Какое же имя получил мальчик? Традиции семьи Плантагенетов предполагали Генриха, Иоанна, Ричарда, Вильгельма или даже Жоффруа. Но Генрих III думал о чем-то более экзотическом. Он решил назвать сына Эдуардом, в честь обожаемого им Эдуарда Исповедника. Это было необычное имя для принца Плантагенетов, да и вообще для любого знатного ребенка, рожденного в Англии в XIII столетии. Аристократическому слуху имя казалось странным и старомодным. Но у Генриха было свое видение монархии, в котором переплелись исторические повествования о завоеваниях Плантагенетов и о святости древних королей. Подобно Вильгельму Аделину, лорд Эдуард, как будут звать его позже, должен был воплощать в себе и древнее прошлое Англии, и ее будущее и подарить монархии Плантагенетов новую идентичность. Генрих утверждал в королевстве, стране и в семье собственный взгляд на историю и монархию.
Но вскоре большая королевская семья дала трещину. На церемонии очистительной молитвы Элеоноры после рождения Эдуарда король разругался с де Монфором, и эта ссора повлекла за собой непредвиденные, но смертельные последствия для каждой из сторон.
С момента своего скоропалительного возвышения де Монфор испытывал финансовые трудности. Ему дорого обошлась покупка доли графства Лестер, причитавшейся его брату Амори; в 1237 году он принял крест, что тоже потребовало расходов; жена его была известная мотовка – в итоге положение зятя короля оказалось ему не по карману. В 1239 году де Монфор занял 2000 фунтов у Томаса Савойского и назвал Генриха в качестве поручителя, даже не посоветовавшись с ним. Генриху не понравилось, что его друг так свободно распоряжается королевскими милостями, и он устроил скандал прямо в церкви. Возможно, у их размолвки были и другие причины: в политическом смысле Генриху дорого обошлось решение отдать сестру в жены де Монфору, но так или иначе, резко сменив милость на гнев, Генрих набросился на де Монфора и сестру, беременную во второй раз, и обвинил Симона в том, что тот соблазнил его сестру еще до свадьбы. Было ли это правдой, неизвестно, но король был так зол, что де Монфорам пришлось бежать из Англии.
Сосланный де Монфор решил исполнить свой обет крестоносца. Ричард, граф Корнуоллский, оправдывая репутацию продолжателя дела своего дяди и тезки, между 1239 и 1241 годом возглавил крестовый поход в Палестину, и де Монфор с энтузиазмом к нему присоединился. Крестовый поход баронов, как его станут называть, был довольно успешным, и в союзе с Теобальдом IV Шампанским Ричарду удалось освободить Галилею и укрепить Аскалон. Пока ее муж воевал в Утремере с неверными, Элеонора де Монфор жила в Бриндизи, в Южной Италии, воспользовавшись гостеприимством своего зятя Фридриха II.
Этого времени хватило, чтобы король остыл и вернул де Монфору свое расположение. Когда де Монфор в 1242 году вернулся с Востока, Генрих принял его по-дружески. Английский король к своей выгоде воспользовался наследственными спорами в Уэльсе между сыновьями Лливелина Великого: он встал на сторону сына Лливелина Давида, признал его новым правителем Гвинеда и принял его ленную присягу в Глостере, утвердив верховную власть монархии Плантагенетов. Одержав победу дома, Генрих, как и его отец в свое время, задумал еще раз заявить права Плантагенетов на заморские территории. Он начал планировать военную экспедицию в Пуату. Английская знать не испытывала по этому поводу энтузиазма и отказалась дать денег на крупную завоевательную кампанию. Чтобы осуществить вторжение, нужное исключительно ему одному, Генриху требовались все средства и таланты, какие он только мог найти. Он отчаянно нуждался в способностях де Монфора.
Тем не менее вылазка в Пуату закончилась катастрофой: английская армия была мала, денег не хватало, на службу явились жалкие 200 рыцарей, пуатевинские так называемые союзники без конца подводили, а Людовик IX обыгрывал стратегически. Де Монфор сражался как герой, но дело было безнадежным. Генрих III Плантагенет потерпел ряд унизительных поражений, показав себя худшим главнокомандующим, какого когда-либо порождала эта семья. Кампания стала причиной очередной ссоры с Ричардом Корнуоллским, которому Генрих, вопреки совету своей королевы, пообещал Гасконь в качестве вознаграждения за отважную службу безнадежному делу. Под Сентом де Монфор во всеуслышание сравнил Генриха с Карлом Простоватым, французским королем X века из рода Каролингов, чьи военные неудачи привели к тому, что собственные подданные посадили его в тюрьму. Даже если на людях они изображали согласие, было ясно, что дружба де Монфора и Генриха вряд ли долго протянет. Надежда, что кто-нибудь из свойственников Генриха сможет обеспечить своему благочестивому, но беспомощному королю еще хоть сколько-нибудь спокойных лет, все больше казалась тщетной.
Святая монархия
12 октября 1247 года слабый свет свечей всю ночь мерцал в королевской опочивальне. Это был канун праздника перенесения мощей святого Эдуарда, теперь святейшего из королей в истории английской монархии и тезки старшего сына Генриха. Король благоговейно преклонил колена и погрузился в покаянную молитву. Он постился, питаясь одним только хлебом и водой. Проводя ночь в ревностном служении, в густом чаду свечей, он готовился к церемонии освящения монархии.
Следующий день должен был ознаменоваться пышным, великолепным и благочестивым торжеством. Генрих купил у аристократов Утремера хрупкий хрустальный сосуд, хранивший каплю крови Христовой, пролитой Им, когда Он претерпевал страстные муки на Кресте. Новое приобретение прекрасно вписалось в королевскую коллекцию священных реликвий, в которой уже был камень, хранивший отпечаток ступни Иисуса, оставленный им непосредственно перед Вознесением. В день святого Эдуарда, церковный праздник, осенивший историю английской монархии благостью сонма святых, Генрих представит Вестминстерскому аббатству свой новый подарок – величайшую христианскую реликвию Западной Европы, с которой не сравнится даже принадлежащий Людовику IX Терновый венец.
В кои-то веки ему было что праздновать. Для разнообразия заняв себя мирной деятельностью, его брат Ричард Корнуоллский контролировал выпуск новой монеты, которая вернет доверие обесценившейся английской валюте и принесет обильную прибыль и казне, и графству Корнуолл. Были и другие хорошие новости: восстание валлийцев, последовавшее за подчинением Давида ап Лливелина Генриху в 1241 году, закончилось, и в апреле 1247 года союз уэльских принцев снова принял условия английской короны, покорившись Генриху как своему феодальному сюзерену. Власть английского короля простерлась над Уэльсом дальше, чем когда бы то ни было со времен правления его отца. Семья Плантагенетов тем временем росла: в мае Генрих выдал двух родственниц королевы за двоих своих подопечных: графа Линкольна и лорда Коннахта. Близкий круг короля прирос двумя влиятельными баронскими семьями, и Генрих почувствовал себя увереннее в своем королевстве.
По убеждению Генриха, его правление легло на нужный курс. И вот, когда забрезжил рассвет, все священнослужители Лондона собрались под гигантским деревянным шпилем кафедрального собора Святого Павла, одетые, согласно праздничному церемониалу в сутаны и мантии с капюшоном; их окружали причетники, державшие церковные символы и кресты. Сотни свечей разогнали темноту осеннего утра. Все ждали короля.
