В своем тосте Горбачев сказал:
– То, что произошло сегодня, стало возможным лишь в атмосфере, созданной нашей встречей с президентом Бушем на Мальте.
Буш в ответ сказал:
– Вчера мы снова встречали Горбачевых в Вашингтоне, все еще памятуя о том, что нас объединяло на Мальте, – о дружбе, сотрудничестве и таблетках от морской болезни! – Выждав, когда стихнет смех, он уже серьезно продолжал: – Господин президент, я узнал, что ваше родное село на Северном Кавказе называется Привольное, что значит «просторное» или «свободное».
– Спасибо за то, что вы об этом упомянули, – ответил Горбачев.
– Так вот, – продолжал Буш, – это наводит меня на мысль о новом ветре, новом духе свободы, которым, как мы видим, повеяло в Европе и вокруг всего земного шара.
Зная, что их руководитель не любит пустых разговоров, советская сторона отклонила приглашение Буша поехать под Вашингтон и переночевать там. Самое большее, на что они согласились, – это съездить в субботу на восемь часов в Кэмп Дэвид.
* * *
В субботу утром Буш обнаружил, что Горбачева смущает полет на вертолете, – ему пришлось несколько минут уговаривать гостя не ехать пятьдесят пять миль на автомобиле с мотоциклистами. В обшитом деревянными панелями «сикорском», рядом с двумя лидерами, летел майор авиации. К кисти его руки был пристегнут ремнем «футбольный мяч» – чемоданчик судного дня, который позволяет Президенту Соединенных Штатов дать команду о запуске ядерных ракет. В той же кабине сидел один из помощников Горбачева с советским эквивалентом – таким же чемоданчиком.
Глядя вниз, на пригороды Вашингтона, Горбачев видел дома с плавательными бассейнами и теннисными кортами. Буш рассказал, как американцы покупают дом. Горбачев спросил, сколько такие дома могут стоить и кто в них живет. Он был поражен высоким уровнем состоятельности «среднего» американца.
После того как они приземлились, Буш повез Горбачева на автокаре для игроков в гольф в Осиновый домик. Две первые дамы, взявшись под руки, отправились гулять по дубовому и каштановому лесу, а Буш, Горбачев, Бейкер, Шеварднадзе, Скоукрофт и Ахромеев сели за стол со стеклянной крышкой, поставленный возле дома, откуда открывался вид на бассейн, поле для гольфа и зеленый газон. Буш предложил всем снять галстуки и пиджаки и наслаждаться хорошим днем. Помощники Горбачева считали великим достижением то, что им удалось уговорить своего шефа снять галстук и надеть серый пуловер с вырезом.
За вторым завтраком, когда был подан горячий суп из щавеля, двое лидеров обсуждали, как сказал Горбачев, «планету и ее горячие точки». Переходя от региона к региону, Буш спрашивал: «Какие вы видите тут проблемы?» и «Что мы могли бы тут предпринять?» В нескольких случаях Буш спрашивал: «Что мы можем сделать, чтобы помочь вам решить ваши проблемы?»
Они обсудили Афганистан, Камбоджу, Южную Африку, Никарагуа, Кипр, Корею и Кубу. Буш выразил Горбачеву протест по поводу того, что он продолжает ежегодно давать Кастро 5 миллиардов долларов, на что Горбачев не слишком складно ответил: «Да в общем-то мы им помощи не оказываем. Мы даем им большие субсидии – продаем нефть по ценам ниже рыночных. И по вздутым ценам покупаем у них сахар. Но в ближайший год мы намерены нормализовать наши отношения».
Буш высоко оценил усилия Горбачева, позволившего эмигрировать куда большему числу советских евреев, чем при его предшественниках: «То, что вы делаете, – это замечательно: вы позволяете людям уехать. Пусть это продолжается в том же духе». И тут же подал Горбачеву список на несколько десятков советских евреев, которым все еще отказывается в выездной визе.
Горбачев сказал, что на него оказывают большое давление даже умеренные арабы, требуя прекратить выезды евреев. Сторонники жесткой линии у него в стране поднимают шум, когда он делает что-то, вроде бы благоприятствующее евреям: «Мне приходится взвешивать, осуждая антисемитизм, не вызову ли я к жизни русский национализм».
Буш поднял вопрос о Борисе Ельцине – какую роль он будет играть в советской политике? Горбачев пылко ответил, что Ельцин – «человек несерьезный», это скорее «оппортунист», и добавил: «Ельцин мог бы быть с нами, но он стал разрушителем».
* * *
Во время пребывания в Кэмп Дэвиде Горбачев сел за руль автокара для игроков в гольф и повозил Буша. Когда они проезжали мимо дома Джона Сунуну, советский лидер снял руки с руля и помахал. Автокар резко крутануло влево, и он съехал с асфальта, но Буш и Горбачев оба вовремя схватились за руль, и каретка не перевернулась, а то они могли бы покалечиться. Переводчик Горбачева Павел Палащенко сострил: «Видите, как лидеры двух великих держав сотрудничают, чтобы избежать беды и держаться нужного курса!»
Буш заметил, что тут есть «прелестные дорожки, по которым, если мы надумаем, можно будет погулять». Горбачев сказал, что они с Раисой «часто совершают большие прогулки по лесу». Буш повел Горбачева пройтись, и они закончили прогулку на площадке для метания подков; Горбачев сделал три броска и с первой же попытки насадил подкову на колышек.
Вечером американская и советская делегации ели лососину на ужин в Лавровом домике за большим, поставленным буквой Е столом. Буш произнес тост: «Эти встречи не были сплошь приятными и светлыми. Для меня имеет большое значение успех в спорте. Я люблю выигрывать. Так что можете себе представить, что я почувствовал, когда мой гость, который впервые в жизни бросил подкову, сразу же наколол ее на штырь!» Он нагнулся и извлек из-под стола подставку, где была срочно смонтирована подкова, с помощью которой Горбачев выиграл состязание.
Тронутый этим жестом, Горбачев в ответном слове сказал, что у него в стране подковы вешают над дверью – на счастье. Подняв в воздух подставку, он сказал: «Пусть такая подкова будет висеть над дверью вашего дома и моего дома, и над дверями всех американцев и принесет нам удачу». Во время их телефонных разговоров в течение следующих полутора лет Буш, стремясь воссоздать дружескую атмосферу, царившую во время встречи в Кэмп Дэвиде, часто вспоминал о том, с какой ловкостью Горбачев бросил тогда подкову.
В предшествующий вечер, после подписания соглашений, Скоукрофт спросил Ахромеева, как он расценивает встречу в верхах. Маршал холодно ответил: «Все прошло хорошо. Ничего особенного». Но атмосфера в Кэмп Дэвиде улучшила настроение даже у сварливого старого солдата. За ужином он сказал американцам: «Это особый день в истории наших отношений. Ничто уже не будет больше прежним». Как заметил потом Роберт Блэкуилл: «Атмосфера была бы куда холоднее, если бы торговый договор не был подписан».
В воскресенье, в десять утра, Буш и Горбачев должны были провести совместную пресс-конференцию в Восточном зале Белого дома. Накануне – согласно установившимся между США и СССР более тесным отношениям – Блэкуилл дал Бессмертных текст вступительного слова Буша с тем, чтобы Горбачев мог подготовить свое выступление, зная, что скажет Буш.
Блэкуилл сказал Бессмертных: «Мы не предлагаем вам одобрить это заявление, но мы обычно показываем такого рода вещи нашим друзьям». В текст была вставлена фраза о том, что Буш и Горбачев «полностью согласны» с тем, что вопрос о членстве в НАТО «должны решать немцы».
