Мне пришлось приложить немалое усилие, чтобы заставить себя отодвинуть в сторону музыку Олуха. Меня удивило, что столь простое сознание в состоянии создать такое сложное по своей композиции произведение. А в следующее мгновение я сумел его понять. Этот музыкальный ковер является его пониманием мира и его мыслями. Олух слышит звуки и сортирует их по значимости, отдает свое собственное место каждому, и таким образом рождается единственная в своем роде мелодия. Неудивительно, что Олуха совсем не интересуют мелкие заботы мира, которые занимают нас с Чейдом. Разве я уделяю хоть сколько-нибудь внимания журчанию воды или звону клинка, ударяющего о точильный камень?
Я пришел в себя и обнаружил, что сижу в кресле Верити. Мне казалось, что мое сознание превратилось в губку, которую окунули в ручей, наполненный музыкой. Мне следовало избавиться от песни Олуха, прежде чем я смогу вернуться к своим собственным мыслям и намерениям. Через некоторое время я вдохнул морозный воздух, настроился и снова потянулся к Олуху.
На сей раз я постарался лишь мимолетно коснуться его музыки и замер, пытаясь решить, как лучше дать ему знать о своем присутствии и при этом не испугать. Я тихонько позвал:
Олух?
И тут же почувствовал его страх и ярость, словно мне нанесли сильный удар в живот. Примерно то же самое, что пихнуть спящего кота. Он сбежит, но сначала сильно оцарапает обидчика. Я открыл глаза и посмотрел на волны, за окном башни. Это не очень помогло, мне было трудно вернуться в свое собственное тело и убедить себя, что именно там мое место. Меня отчаянно тошнило. Ну что же, первая попытка, вне всякого сомнения, удалась, поздравил я себя. Несколько мгновений я сидел и мрачно смотрел в окно. Дьютифул не пришел, а Олух не желает ничему у меня учиться.
Ко всем моим поражениям добавилось еще одно – я не получал никаких известий от Неда с тех самых пор, как посоветовал ему поговорить со своим наставником. Да уж, похоже, я обладаю поразительным талантом вселять разочарование и обиду в души тех, кого люблю.
Я решил предпринять еще одну попытку, а потом вернуться в свою каморку и сказать лорду Голдену, что его жалкий слуга берет выходной. Потом я отправлюсь в Баккип и постараюсь встретиться с Недом. Я взял в руки свисток. Шут превзошел себя. Украшенная крошечными птичками вещица была великолепна и не шла ни в какое сравнение с дешевыми свистками, которые до сих пор мне приходилось видеть. Я поднес свисток к губам и попробовал сыграть несколько нот.
В детстве Пейшенс пыталась научить меня игре на разных музыкальных инструментах, однако тщетно. Но простую детскую песенку я сыграть мог. После нескольких попыток я понял, что она звучит слишком резко. Тогда я откинулся на спинку кресла, по-прежнему не убирая свистка от губ. Одновременно я потянулся к Олуху и попробовал послать ему звенящие звуки, а не свои мысли или намек на присутствие. Они ворвались в его песню, и на некоторое время наши мелодии переплелись. Затем его музыка смолкла – он сосредоточил внимание на моей.
Что это?
Он отправил свою мысль не мне: просто пытался понять, откуда взялся новый звук. Я постарался осторожно послать ему свой ответ. Не прекращая свистеть, я сказал:
Красный свисток. На зеленом шнурке. Он твой. Если хочешь, приходи и возьми его.
Наступило опасливое молчание, а затем он спросил:
Куда?
Я задумался. На площадке у входа в башню Скилла стоял стражник. И значит, этот путь для Олуха закрыт. Его не пустят внутрь. Чейд доверил ему тайну лабиринтов замка, по крайней мере, некоторых из них. Я знал, что должен посоветоваться со своим старым наставником, прежде чем открывать ему еще одну, но сейчас возникла возможность, которую я не мог упустить. Мне хотелось проверить, удастся ли мне провести Олуха по скрытым коридорам при помощи нашей связи через Скилл. Таким образом, мы сумеем оценить границы нашего владения Скиллом, а главное, я получу представление о его возможностях.
Иди сюда. Я показал ему мысленный образ комнаты Чейда, а затем, шаг за шагом, – путь оттуда в башню Скилла. Я не особенно спешил, но и старался зря не тянуть. Если заблудишься, свяжись со мной. Я тебе помогу, – закончил я свои инструкции.
Затем я осторожно разорвал с ним связь и откинулся на спинку кресла, разглядывая свисток, который продолжал держать в руке. Будем надеяться, что этого хватит, чтобы завоевать доверие Олуха. Потом я положил свисток на стол, а рядом поставил фигурку, найденную принцем на берегу, куда мы с ним попали через Скилл-колонну. Не очень понимая зачем, я забрал ее из башни Чейда, чтобы вернуть принцу. Неожиданно меня охватило волнение, когда я вспомнил о перьях, обнаруженных на том же берегу. Я так и не сказал о них Шуту. Как-то не представилось подходящей возможности. Теперь же я сомневался, что у меня вообще когда-нибудь появится шанс поговорить с ним. Прогнав мысли о Шуте, я заставил себя сосредоточиться на том, что мне следовало сделать в ближайшее время.
Стерев пот со лба, я поднялся на ноги и заметил, что меня слегка покачивает. Я уже давно не пользовался Скиллом так активно, и голова отчаянно болела. Будь у меня чайник, чашка, вода и эльфовская кора, я бы, наверное, не смог удержаться. Вместо этого я налил себе бренди и высунулся в окно.
Когда я услышал на лестнице шаги, я решил, что это стражник. Прихватив с собой бутылку и стакан, я спрятался в окутанном тенями углу и замер. Ключ медленно повернулся в замке, и в следующее мгновение Дьютифул распахнул дверь. Плотно притворив ее за собой, он оглядел пустую комнату, и на лице у него появилось сердитое выражение.
Затем он подошел к столу и снова принялся оглядываться по сторонам. Неожиданно я кое-что понял: да, принц, несомненно, обладал Уитом, но не таким сильным, как у меня. Даже оказавшись в одной со мной комнате, он не почувствовал моего присутствия. Что-то новенькое, подумал я. Получается, что Уит, как и Скилл, может быть разной силы. Я отложил эту мысль на потом, чтобы обдумать ее как следует.
– Я здесь, – сказал я, и Дьютифул подпрыгнул от неожиданности, когда я вышел из тени с бутылкой и стаканом в руках. Он мрачно наблюдал за тем, как я подошел к столу и поставил бутылку. – Доброе утро, мой принц.
– Том Баджерлок, ты можешь быть свободен, – проговорил Дьютифул твердо и одновременна с презрением. – Я не желаю, чтобы ты меня чему бы то ни было учил. Кроме того, я намерен переговорить с матерью и потребовать, чтобы тебя заставили покинуть Баккип навсегда.
– Как пожелаете, мой принц, – совершенно спокойно ответил я. – Лично меня это тоже вполне устроит.
– Речь вовсе не идет о том, что меня «устраивает». Ты – изменник. Ты использовал Скилл против меня, наследника престола Видящих. Я мог бы потребовать твоего изгнания. Или даже казни.
– Конечно, могли бы, мой принц. Или попросить меня объяснить, что произошло.
– Никакое объяснение не может извинить то, что ты сделал.
– Я не сказал, что вы могли бы попросить моих извинений. Я говорил об объяснении.
