– Могилы предков там, где жить комфортнее. Я гулял по Мюнхену ночью. Даже на рабочих окраинах там безопаснее, чем у нас днем на площади Советов. Да что говорить! В Германии в любую пивную заходишь – там чистота, порядок, все улыбаются. А у нас? Свинство, грязь, бандитизм и оскаленные рожи на каждом углу. Все всем недовольны. Ни одного счастливого лица.
– Папа, я с вами! – не стала дожидаться конца разговора Оксана. – Меня-то здесь точно ничего не держит.
– Чем ты в Германии будешь заниматься? – со злостью спросил Сергей. – Немецкого языка ты не знаешь. Диплом твой в Германии можешь прямо в аэропорту выбросить. Оксана, ты ничего делать не умеешь, ни одного дня не работала, а за границей жить собираешься!
– Не переживай. На новом месте я найду, где устроиться.
– Понятно. Проституткой на трассу выйдешь.
– Сергей! – истерично взвизгнула мать. – Как ты можешь так говорить!
– Мне надо подумать, – сказал сын, встал из-за стола, сорвал с шеи салфетку и бросил ее на стол. – Вы как-то все кулуарно решили, не спрашивая моего мнения. Так дело не пойдет.
– Сядь на место! – приказал отец. – Я еще не закончил.
Сын остался стоять. Он уловил в голосе главы семейства скрытую угрозу, но не знал, как на нее реагировать, продемонстрировать свою независимость или прикинуться, что смирился с решением родителей.
– До ноября срок неблизкий, – заявил Владимир Семенович. – Многое может поменяться за две недели. Там, где было что-то, не останется ничего.
Сергей посмотрел в глаза отцу и понял, что проиграл.
«Этот старый козел – единоличный руководитель фирмы. Ему ничего не стоит перекинуть активы в новую организацию и оставить меня с голым задом. Как только я покажу зубы, так он тут же проделает с СГТС тот же номер, который провернул с «Орионом». Ну ничего, папочка, еще не вечер! Посмотрим, кто из нас в дураках останется».
– Прошу прощения. Я погорячился.
Сергей вернулся на место, налил из графина морс, залпом выпил полный стакан.
– Так-то лучше, – одобрил капитуляцию сына Козодоев-старший.
– Чем ты посоветуешь мне заняться после вашего отъезда? – спросил Сергей.
– У нас пустует магазин. Определенный опыт в торговле у тебя есть. Займись куплей-продажей ширпотреба. Сейчас это неплохой бизнес.
– Ты поможешь мне товарами из Германии?
– Нет, – отрезал отец. – Я твердо решил выйти из игры. Приеду в Мюнхен, осмотрюсь и буду жить как обычный немецкий бюргер на пенсии. Рыбалка, путешествия по Европе, прогулки по горам. Римма, мы будем с тобой встречать восход солнца в баварских Альпах. Представь себе свежий воздух, изумрудные лужайки, ручейки, цветочки. Красота! – Владимир Семенович протянул руку к бутылке нарзана, но передумал.
– Эй, есть кто живой? – крикнул он.
В дверной проем тут же услужливо выглянул официант.
– Принеси нам по бокалу вина.
Дальнейшее застолье, сдобренное легким возлиянием, прошло в натянутой обстановке. Как только представилась возможность, Сергей засобирался домой.
– Меня в город отвезут или на остановку идти? – спросил он.
– Это что за новости? – нахмурился отец. – С каких это пор ты стал отделять себя от семьи? Мой водитель в твоем распоряжении.
После отъезда сына Римма Витальевна поднялась в свою комнату, плотно прикрыла за собой дверь, набрала номер домашнего телефона Марины.
– Алло, – ответила личная секретарша Козодоева-младшего.
– Здравствуй, девочка моя. Как дела? Марина, нам надо встретиться. Завтра в полдень жду тебя в нашем кафе. Постарайся не опаздывать.
Сергей с облегчением покинул родительский дом и всю дорогу размышлял о превратностях судьбы.
«С юных лет я иду по полю, на котором на каждом шагу разбросаны грабли. Под ноги мне лень смотреть, вот и получаю черенком по лбу. Бац, бац – а толку никакого нет! Спрашивается, какого черта я так наплевательски относился к изучению иностранного языка в школе? Сейчас приперло, а я по-английски двух слов связать не могу. Но это дело прошлое, а фирма – вот она. Я каждый день в своем кабинете штаны просиживаю, а ума не нажил. Подумать только, я, заместитель директора, даже приблизительно не представляю стоимость наших активов. Как бы мне заполучить балансовый отчет за прошедшее полугодие? Не тот, который отец представляет проверяющим органам, а настоящий? Он ведь мог уже тайно продать все периферийные активы и деньги перекинуть в мюнхенские банки. Черт, доллары! Как пить дать, папаня сделку проведет в рублях и со мной ими рассчитается, а сам конвертирует выручку в валюту и с ней умотает за границу. Если он намерен продать СГТС иностранцам, то уже наверняка оговорил с ними схему продаж. Треть для меня и налоговиков за рубли, а себе за доллары или марки. Он скинет покупателям процентов пять, и они с радостью пойдут на такой вариант сделки. Почему у меня нет доверенного лица в бухгалтерии? Мне бы, дураку, вместо того чтобы со своими девками в комнате отдыха кувыркаться, надо было давно с какой-нибудь бухгалтершей замутить. Но ничего, еще не все потеряно! У Маринки хорошие отношения с планово-финансовым отделом. Пошлю ее на разведку. Она девушка смышленая, если копию отчета не сопрет, то итоговые цифры запомнит».
Не доезжая двух кварталов до дома, Сергей велел водителю остановиться.
«Пройдусь немного пешком, подумаю», – решил он, но ноги сами принесли его к домовой кухне, где в наскоро оборудованном буфете продавали на розлив водку в пластмассовых стаканчиках.
– Сто пятьдесят граммов и стакан томатного сока, – заказал Козодоев.
Буфетчица ловко открыла новую бутылку, налила Сергею почти полный стаканчик водки.
«Интересно, сколько она недоливает с каждого заказа? – подумал Сергей. – На глаз ведь льет и даже не пытается изобразить, что отмеряет дозу с точностью до грамма».
Козодоев отошел за свободный столик, поставил на него стаканы, решил посолить сок, но тут же отказался от этого намерения. Соль была подозрительного серого цвета, с вкраплениями засохших крошек хлеба.
«Выпью так!» – решил он и опрокинул в себя содержимое стакана.
Водка была теплой, отдавала ацетоном и еще какой-то химией. Чтобы она не вырвалась наружу, Сергей немедленно запил соком и пошел покурить на улицу. После первой же затяжки он слегка опьянел, повеселел и решил выпить еще сто граммов, но уже в другом месте. По пути домой ему попалась рюмочная. Водку там подавали лучшего качества, но любимого томатного сока в ассортименте не было. Сергей закусил выпивку бутербродом с вареной колбасой и, пошатываясь, двинулся к дому.
На углу у гастронома к нему привязался грязно одетый мужичок в засаленном пиджаке с орденскими колодками.
– Земляк, помоги участнику войны, дай сто рублей на похмелку. Помираю, трубы горят!
Козодоев презрительно взглянул на этого фальшивого ветерана. На вид тому было лет пятьдесят с небольшим. Свои ордена он мог заработать только в тыловом роддоме, где громче всех младенцев требовал соску.
