– Выезжаем, – я прервала разговор, чтобы высказаться Тихону. – Мы опоздали! Бусликову кто-то грохнул.
– Я слышал, – вампир обошелся без сожалений по поводу как моего провала, так и трагической гибели Бусликовой. – Ты возьмешь меня с собой? Понюхать.
– Куда я без тебя теперь, герой - любовник? Едем!
ГЛАВА 24. Расплата
Труп женщины в темно-синем костюме был виден от начала узкой и длинной, поднимавшейся на пригорок, улицы. Стоило заглянуть за поворот, и вот он, будто на ладони. Обагренные кровью светлые волосы свисают вниз по склону.
Бусликову приложили виском об асфальт, но умерла она не сразу. Пыталась приподняться, повернула голову…
Три пары ног заслонили труп. Полковник Свербилкин, Зоя и высокий парень в штатском топтались возле тела. Двое полицейских натягивали полосатую ленту, привязывая ее концы к деревьям и забору детского сада. Из окон ближайших жилых домов обзор был плохой из-за тесно посаженных деревьев во дворе.
Тихон слышно принюхался.
Чует кровь?
– Колдовство. Будьте осторожны, – вампир опроверг мое предположение.
Команда шла позади. Надя отстала еще на несколько шагов, хоть я ожидала, что именно ведьма первой подойдет к телу. Ее отталкивала невидимая сила, она шла, преодолевая сопротивление.
Егор по привычке расчехлил фотоаппарат.
– Итак, все в сборе, – Свербилкин пропустил нас за ленту. – Убийство произошло полчаса назад. Единственный свидетель ребенок.
– Здесь побывал колдун, но убили Марину Владимировну не при помощи магической силы, – Надя точно указала место, где стоял преступник. – Ее сильно толкнули. Она упала. Здесь был открыт портал. Видите, песчинки склеились в кристаллы? Мне нужно поговорить с мальчиком. Разрешите?
Меня приятно удивила ее работа. Не ожидала, честное слово. Думала, девушка спасует, испугается темной магии.
На параллельной улице вдоль забора детского сада припарковался красный дамский “Рено”. Приехала дочь Бусликовой.
– Мама! Мамочка! – Ира вся в слезах помчалась к нам.
Егор задержал ее, не пустив за ограждение, попытался обнять, утешить, но девушка стала бить его по рукам, вырываясь.
– Что здесь делает пресса?! Зачем вы его позвали, Виктор Андреевич? – окликнула она Свербилкина.
– Егор участвует в расследовании, как агент народной безопасности, а не как корреспондент. Он теперь в команде охотников, – ответил полковник. – Вам лучше не смотреть на вашу маму, Ирочка. Примите искренние соболезнования.
– Ты!!! Ты виноват! Из-за твоих дурацких расследований убили маму!!! – ударив Егора кулачком в грудь, Ира широко шагнула назад.
Егор перестал ее удерживать.
– Я хотел помочь. Спасти тебя и ее, – он постарался объяснить спокойно, без истерик, но голос дрожал. – Если бы вы меня послушали… Мы смогли бы вас защитить.
– Ты гнался за сенсацией! – Ира даже не пыталась его услышать. – Вот – радуйся! Ты ее получил. Давай, фоткай, пиши. Громкое убийство в Волочаровске! Какое счастье для тебя, наверное. Главный редактор тебя по головке погладит. Продолжай в том же духе! Жадный бессердечный эгоист.
– Нет! Это твою маму погубила жадность. Она вместе со Львом Андреевичем резала на органы волшебных существ. Она была убийцей. Но я хотел спасти ее… Потому что люблю тебя.
– Мне плевать на существ! Одним больше – одним меньше! – Ира мельком посмотрела на Тихона с нескрываемой злобой. – Для меня имеют значение только люди… Мои близкие. Ты в их число никогда не входил. Зря надеялся. Я никогда тебя не любила. То, что мы были вместе, ничего не значит.
Младший лейтенант не пустил ее за ограждение, отвел в сторонку со словами: “Девушка, я понимаю ваши чувства, но попрошу вас не мешать следствию”
– Для меня значит! Ира, постой, – Егор хотел подбежать к ней.
– Отпусти ее, – Тихон прикоснулся к вытянутой правой руке Егора. – И не кори себя. Ты невиновен в совершенном злодеянии. Она виновна. Не предупредила мать.
– Да не хочу я никого винить.
– Забудь, – настаивал Тихон. – Ирина не твоя судьба. Вижу я рядом с тобой девицу подобрей, поласковей. Не бегай за ней больше.
– Не побегу, – в глазах Егора блеснули слезы, но не пролились. – Я так старался, Тиша, и не смог предотвратить беду.
– Беда на то бедой зовется, что как правило, она неотвратима, – Тихон безрадостно усмехнулся половиной рта.
– Не переживай, Егор. Мы с тобой, – я простила другу вчерашнее грубое нарушение правил расследования.
– Пойдем в садик. Опросим свидетеля, – позвала Надя.
Мне показалось, что она втайне порадовалась окончательному разрыву отношений между Егором и Ирой.
***
– Вампирам сюда нельзя. Здесь дети, – нашу делегацию встретила заведующая детским садом “Солнечный зайчик”.
Я слышала, что Вера Шипицина – мать Сатибо и Юми, и все-таки не ожидала, что она настолько похожа на самураев по манерам. Или самураи на нее? Нет, все-таки – она на самураев. С кем поведешься, от того и наберешься.
В ее имидже отсутствовала подчеркнутая строгость. Вместо классического костюма – белое платье с маками. Вместо пучка или конского хвоста на голове – пышные блондинистые кудри, убранные со лба под тонкий ободок. Длинные серьги в форме капли с красной эмалью, красные бусы горошком. Яркие лакированные туфли, будто сшитые из разноцветных лоскутков.
Но тяжелый пронзительный взгляд, резкие повороты и наклоны головы, поджимание губ… Где-то я нечто похожее недавно видела. Даже знаю, где!
– Тиша не будет пугать малышей, – возмущенно ответила я.
– Таковы правила, – нахмурилась заведующая. – Ваш вампир должен покинуть территорию детского сада.
Ее тонкие губы на миг растянулись в улыбке.
Вера Шипицина была рада тому, что вампир теперь мой, а не Лизин, и что он живет далеко от ее сына и дочери.
– Подожду вас, друзья, за воротами, – сказал Тихон и вышел на улицу.
– Как себя чувствует наш бесценный маленький свидетель? – поинтересовался Свербилкин.
– Сейчас хорошо. Но прошу вас, Виктор Андреевич, проследите за тем, чтобы новые охотники не перенапрягали ребенка. У них нет опыта, могут дров наломать.
– Не дадим наломать дров, – заверил полковник.
Свидетель убийства сидел на детской табуретке в игровой комнате, медленно поворачивая в руках большой мяч и разглядывая нарисованные на нем веселые мордашки.
Свербилкин присел, кряхтя, на детский стульчик, и начал допрос.
– Здравствуй, Володенька! Я дядя Витя. Помнишь меня?
– Помню, – мальчик поднял глаза. – У вас смешные усы, дядя. Как у силача в цирке.
