– Не ваш, – киваю, соглашаясь – а чего упорствовать-то: – Только ты лишнего не спрашивай, ладно? А то сам знаешь – многие знания, суть многие печали.
– Не буду, – понятливо кивает Сиам: – Только безумец полезет с вопросами к такому, – следует кивок на моё запястье.
– Про Зелёного я слышал, – поправляю рукав, скрывая браслет: – А вот про меченных Им – нет. Расскажешь?
– Сэм? – Теперь его голос полон укоризны: – Ну у тебя же позывной "Поп", а ты такие вопросы задаёшь. Опять, кстати, прокололся. Это, я про Меченых, здесь все знают.
– Может я твою веру испытываю? А, грешник? Ну ка? – Повожу рукой над столом: – Поведай мне, что тебе об отмеченных им, ведано?
Он, с пол минуты смотрит на меня выпучив глаза, а затем начинает ржать.
– Ну… Ну ты даёшь, Поп! – С трудом восстановив дыхание, Сиам приникает к кружке: – Как настоящий епископ сказал! Был я как-то на Зелёной проповеди – вот ты сейчас один в один как тот сказанул!
– Опыт, сын мой, пропить сложно, – продолжаю величественное движение и, подхватив по пути кружку, подношу её ко рту: – Но попробовать стоит! – Завершаю обыденным тоном делая хороший глоток.
Теперь ржём оба.
– Хороший ты парень, – отсмеявшись, качает головой Сиам: – Вот честно – рад, что убивать не придётся, – на миг он становится серьёзным: – Это же мне зачтётся, да? Меченый? Я только в мыслях согрешил, не сделал же?
Неопределённо качаю головой – может быть, но этот жест его удовлетворяет.
– У тебя сейчас денег, – продолжает Сиам совершенно нейтральным тоном: – Сто тридцать три тысячи. С хвостиком. Предлагаю сделку.
Сделку? Ну-ну послушаем. Принимаю заинтересованный вид.
– Честную, – спешит он меня заверить: – Я не враг себе Меченного обижать.
– К делу. Что нужно?
– Тут немного по сложнее будет, – мнётся он и я понимаю, что речь пойдёт не о привычном фрахте.
Жабы, как вы уже знаете, захватывали только тёплые, тропические планеты.
Их тактика была проста – пока силы вторжения связывали на орбите флот защитников, первый эшелон заваливал поверхность выбранного мира, дождём тектонических бомб. Не надо думать, что то были грубые орудия, проламывавшие материковые платформы до слоя лавы.
А жить потом как? Не на оплавленной же поверхности головастикам резвиться?
Нет. Их бомбы действовали куда тоньше.
Получив в свои головки результаты орбитального сканирования рельефа обречённого мира, они принимались нивелировать его. Где-то поверхность опускалась, где-то приподнималась, но результат был один – к окончанию бомбардировки вся планета превращалась в неглубокое болотце с частыми островками, на которых так удобно греться свежевылупившимся карапузам.
Такое "болотообразование" меняло всю поверхность планетоида – жабьему оружию было безразлично что внизу – горные пики, или океанские бездны. Результат был один – неглубокое болотце, чье дно покрыто толстым слоем тёплой грязи.
Несмотря на все усилия, Имперскому флоту всего несколько раз удалось прервать этот процесс.
Правда миры, спасённые им от второй стадии атаки – орбитального икрометания, были потеряны как для жаб, так и для людей – жить на планетах, перепаханных обломками кораблей, да щедро сдобренных боевой химией, желающих, по понятным причинам, было мало.
Но, при всех прочих, это была победа людей – жабам-то эти миры не достались?
Вот.
И только попробуйте сказать, что это не победа.
Именно на такой мир меня просил, не приказывал, а именно просил, прибыть Сиам.
Некогда курортная планета, славившаяся своими пляжами, попала под атаку почти в самом конце войны. Флот Империи, получивший новые корабли и набравшийся необходимого опыта, сумел достаточно быстро перемолоть прикрывавшие бомбардировщики силы и почти предотвратил полномасштабную бомбардировку поверхности.
Почти – примерно половину планеты жабам изгадить-таки удалось, оставив вторую часть практически нетронутой.
Цель миссии – сбитый бомбовоз чужих, валялся где-то на границе этих двух областей.
Со слов Сиама он упал рядом с некогда популярным курортным городком, расположившимся на берегу длинной отмели. Более точных ориентиров, увы, не имелось – всё, чем он сумел разжиться, был кусок записи видеорегистратора Имперского корабля, проследившего за падением агрессора.
На коротком, меньше минуты, видео было видно, как округлая лепёха бомбовоза, оставляя длинный хвост мутной, похожей на туман, взвеси, полого скользит по направлению к тонкой ленте белого прибоя. Острые очереди преследователя, выбивая из корпуса чужака крупные куски, бросают бомбовоз в крутое пике, не оставляющее сомнений в потере управления. Несколько секунд и лепёшка врезается в планету. Взрыва нет – корабль, поднимая в воздух комья почвы, словно плуг чертит глубокую борозду. На его пути возникают небольшие островерхие коттеджи, и он сметает их, взметая ввысь фонтаны черепицы.
Камера уходит в сторону – пилот закладывает вираж, а когда разворот завершён, в кадре появляется разрушенный до основания городок и медленно уходящая под воду лепёха бомбовоза. Ещё один разворот – теперь о произошедшей трагедии напоминают лишь дымящиеся руины, борозда, быстро заполняющаяся мутной жижей, да нечто округло-тёмное, замершее метрах в пятистах от берега.
Картинка замирает и палец Сиама упирается в пятно.
– Орбитальный бомбардировщик, по Имперской классификации «Нивелир», лежит на глубине не более сорока метров. От поверхности дна. Между его верхней плоскостью и поверхностью – в районе десятки – не сложная задача даже для начинающего ныряльщика. От тебя требуется попасть внутрь – дырок там более чем достаточно и вытащить наружу артефакты чужих. Любые.
– Любые? – я, подражая ему, принимаюсь крутить меж ладоней кружку: – Поясни.
– Я не знаю, что там внутри. Да и никто не знает.
Удивляюсь: – Вы что? Раньше в их кораблях не бывали? Что найти можно – не знаете?
– Бывали, – он морщится и не скрывает этого: – Но их корабли, все, без исключений – индивидуальны. Планировка, отсеки – каждый раз всё по новому. Почему? Никто не знает. Они так строят и нам их логику не понять. Есть теория, что каждый капитан так, своей планировкой, пытается призвать удачу. Но точную причину такого разнообразия, знают только они.
– Понятно, – отставляю кружку в сторону: – Значит пойди вон туда и принеси не пойми что. Верно я задание понимаю, господин директор?
Он снова морщится: – Ну, как-то так. Сам видишь – ничего сложного. Долетел, сел на бережок, искупался, а заодно и барахла натаскал. Лёгкая прогулка – даже не знаю, за что тебе денег платить? На курорт же едешь.
– Ага, – киваю в ответ на его слова: – Знаю я такие курорты. Бывал на одном – Раем называется.
