Амри раскрыл ладонь и выпустил лепесток, покуда видение не укоренилось и не расцвело в полную силу. Он не хотел заново просматривать жуткие воспоминания.
– Они все-таки добрались до побережья, – сказала Найя, провожая взглядом лепесток. – Интересно, добрались ли до Ха’рара.
Амри попытался отпустить воспоминания в полет вслед за лепестком. Попробовал заменить их тем, что находилось прямо перед ним, а перед ним стояла бесстрашно улыбающаяся Найя, исцелившая дерево Олейка-стаба и унявшая его боль в Темном лесу. Найя, которая храбро противостояла скексису и которая видела потемневшее Сердце Тра и выжила.
– Надеюсь, что да, – произнес Амри. – Эй, Кайлан! Подожди нас!
Кайлан замедлил шаг, всматриваясь в стелющийся по морю туман. Поравнявшись с Кайланом, Амри и Найя заметили дрожащую в тумане тень. Пришвартованный к большому, склонившемуся над водой дереву стоял корабль с длинным и узким корпусом и тремя парусами, расправленными по реям и латам, похожими на плавники рыбы-крылатки и окрашенными в алый, насыщенный синий и темно-лиловый цвета.
– Твои знакомые? – тихо прошептала Найя. – Поэтому ты сюда нас привела?
В ответ Тавра выдохнула с не свойственным ей облегчением:
– Да. Прошу, пойдемте.
Амри замер, вглядываясь в воду и размышляя о водном духе, который, по словам Тавры, зажигал фонари.
Наверняка эту песню придумали лишь для того, чтобы отпугивать младлингов от опасных вод. Но в воде, как и в любой другой части мира, шныряли настоящие обитатели. Амри постарался не думать об этом и последовал за своими друзьями.
По ветке, к которой был пришвартован корабль, они прошли словно по причалу и по очереди спрыгнули на покачивающуюся палубу. Амри чуть снова не потерял равновесие. Он терпеть не мог носить обувь и быстро понял, что носить ее на корабле ему не нравилось еще больше.
– Думаешь, они тебя узнают? – спросила Найя, которая явно не испытывала проблем с удержанием равновесия на воде, вероятно, потому, что выросла на болотах. – У меня есть твой жемчужный амулет, а у Амри – твой меч, если придется доказывать твою личность…
Дверь каюты распахнулась ровно в тот момент, когда Найя подняла руку и приготовилась постучать. В дверном проеме стояла сифанка с густыми, истрепанными ветром красными волосами. Молодая, примерно возраста Тавры, она была одета в плотную мореходную одежду, расшитую повязанными узлами веревками и лентами, а с пояса свисали нити с блестящими драгоценностями, похожие нити были вплетены в алые косички.
Она сразу перевела взгляд на плечо Кайлану.
– Оника, – сказала Тавра и запнулась. – Я…
Без колебаний Оника протянула руки и бережно взяла крохотного паучка в ладони. Она поближе посмотрела на Тавру, и ее глаза цвета океана наполнились слезами.
– Тавра, – произнесла она, – слава Солнцам, ты жива.
Глава 2
Внутри каюта Оники была небольшой: впятером они едва помещались в одной комнате, которая находилась на палубе, но Амри заметил ведущий вниз люк. На полу были разбросаны красные и темно-синие подушки с вышивкой сияющими нитями и бусинами, а с потолка свисали букеты ароматных цветов и мягко покачивались вместе с кораблем. Полумрак помещения освещали оплывшие свечи, а прохладный воздух согревался теплом круглой глиняной печи у дальней стены. Через корабельные иллюминаторы из розового стекла бесконечный туман казался далекой легкой дымкой.
Оника сновала между свисающими травами и цветами, словно рыба между водорослями. В одной руке она по-прежнему держала Тавру, а другой поставила на подовую плиту емкость с водой.
– Прошу, садитесь, – сказала она, – в любом месте, где вам захочется.
Амри выбрал такую подушку, на которой смог бы уместиться, и тяжело опустился на нее в надежде, что неприятное ощущение воды под ногами уймется. Ему совершенно не нравилось не чувствовать твердую землю под собой, но сюда их привела Тавра, и раз она считает, что здесь безопасно, значит, Амри не станет жаловаться на свое состояние. В конце концов, остальные не жаловались.
Расчистив посреди каюты пол от подушек и одеял, Оника взялась за торчавшую из пола кожаную ручку, повернула ее и потянула вверх, в результате чего появился квадрат из толстой доски. Амри, присев на корточки, заглянул под поднимаемый деревянной механикой деревянный квадрат, который в конце концов зафиксировался с щелчком, и стало понятно, что пол превратился в стол. Мир дневносветников был полон сюрпризов.
Оника направилась к сосуду с водой, а Тавра спрыгнула с ее руки на стол. Она походила на стекляшку: тело серебряного с голубым цвета и черные ножки. На животике был снооттиск символа, который нанес Кайлан, вшивая ее душу в тело паука, чтобы спасти ей жизнь.
– С Оникой мы давно дружны, – пояснила она.
– С тех времен, когда были юными и наивными, – добавила Оника, которая принесла две чашки та. – Дочь Аль-Модры сбегала из дома, чтобы у фонаря моряков встречаться с сифанкой… Скандальная история.
Оника принесла еще две чашки и села за стол. Амри жадно пил свой та, приготовленный со специями, пряность которых уравновешивала сладость цветов. В теплой каюте Оники он почти забыл о неустанно качающихся волнах.
– Очень вкусно, – сказал он. – Какие в нем специи?
– Огненная пыль, собранная с кораллов вдоль Сифанского побережья… Вот, возьми. Их очень много в Сера-На. – Оника достала из своих запасов маленькое саше и протянула его Амри, который спрятал подарок в поясную сумку, где уже лежали всяческие свертки и вязанки, которые он назапасал по пути. – Только используй по чуть, она сильнодействующая.
– Как ты узнала Тавру? – поинтересовалась Найя, но, поймав на себе взгляд Кайлана, спохватилась и представилась: – Я Найя. Тавра пришла к нам, когда мой брат…
– Да, Гурджин, – произнесла Оника. – Героический друг Райана из Камня-в-Лесу. А ты, должно быть, Кайлан Сказитель песен, который впечатал снооттиск вашего сообщения в розовые лепестки Священного дерева гроттанов… а ты – Амри.
Просто Амри, как обычно. Он как раз собирался подумать над тем, как заработать себе имя.
– Откуда ты все знаешь… – Амри запнулся и попытался сам ответить на свой вопрос. Висящие над головой травы обладали листьями всевозможных форм и расцветок и источали густые и разнообразные запахи. Длинные, тонкие и игольчатые были с севера, а широкие и плоские – с болот юга. У глиняной печи располагались собранные вязанки сушеных благовонных трав, а на стенах были развешены деревянные мандалы с вырезанными на них изображениями Трех Братьев-солнц, Трех Сестер-лун и других небесных тел.
– Ты – видящая-далеко, – произнес Амри. – Прорицательница.
Оника улыбнулась.
– Способность видеть далеко и прорицание – не одно и то же, но, полагаю, я умею и то и другое.
– У Оники всегда были видения, – сказала Тавра. – Она видела то, что находилось далеко от нас как в пространстве, так и во времени.
