Глава II. О браке
Естественная обязанность отца кормить своих детей послужила поводом к установлению брака, указывающего на лицо, которое должно нести эту обязанность. Народы, о которых говорит Помпоний Мела, определяли отцовство лишь на основании сходства.
У цивилизованных народов отцом считается тот, кого в силу брачного обряда законы признают за такового, потому что в нем они находят то лицо, которое ищут.
У животных эти обязанности обыкновенно настолько ограничены, что могут быть в достаточной мере выполнены одной матерью, но у человека они несравненно шире: если дети и одарены разумом, то он развивается у них лишь постепенно, поэтому недостаточно их выкормить, ими нужно еще и руководить, когда они уже могут жить, они еще не в состоянии управлять собою.
Незаконные связи мало способствуют размножению рода. Личность отца, на котором лежат естественные обязанности прокормления и воспитания детей, остается в таком случае невыясненной, мать же, на которую ложатся эти обязанности, встречает в исполнении их тысячу препятствий, как, например, стыд, угрызения совести, стеснения, свойственные ее полу, строгость законов, к тому же в большинстве случаев она не имеет и средств для этого.
Женщины, предающиеся открытой проституции, лишены удобств, требуемых для воспитания детей. Заботы по воспитанию даже несовместимы с их положением, к тому же они настолько развращены, что не могут пользоваться доверием закона.
Из всего этого следует, что общественная нравственность составляет естественное условие размножения человеческого рода.
Глава III. О положении детей
Самый рассудок говорит нам, что в браке дети получают звание отца, а вне брака могут иметь отношение лишь к матери.
Глава IV. О семействе
Почти повсеместно принято, чтобы жена вступала в семью мужа. Обратное существует без всяких, впрочем, неудобств на Формозе, где муж становится членом семьи жены.
Закон, устанавливающий семью, как преемственный ряд лиц одного пола, весьма благоприятствует размножению человеческого рода. Семья становится как бы собственностью, человек, имеющий детей только того пола, который не обеспечивает существования семьи в будущем, бывает всегда недоволен, что у него нет детей другого пола, который должен ее увековечить.
Фамилии, дающие человеку представление о чем-то, что не должно погибнуть, обладают способностью внушать всякому семейству желание продолжить свое существование. Есть народы, у которых имена служат для обозначения семейств, у других ими отличают лишь отдельных лиц, что менее удобно.
Глава V. О различных разрядах законных жен
Иногда законы и религия устанавливают несколько видов гражданского союза, например, у магометан, у которых различают несколько разрядов жен и дети распознаются по рождению в доме или по гражданским контрактам, или по нахождению матери в рабстве, или же по последующему признанию их отцом.
Было бы противно разуму, если бы закон стал признавать позорным в детях то, что одобрял в отце, следовательно, все его дети должны участвовать в наследстве, если для этого нет каких-либо особых препятствий, как, например, в Японии, где наследуют лишь дети от жены, взятой по назначению императора. Последнее делается по политическим соображениям, требующим, чтобы пожалованное императором имущество не подвергалось слишком мелкому дроблению, так как владение им соединено с обязательной службой, подобно тому как у нас в прежнее время владение феодами.
Есть страны, где каждая законная жена пользуется в доме приблизительно таким же почетом, каким у нас – единственная жена, дети от наложниц считаются там принадлежащими первой жене: так установлено в Китае. Сыновнее почтение, церемониал строгого траура оказывают здесь не естественной матери, а матери, назначенной законом.
Посредством такой фикции устраняется представление о незаконнорожденных детях, но, где этой фикции нет, там закон, признающий законными детей от наложницы, должен быть, очевидно, законом насильственным, потому что он налагает позорное клеймо на большую часть народа.
Точно так же в этих странах не может быть речи и о детях, рожденных в прелюбодейной связи, изоляция женщин, их затворничество, евнухи и замки так затрудняют подобные отношения, что закон считает их невозможными. Последствием их было бы уничтожение одним и тем же мечом и матери, и ребенка.
Глава VI. О незаконнорожденных детях при разных образах правления
Итак, незаконнорожденных детей не знают там, где дозволено многоженство, но это понятие существует в таких странах, в которых закон разрешает иметь только одну жену. В этих странах приходилось клеймить позором незаконное сожительство, а следовательно, и рожденных в нем детей.
В республиках, где необходимо блюсти чистоту нравов, незаконнорожденных детей еще более презирают, чем в монархиях.
Законы в Риме были к ним, быть может, слишком суровы, но так как древние учреждения делали брак необходимым для всех граждан, а с другой стороны, брачные узы облегчались разрешением репудиации или развода, то только чрезмерное развращение нравов могло побуждать к незаконному сожительству.
Следует еще заметить, что так как в демократиях звание гражданина, соединенное там с правами верховной власти, пользовалось большим уважением, то при этой форме правления часто издавались законы о незаконнорожденных детях, имевшее отношение не столько к существу предмета и достоинству брака, сколько к частным свойствам республиканских учреждений. Так, народ иногда принимал незаконнорожденных в число граждан с целью увеличить свои силы против влиятельной знати. Так, в Афинах он, напротив, исключал незаконнорожденных из числа граждан, чтобы увеличить причитающуюся на гражданина долю из присланного египетским царем хлеба. Наконец, Аристотель говорит нам, что во многих городах, когда чувствовался недостаток в гражданах, незаконнорожденные допускались к наследованию и устранялись от наследования, когда граждан было достаточно.
Глава VII. О согласии родителей на брак
Требование согласия родителей основано на их власти, т, е. на их праве собственности. Кроме того, оно основано на их любви и разуме, а также на неразумии детей, невежественных по причине их молодости и легко поддающихся опьянению страстей.
В малых республиках или при тех особенных учреждениях, о которых мы говорили, возможны законы, предоставляющие должностным лицам наблюдение за браками детей граждан, т. е. дающие им право, которым природа наделила отцов. Любовь к общественному благу может быть там не слабее, а даже сильнее всех других чувств. Поэтому Платон требовал, чтобы браки устраивались властями, правители Лакедемона действительно вмешивались в заключение брачных союзов.
Но при обыкновенном строе право устраивать браки детей принадлежит отцам, они проявляют большее благоразумие, чем какое бы то ни было учреждение. Природа внушает родителям желание обеспечить своим детям наследников – желание, которое у самих детей проявляется в гораздо более слабой степени. В различных поколениях отцы видят свое собственное постепенное восхождение к будущему. Но что произошло бы, если бы насилие и алчность захотели похитить эту власть у отцов? Послушаем, что говорит Томас Гаж о поведении испанцев в Америке:
