– Эм… а я умру?
– Это очень странный вопрос.
Амри зажмурился, когда существо проплыло настолько близко, что он ощутил движение воды. Он протянул руку и потрогал развевающуюся одежду и мягкие волосы. Голос существа показался знакомым, но Амри не удалось вспомнить, кому он принадлежит. Соленый, как море, сильный и предвечный.
– Вы мистик? – спросил он.
– Хм… Мистика мне близка.
Эти слова были ему знакомы. Давным-давно в Гробнице реликвий Амри что-то подобное сказал Кайлану и Найе про урЛии. Тогда он привел их в место, которое хорошо знал. В место, расположенное в родных ему пещерах, удаленных от их родного мира. Там он был у себя дома, а они были чужаками; там ему хотелось лишь одного: поскорее куда-нибудь уйти.
Легкие по-прежнему не страдали от отсутствия воздуха. Он свободно перемещался в воде и подумывал о том, долго ли ему придется подниматься на поверхность и что же он обнаружит там. Если он умер, то там все кончится? Разве не странно, что от смерти его отделяет лишь мерцающая вода?
– Мне пора, – произнес он.
– Погоди.
Существо приблизилось, и над Амри нависло чудище со множеством конечностей. Вблизи его морда была почти различимой, а спокойствие существа было неуютно знакомым. Оно подняло одну конечность, и она оказалась так близко от Амри, что он смог рассмотреть темную и шелковистую текстуру кожи.
– Вы точно мистик, – изумился Амри. Ему вспомнилась песня Тавры про обитающее в воде существо, и возникло видение фонарей, указывающих путь вдоль побережья. – Это вы зажигаете фонари? Вы водный дух?
По-прежнему кружа в воде, существо подобралось поближе, окутанное черно-серебристой струящейся мантией, которая то складывалась, то разворачивалась в воде. Сердце Амри заколотилось в момент, когда он увидел морду существа и узнал прозорливый взгляд Маринеры скекСа.
– Вы – противоположность скекСа? – ахнул Амри.
– Противоположность – ошибочное восприятие. Как день и ночь – слова удобные, но они лишь часть правды. Существует ведь рассвет, а есть закат. Они лишь фазы в обороте сфер. Я просто морская плавунья.
– Вы – мистик! Вы здесь, чтобы научить меня, как помочь вапранцам? – спросил Амри. В прошлом мистики уже приходили на помощь тогда, когда она была очень нужна. Амри отчаянно понадеялся, что сейчас происходит именно это.
– Ты уже знаешь, как помочь вапранцам, – ответила плавунья, вторя его интонациям, отчего казалось, будто ему в ответ булькает его собственный голос.
– Значит, вы не будете помогать.
– Что может компас без корабля?
– Хотя бы укажите в нужном направлении!
– Уже указала.
Амри старался не показывать свое отчаяние, боясь, что оно может отпугнуть мистика. УрЛии вел себя так же, но если бы тогда Амри знал, что он мистик, то приложил бы больше усилий, чтобы поучиться у рассеянного древнего существа, частенько навещавшего Гробницу реликвий. Приглушив свою гордость, Амри заговорил медленно и спокойно.
«Думай, Амри!»
– Сюда нас привели фонари и Путеводная звезда. Вот только Ха’рар – дом дневносветников, и вапранцы – дневносветники. Я ничего не знаю ни о городе, ни о снеге, ни о горах. Точно так же, как не знаю ни о море, ни о пустыне. Откуда мне знать, как помочь вапранцам? Вам нужно было говорить с Таврой, а не со мной!
– Я говорю с тем, с кем мне и следовало поговорить – с теневым, принесшим песню из глубоких пещер в озеро оазиса. Скажи, в чем разница между морскими волнами и песчаными волнами?
Серебряное море. Море Кристалла. Амри вспомнил корабль Оники и песчаный скиф Перисса. Вспомнил, как кристалл-скиммеры, словно океанские хоойимы, скакали по песчаным дюнам. Он не успел ответить, как подводный мистик заговорил снова:
– В чем разница между кристаллами камня и кристаллами воды?
– Кристаллами воды? – переспросил Амри и потом сообразил: – Вы говорите про лед?
– Деатеа. Огонь. Дератеа. Воздух. Кидакида. Вода. Аругару. Земля. Четыре слова с одним звуком в центре. Четыре стихии с одним сердцем в центре. Вода становится паром. Разве это не воздух? А он горит. Разве это не огонь? Рассвет становится днем, становится закатом, становится ночью. И снова становится рассветом. Где заканчивается одно и начинается другое? И возможно ли это?
У Амри голова шла кругом. Может, он все-таки утонул. В воде между ними появился водоворот пузырьков. Амри вспомнил про монструозный корабль скекСа и содрогнулся. Пузырьков стало больше, отчего морда мистика стала едва различима. Его время подходило к концу, а он так и не получил ответов.
– Но я же гроттан! – отчаянно воскликнул он. – Я не разбираюсь ни в чем, кроме пещер, знаю только, что боюсь океана. Про мир дневносветников я знаю лишь то, что мне неудобно в нем ходить!
«Тебе не неудобно ходить. Тебе неудобно носить обувь».
Амри протянул руки вперед, но ее уже не было. Пропала. Снизу поднималось все больше пузырьков воздуха, возможно, это было дыхание Тра, и Амри ему поддался. Он поднимался все выше и выше до тех пор, пока…
– Амри!
Амри открыл глаза. Склонившись над ним, Найя трясла его за плечи. Она отклонилась, заметив, что он очнулся.
По-прежнему была ночь. Он лежал на палубе судна Оники, плотно завернутым в одеяло, которое принес с собой. Его волосы и одежда не были мокрыми, но ощущалась влага от подтаявшего снега. Он покраснел, когда Найя стала трогать его плечи, щеки, шею, будто проверяя целостность его тела. Стоило ему заметить, что она делает, ее щеки тоже порозовели. Она легонько толкнула его в плечо.
– Что ты тут делал? – зашипела на него она. – Здесь очень холодно!
– Мне показалось, будто я услышал…
Найя помогла ему встать на ноги. Палуба была покрыта тонким слоем снега. О корпус корабля равномерно бились тихие волны. Внизу не было никакого маячащего в воде существа.
Они вошли в каюту. Остальные спали, и Амри сел за стол, пока Найя грела воду на огне.
– Мне приснился престранный сон, – сказал он. Сказанное ощущалось ложью, но ведь это не могло быть не сном? Он уставился на вязанку трав, пассивно лежащую в глиняной чаше в центре стола. Он покачал головой. – Наверняка это был сон.
Найя поднесла ему чашку с горячей водой и села рядом.
– И что там было?
Он пересказал ей случившееся, стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить остальных. Но каюта была маленькой, и под конец рассказа проснулись Таэ и Кайлан. Послушать рассказ пришла даже Оника и, сложив руки, встала в дверном проеме.
Договорив, Амри ждал от них подтверждения в том, что случившееся ему лишь привиделось. Что под действием папоротникового дыма его ум открылся и породил видение, сплетенное из его собственных надежд и страхов.
