержать разговор.
— Я только что сказала Эдмунду, что из-за
болезни моего брата пришлось отложить приведение в порядок папиных дел.
— Да, — сказал мистер Мердл, — да. Пришлось
отложить.
— Правда, от этого ничего не изменится, —
сказала Фанни.
— Нет, — признал мистер Мердл, внимательно
изучил ту часть лепного карниза, которая была доступна обозрению, — от этого
ничего не изменится.
— Меня беспокоит только одно, — сказала Фанни,
— как бы миссис Дженерал не получила что-нибудь.
— Она ничего не получит, — сказал мистер
Мердл.
Фанни его слова как маслом по сердцу помазали.
Мистер Мердл еще раз пристально вгляделся в глубину своего цилиндра, словно
заприметив что-то на самом дне, потом погладил себя по макушке и с натугой
вымолвил в подкрепление сказанного:
— Нет, нет. Ни в коем случае. И думать нечего.
Тема явно была исчерпана, и ораторские ресурсы
мистера Мердла тоже; поддерживая разговор, Фанни высказала предположение, что
он, вероятно, зайдет за миссис Мердл, чтобы вернуться домой в карете вместе с
ней.
— Нет, — сказал мистер Мердл, — я выберу самый
короткий путь, а миссис Мердл, — он внимательно разглядывал свои ладони, словно
собираясь предсказывать собственную судьбу, — миссис Мердл пусть сама думает о
себе. Полагаю, что она не растеряется.
— Я тоже так полагаю, — заметила Фанни.
Последовала длительная пауза, во время которой
миссис Спарклер снова откинулась на спинку дивана, закрыла глаза и приподняла
брови с выражением полной отрешенности от мирской суеты.
— Да, — сказал мистер Мердл. — Ну, не буду
больше отнимать время у вас и у себя. Просто я, знаете ли, решил заглянуть
мимоходом.
— Очень любезно с вашей стороны, — сказала
Фанни.
— Так я пойду, — сказал мистер Мердл, вставая.
— Кстати, не одолжите ли вы мне перочинный ножичек?
Забавно, с улыбкой заметила Фанни, что такой
деловой человек, как мистер Мердл, обращается с этой просьбой к ней, для
которой написать коротенькую записку и то наказание. — В самом деле забавно, —
согласился мистер Мердл, — но мне нужен перочинный ножичек, а среди ваших
свадебных подарков были, помнится, несколько ящичков со всякими ножницами и
тому подобными вещами. Завтра вы получите свой ножик обратно.
— Эдмунд, — сказала миссис Спарклер, — подойди
к моему столику (только, ради бога, ничего не разбей, я ведь знаю, какой ты
неловкий), открой перламутровую шкатулку и достань для мистера Мердла
перламутровый перочинный ножик.
— Весьма признателен, — сказал мистер Мердл, —
но не найдется ли у вас с темным черенком, я бы предпочел с темным черенком.
— С черепаховым?
— Весьма признателен, — сказал мистер Мердл. —
Да, я бы предпочел с черепаховым.
Эдмунд получил распоряжение открыть
черепаховую шкатулку и достать для мистера Мердла черепаховый ножик. Когда он
это исполнил, его супруга, мило улыбаясь, сказала величайшему человеку нашего
времени:
— Если вы его замараете чернилами, я уж вас
так и быть прощу.
— Постараюсь не замарать его чернилами, —
сказал мистер Мердл.
Знатный гость протянул свой обшлаг, и рука
миссис Спарклер на миг исчезла к нем вся, до браслета включительно. Куда
девалась при этом его собственная рука, неизвестно; только миссис Спарклер не
ощутила ее прикосновения, словно прощалась с каким-нибудь доблестным ветераном
из инвалидного дома в Челси или Гринвиче..
Укрепившись в своем мнении, что истекший день
был самым долгим и самым нестерпимым в ее жизни и что вряд ли есть на свете еще
одна не лишенная привлекательности женщина, которую бы так донимали тупицы и
дураки, Фанни после ухода гостя вышла на балкон подышать свежим воздухом. Слезы
досады стояли у нее в глазах, и от этого знаменитый мистер Мердл, удаляясь от
дома, плясал, извивался и дергался из стороны в сторону, словно в него вселился
добрый десяток чертей.
