– Скиммер модры Этри, – охнул Эримон.
Вслед за песчаным мастером Амри и Найя поспешили к стенающему от боли скиммеру. Дусаны несли из озера воду, чтобы омыть его, а Эримон запрыгнул на упряжь, чтобы помочь жалким остаткам экипажа сойти на землю.
Кайлан подал чашу с водой одному из прибывших, который пытался прокашляться от пыли и песка. Эримон спрыгнул вниз, чтобы поприветствовать их.
– Песчаный мастер Рек’ир! Что произошло? Где модра Ситхи?
Дусан покачал головой.
– Нас настиг шторм. Мы попробовали отступить на юг в надежде переждать непогоду, но шторм не прекращался. Пока мы ждали на южной окраине, к нам прилетел рассеивающий ветра.
– Из Ха’рара? – спросила Найя и посмотрела на Амри.
– Да. Случилось страшная трагедия. Модра Ситхи покинула нас, чтобы исполнить свой долг.
Тепло схлынуло из тела Амри, и он похолодел так сильно, что не знал, сможет ли согреться. Рек’ир снова закашлялся, тяжело вздохнул и, чтобы пояснить ситуацию, достал перевязанный серебристой бечевкой свиток, который вручил Эримону. С леденящим ужасом Амри ждал, когда он дочитает, и понимал, что знает, какие слова сорвутся с уст песчаного мастера.
– В Ха’рар модру вызвала принцесса Селадон, – произнес он. – Аль-Модра Мейрин мертва.
Глава 20
Амри показалось, что он ослышался. Эримон передал пергамент Кайлану, и тот перечитал его сам. Амри не требовалось перечитывать послание и даже не хотелось. В нем не объяснялось, как это произошло или кто это сделал. Просто сказано, что это произошло. Он поднял руку, чтобы проверить, сидит ли на его плече Тавра. Она сидела на том же месте, на котором была, когда они прыгнули в озеро, но сидела молча. Молчали все, покуда Амри не нарушил молчание.
– Думаете, это из-за того, что она сказала в пространстве сновидений? – прошептал он. – Потому что она поклялась оказать скексисам сопротивление?
Кайлан скрестил руки и тихонько отвел уши назад. Когда он был расстроен, он не демонстрировал своих чувств, как делала Найя, но Амри уже начинал понимать язык тела спритона, и сейчас спритон был куда больше чем просто расстроен.
– Она сказала, что разожгла костер, – заговорил сказитель песен. – Но когда мы зажгли костер дусанов, то увидели Этри и Таэ. Снооттиск с историей сифа появился на стене убежища… но не было ничего про вапр из Ха’рара. Если костры сопротивления предназначены объединить гельфлингов и поделиться песней, которую мы все рассказываем, и если Аль-Модра Мейрин действительно разожгла вапранский костер, то мы должны были его увидеть. Что-то не так. Совсем не так.
– Ты думаешь, она не разжигала костер? – спросила Найя.
– Возможно, она думала, что зажгла костер, – печально произнесла Оника. – Возможно, она погибла, пытаясь зажечь его.
У них не было никакого доказательства, кроме предчувствия в душе. Амри не хотел в это верить, но не мог отрицать очевидного: вапранский костер еще не горел.
Амри содрогнулся. Если клан Вапра не примкнул к сопротивлению и теперь нет Аль-Модры, которая могла его повести – и которую, возможно, убили за попытку поднять восстание против скексисов, – то у Амри с друзьями оставался лишь один путь – отправиться прямиком в Ха’рар.
Эримон тоже это понимал.
– Можете взять Таппу, – сказал он. Развернувшись, он подул в горн и криком отдал приказ своему экипажу подготовить скиммера. Дусаны, которых недавно чуть было не истребил шторм, ответили на его призыв.
– Как быстро кристалл-скиммер доставит нас в Ха’рар? – спросила Найя.
– Таппа самая быстрая в ксериксе Эримона. Если выедет до поднятия песков, до гор она доберется уже через пару дней, – вставил Перисс. – Особенно под управлением Эримона.
– Уверен, ты успеешь долететь вдвое быстрее, братишка.
Перисс закашлялся, когда Эримон вручил ему командирский горн.
– Ты серьезно?
– Я должен остаться. Модра Ситхи уехала в Ха’рар, так что песчаным мастерам придется направлять дусанов и подготовить наше… сопротивление. – Он перевел взгляд на Амри, Найю и Кайлана. – Шторм утих, и будут прибывать новые ксериксы. Я расскажу им песню о том, что здесь случилось. А когда придет время, мы ответим на сигнал огня. Мы примкнем к борьбе со скесисами.
– Мы до сих пор не знаем, каким будет этот сигнал, – произнесла Найя.
Эримон склонил голову.
– Невозможно предсказать, какую форму примет сигнал. Но мы узнаем его, как только увидим, услышим его или как-то иначе почувствуем. Я верю в Тра и в вас тоже. Я прослежу за тем, чтобы дусаны не забыли полученные нами дары. Чтобы не случилось того, что уже было в прошлом, чтобы этого никогда не повторилось.
Занявший свои места на спине Таппы экипаж криком сообщил о своей готовности. Эримон крепко обнял брата.
В штормовых условиях Таппа двигалась быстро, но на открытом пространстве и без груза провианта для всего экипажа Эримона, она неслась еще быстрее. Необремененная, она так быстро летела по пустыне, что Амри едва различал сверкание кристаллов песка: все вокруг выглядело размытым, блестящим и, в свете поднимающихся солнц, местами радужным.
Было очень красиво, и Амри прилагал большие усилия, чтобы насладиться этой красотой. Пока Кайлан и Оника помогали Периссу управиться с дополнительными парусами, Амри наблюдал за беспокойным хождением Найи.
– Я честно думал, что Аль-Модра уже разожгла костер, – произнес он после того, как она прошлась по палубе туда-сюда раз девяносто. – После того что она сказала в пространстве сновидений. Она говорила очень уверенно.
– Как это могло произойти? – спросила Найя. – В чем она ошиблась?
– Вероятно, об этом прознали скексисы. – Тавра впервые заговорила с тех пор, как они узнали новость. Она стояла на поручнях палубной платформы. – Сейчас гадать бесполезно. Нам нужно попасть в Ха’рар и там расспросить кого-то, кто знает, что произошло. Хватит уже далеких видений и загадок Тра. Мне нужны ответы.
– Как ты пережила новость? – спросил Амри. Он попытался спросить как можно мягче, чтобы она понимала, что он интересуется ее чувствами, а не политическим отношением. Она ответила не сразу.
– Я беспокоюсь из-за сестер. Беспокоюсь из-за моего народа.
– Ты думаешь, Брейя и Селадон грозит опасность? – Амри понятия не имел, что могло измениться со смертью Аль-Модры, и не представлял, как две вапранские принцессы могли отреагировать на трагедию. В далеком видении Оники он видел, как они ссорились, так что результат мог оказаться неожиданным.
– Возможно, – ответила Тавра.
– Селадон позаботится о Брейе, – сказал он ей. Он хотел сказать что-то успокаивающее, но не знал, сколько в этих словах правды. У него самого не было сестер, но ведь старшие должны присматривать за младшими? По крайней мере, Тавра и Найя обычно так себя ведут.
