– Принято.
Продолжая работать руками и, зачастую головой, прокапываюсь к корпусу. Кое где на нём видны остатки серой, мышиного цвета, краски. Не могу не удивиться – при той роскоши отделки я ожидал что и корпус будет соответствовать – пусть и не из золота, но с узорами, или чем-то подобным. Немного поколебавшись, решаю отложить этот вопрос на потом. Мне сейчас внутрь попасть надо, а всё остальное и, особенно внешний вид, скрытый наплывами жабьего состава – это всё не актуально.
На скобу я натыкаюсь спустя несколько минут.
Больно, должен отметить, натыкаюсь – приноровившись я размахивал руками как крот, роющий нору к своей возлюбленной – то есть размашисто и торопливо. Вот за неё, за торопливость я и поплатился. Очередной замах, рой желтой пыли и ладонь сильно бьётся о нечто твердое, оказавшееся на её пути.
– Твоюж…мать! – Отдёрнув руку, подношу её к шлему и шевеля пальцами принимаюсь дуть на ушибленное место. Ну да. Дуть. В шлеме. В пустоте. Логика, ау? Что поделать – привычки и инстинкты сильнее.
Однако, несмотря на всю абсурдность – это помогает и боль быстро стихает.
– Сэм? Что кричал? – Встревоженно интересуется Свенн, и я коротко поясняю:
– Нашёл. Скобу твою, чтоб ей пусто было! Руку отбил.
– Скафандр цел?
– Лучше бы ты обо мне поинтересовался! Больно, знаешь ли.
– Раз я тебя слышу – значит жив. А рука… Ты же не сломал её? Сломал бы – не так орал.
– Ну, спасибо. Заботливый ты мой!
– Какой есть. Ты скобу видишь?
– Угу.
– В полуметре от неё – следующая. Вот по ним и ползи. Они тебя к люку выведут.
Со скобами дело пошло быстрее. Приноровившись я принялся перебирать руками, пробивая головой и плечами узкий лаз – ни дать, ни взять тот крот, о котором я упоминал выше. Секунд двадцать и раз! Вырвав из тела бугра крупный обломок, вываливаюсь в пустоту. Хорошо, хоть руку со скобы не снял – а то вполне б мог вылететь наружу как пробка из бутылки шампанского!
– Вижу тебя, – вновь напомнил о своём существовании Свенн: – Теперь просто – по скобам прямо. Мимо люка не пройдёшь.
Он был прав – приподняв голову я увидел красно-белый наплыв, вершину которого украшал средних размеров штурвальчик.
– Ноги в скобы вставляй, – принялся он инструктировать меня, когда штурвальчик оказался в руках: – И крути. Против часовой.
Я ожидал чего угодно – что он не сдвинется с места, что, если всё же сдвинется, заскрипит, но всё прошло гладко – лёгкое нажатие и рубчатое колесо послушно провернулось, стоило мне толкнуть его ладонью.
Оборот, другой, третий и штурвальчик, неожиданно дёрнулся вверх, словно он был живым существом, которому вот чуть ли не до смерти осточертело сидеть на верхушке люка.
– Она вверх дёрнулась. Свенн?
– Так и должно быть. Вниз посмотри. Щель видишь?
Опускаю голову – точно! Вся махина люка приподнялась и между ней и корпусом чернеет небольшая полоска.
– Есть!
– Ну всё, – в его голосе чувствуется облегчение: – Приподними и внутрь забирайся. Как по скоб-трапу вниз чуть спустишься, там панель будет. Увидишь – над ней аварийный светильник. Жми кнопку, на которой люк со стрелкой вниз – он закроется.
– Они что? Не могли такой пульт снаружи разместить? – Ворчу, откидывая тяжёлый металл люка. Ворчу больше для проформы – говоря на чистоту я рад. Да что там ряд – меня просто трясёт от того, что ещё немного, вот совсем чуть-чуть и эта махина, вся – от носа до кормы, станет моей!
– Снаружи нельзя. Повредят его и что? Так что нет, всё тут правильно сделано. И вот ещё. Как внутрь спустишься – связь пропадёт. Но это не важно. Тебе надо спуститься до самого пола – проход до осевого идёт, а там иди в рубку. Ключ должен быть на капитанском кресле. Его там оставили – традиция. Капитан, уходя последним, как его из гнезда вынул, так там и оставил. На тот случай, что кто-то из экипажа, или спасателей вернётся. С собой он резервный взял. Даже если и убьют – поднявшийся на борт системы запустит. Гнездо в кресле, под подлокотником. Найдёшь.
– Угу. – Перевалив через край люка, нашариваю ногами скобы. Та-ак. Есть. Можно спускаться.
– Как вставишь, то перед тобой базовый терминал развернётся. Там выбирай – активацию систем и ставь режим реактора на переход. Это выведет его на сорок процентов – больше нам не надо.
– Услышал.
– Тогда всё.
– То есть? А дальше что?
– Врата отсюда на Порсон и Килят. В Киляте, на Станции, есть подходящие системы – они для Гусениц, но нам тоже подойдут. Вот туда и рули. Мы тебя там ждать будем.
– Погоди? Мне что… А если он мёртвый? Может реактор тю-тю?! Околел?! Да и как рулить? Я же…
Аврора, висящая над моей головой, чуть вздрагивает, под её брюхом оживаю маневровые, выплёвывая тонкие синие хвостики, а ещё через пару секунд, заложив широкой разворот, поворачивается ко мне кормой и мои глаза слепит выхлоп главного двигателя.
– Справишься, – слышу я в шлеме насмешливый голос Свенна: – Ты что, и вправду думал, что я так легко тебе поверю? Меченный ты, или нет – не знаю. Мне всё это безразлично. Приведёшь корабль, докажешь, что мужик – поклянусь тебе в верности.
– Свенн?! Стой, гад!
Короткий щелчок – линия связи разорвана и Аврора, моя!!! Аврора!!! Сверкнув выхлопом скрывается с места оставляя меня наедине со звёздами и с чернотой аварийного лаза, ведущего внутрь брошенного корабля.
Глава 17
Следующие пол часа я провёл на том же месте – на бортике откинутого аварийного люка, отчаянно крутя головой.
Во мне росло раздражение, последовательно, словно по нотам, проходя все положенные росту стадии.
Сначала, эти робкие побеги, с трудом смогли проложить себе путь через толстый пласт надежды.
Я никак не мог поверить, что Свенн, вроде как нормальный мужик, ветеран, профи, и всё такое, мог так со мной поступить. Может шутка? Вот сейчас, вот ещё немножко – и вспыхнет среди звёзд огонёк возвращающегося корабля, а в шлеме, пробившись сквозь шорох помех, послышится его весёлый голос. Но увы – время шло, а ни одна из звёзд так и не стронулась с места, начав расти в размерах.
Преодолев эту преграду, побеги упёрлись в слой отчаяния.
И как я поведу корабль? Один? А двигатели? Мне же дюзы в жизнь не очистить! Мы втроём-то тройку дней на это клали, а в одиночку?! Нет, я – обречён. Да, даже если и попаду внутрь, то что меня там ждёт? Тёмные, полные затхлого воздуха коридоры? Испорченная вода, высохшие в камень сухпайки? А сдохну – так всё?! Воскрешалки-то тут нет? Вот же влип…
Следующим на пути окрепших ростков оказалось бескрайнее штормовое море.
