«Жаль мне, что ты так говоришь…»
«А я еще раз повторю: чхать мне на тебя, глупая сука! Плохо расслышала? Чхать мне на тебя!!! Ненавижу, всех вас ненавижу!!!»
Янтарь вернулась к Альтии с Брэшеном, ступая медленно и тяжело. И молча уселась на бревно, с которого встала.
«Дело сдвинулось с мертвой точки, – сухо заметила Альтия. – Не успеем мы глазом моргнуть, как он станет паинькой…»
И вот теперь эти слова неотвязно крутились в голове у Брэшена, в тысячный раз обходившего корабль и рабочих. Все было вроде сделано, все было наготове… Оставалось только ждать, пока поднимется вода.
Тяжелый противовес, насаженный на остатки сломанной мачты, должен был не дать кораблю слишком быстро выпрямиться, когда он всплывет. Брэшен еще раз посмотрел на баржу, стоявшую на якоре поодаль от берега. Туда он поставил неплохого работника, одного из немногих во вроде бы сложившейся бригаде, кому он действительно доверял. Звали мужика Хафф. Он станет следить за отмашкой флажка в руках Брэшена и командовать работниками на кабестане* [Кабестан – шпиль (вертикально расположенный ворот) с ручным приводом, служивший для подъема якоря на парусных кораблях. На крупных судах, несших очень тяжелые якоря, кабестан бывал даже «многоэтажным» – его ось проходила через несколько палуб, имея на каждой по 6-8 горизонтальных рычагов-«вымбовок». Кабестан мог быть использован и для подтягивания самого судна, например, против течения.], что потянет «Совершенного» к воде. Внутри корабля в это время будут находиться другие рабочие, чтобы сразу привести в действие помпы для откачки трюмной воды, ведь та наверняка не замедлит появиться…
Больше всего Брэшен страшился за тот бок «Совершенного», который все эти годы сидел в песке, терся о камни и пребывал в распоряжении насекомых. Все, что можно было сделать изнутри, Брэшен уже обеспечил. Еще был приготовлен подгруженный парусиновый пластырь, чтобы тотчас прикрыть этот борт, когда корабль окажется в воде и начнет выпрямляться. Если откроется сильная течь, напор воды сам прижмет парусину к доскам, и плотная ткань до некоторой степени перекроет щели… Может, даже потребуется снова вытащить «Совершенного» на берег, бывшим нижним бортом наверх, для углубленного ремонта и конопачения… Этого Брэшену до смерти не хотелось бы. Но, если уж на то пошло, он готов был на все, чтобы сделать упрямый корабль снова годным к плаванию по морю!…
Он услышал легкие шаги за спиной и, обернувшись, увидел Альтию, тоже щурившуюся в направлении баржи. Вот она рассмотрела там вахтенного и удовлетворенно кивнула. А потом… вдруг похлопала Брэшена по плечу. Это произошло до того неожиданно, что он даже вздрогнул.
– Да не изводись ты так, Брэш, – сказала она. – Все как-нибудь образуется.
– А может и не образоваться, – буркнул он мрачно. Его привело в замешательство и это прикосновение, и ее поддержка, и приятельское «Брэш» вместо обычного «Брэшен». Неужели за последнее время они и вправду вернулись к той дружеской фамильярности, что существовала между ними, пока плавали на одном корабле?… Во всяком случае, теперь, разговаривая с ним, она смотрела ему прямо в глаза. Благодаря этому сразу многое упростилось. Наверное, Альтия, как и сам он, поняла, что в путешествии им так или иначе придется работать бок о бок. Да… но вряд ли более. Брэшен решительно загасил пробудившуюся было искорку надежды. И не стал отвлекаться от обсуждения корабля.
– Где ты хочешь быть, пока будем спускать его? – спросил он ее.
Что касается Янтарь, то они уже договорились: во время спуска на воду она будет находиться рядом с Совершенным, ободряя его разговорами. Из них троих только у нее могло хватить на это терпения.
Альтия смиренно спросила:
– А где я буду нужнее?
Он задумался, прикусив губу. Потом сказал:
– Пожалуй, на нижних палубах. Ты ведь знаешь, каков вид и голос беды, когда она начинает превращаться в катастрофу… Тебе, верно, скорее хотелось бы понаблюдать сверху, но мне пригодился бы там, внизу, кто-то, кому я могу доверять. Мужики, которых я поставил к помпам, здоровенные и выносливые, но морского опыта у них никакого. Впрочем, как и мозгов… Еще там будут несколько работников с паклей и колотушками. Будешь ставить их туда, где обнаружится течь. Они, похоже, дело свое знают, но ты все-таки проследи, а то прозевают чего. Хорошо бы ты там постоянно все обходила, смотрела, прислушивалась и давала мне знать, что к чему…
– Делается, – негромко заверила она его и повернулась идти.
– Альтия, – позвал он неожиданно для себя самого. Она тотчас оглянулась:
– Еще что-нибудь?
Он принялся судорожно соображать, что бы такого умного сказать ей, между тем как на язык просилось единственное: не передумала ли она… насчет него. В конце концов он неуклюже выговорил:
– Удачи тебе…
– Всем нам удача не помешает, – отозвалась она очень серьезно. И ушла.
Вот по песку прокатилась очередная волна, и белая пена омочила корпус корабля. «Вот оно!…» Брэшен набрал полную грудь воздуха. Еще несколько часов –и станет окончательно видно, что у них получилось. И получилось ли вообще что-нибудь.
– Все по местам! – рявкнул он отрывисто. И, повернув голову, глянул на утесы, нависшие над берегом. Оттуда ему кивнул Клеф: дескать, все вижу и пребываю начеку. Мальчишка держал наготове два флага. – Просигналь им, пусть начинают выбирать слабину, – скомандовал Брэшен. – Только понемногу!
Вскоре на барже заскрипел и начал поворачиваться кабестан. Кто-то затянул неторопливую размеренную песню. Низкие мужские голоса далеко разносились над водой. И, несмотря на все сомнения, по-прежнему одолевавшие Брэшена, его лицо озарилось улыбкой угрюмого торжества:
– Назад в море, Совершенный! С нами!… Поехали…
Каждая набегающая волна все ближе подбиралась к нему. Он это отчетливо слышал. И даже обонял запах близящейся воды. Они спихнули его как только могли ниже, прицепили груз… И вот теперь волны должны были его поглотить. Ну да, они неоднократно хвастались, что-де намерены снова спустить его и плавать по морю… Вот только он им не верил. Он знал: вот оно, его наказание. Теперь оно все-таки совершится. Его нагрузят камнями или чем там еще, загонят под воду… и там его рано или поздно обнаружат морские змеи. Что ж, именно этого он и заслужил. Семья Ладлаков долго ждала своего часа, но сегодня наконец-то совершится их месть. Они отправят его кости на дно. Так же, как он когда-то отправил их родственников…
– Значит, и ты тоже умрешь! – проговорил он с удовольствием.
Янтарь, точно птица на насесте, устроилась на его наклоненном фальшборте. Она несчетное число раз повторила ему, что останется с ним, пока все будет происходить. Что она нипочем не бросит его, что все пройдет как нельзя лучше… Вот и пускай сама посмотрит, как все будет прекрасно и замечательно. Когда вода захлестнет их и она отправится с ним вместе на дно, тут-то она и поймет, как ошибалась. Да поздно будет.
– Ты сказал что-то, Совершенный? – вежливо осведомилась она.
