– Почти как фотография, – удивился Анвельт. – Он замешан в нападении?
– Скорее всего.
– Мне кажется, я где-то его видел, – задумчиво произнес Самарин.
– Он не выделяется ничем особенным. – Анна заглядывала ему через плечо. – Только тем, что похож на военного. Обратите внимание на усы и бороду.
Мужчины даже не заметили, когда она вернулась в комнату.
– Можно? – спросила она.
– Только не так близко, – покраснел как рак Анвельт. – Прошу…
– Что?
– У нас не было под рукой бумаги, и господин Анвельт спас нас, пожертвовав письмо от знакомой барышни, – пояснил генерал, сдерживая смех.
– И что из этого?
– Как бы это объяснить? Из нескольких строк, которые я нечаянно успел прочитать, это очень личное письмо. Некая Дашенька пишет в нем, что позволит с собой сделать, когда ее поймают…
– Ваше превосходительство!
Анна стукнула мужа по руке и красноречивым жестом велела спрятать бумагу.
– Оставь парня в покое, – поддержал ее Рудницкий. – Если бы не он, у нас не было бы ни единой зацепки.
– Я пошутил. Хорошая работа, юнкер Анвельт.
В этот раз молодой человек покраснел от удовольствия.
– Ну что, идем? – нетерпеливо спросила Анна.
– Идем, – вздохнул Самарин.
Первым, нарушая этикет, вышел Анвельт, за ним Самарин с женой. Рудницкий был замыкающим. «Надеюсь, что тут действительно нет магов из Amici Mortis, – подумал алхимик. – Иначе, если что-то случится, Сашка мне голову оторвет. И, что хуже всего, будет прав».
* * *
Рудницкий посмотрел на часы: они гуляли почти полчаса. Анна съела мороженое в кафе напротив вокзала, а Самарин вместе с алхимиком выпили в буфете по бокалу паршивого пива. Анвельт, стоявший на страже, довольствовался хлебным квасом.
– Тебе лучше? – спросил жену Самарин.
Анна с благодарностью кивнула. Из ее глаз ушла паника, а лицо посвежело.
– Очень хорошо, – ответила она. – Спасибо.
– Олаф? Как долго Анна выдержит взаперти?
– Это зависит от того, когда Анна начала чувствовать эти симптомы. Мигрень, атаки паники?
– Через неделю после нападения, сначала не обращала внимания, думая, что это нервы, – ответила она.
– Два, самое большее три дня, – сказал алхимик.
– Успеем?
– Трудно сказать, но у меня есть предложение получше.
– Ну?
– Может, мы возьмем Анну с собой? В Варшаву? Она могла бы остановиться в «Пристанище», я дал бы вам общие апартаменты, – соблазнял алхимик. – Сомневаюсь, что есть более безопасное место.
Восхищенная Анна захлопала в ладоши.
– Соглашайся, прошу! – воскликнула она. – Это прекрасная идея!
– Ну не знаю… Из Новоминска до Варшавы долгая дорога, легче напасть на поезд, чем на укрепленное здание в городе.
– Ну да, но у нас эскорт. И он не для галочки, – добавил алхимик многозначительно.
– Что ты хочешь этим сказать? Подожди, что там происходит… Анвельт! – крикнул Самарин юнкеру. – Вызывай патруль!
Молодой человек преградил дорогу какому-то оборванцу, который очень хотел вручить Анне увядший букет цветов.
– Это пьяница! – успокоил он генерала. – Едва держится на ногах.
– А вон и патруль! – буркнул Рудницкий.
Немолодой, гладко выбритый вахмистр со свирепым лицом уже спешил к ним, держа руку на кобуре, его сопровождали два солдата.
– А он не похож на… – заметила Анна.
– На кого? – не понял ее Рудницкий.
– На того мужчину на рисунке. Только без бороды и усов.
Самарин выругался и потянулся за оружием, но солдаты уже целились в него из винтовок.
– Анвельт! – закричал генерал, отталкивая жену.
Юнкер ударом в подбородок свалил пьяницу и произнес несколько слогов. Запахло озоном, в сторону патруля полетели огненные молнии. Охваченные пламенем солдаты завертелись в безмолвной агонии, но вахмистр бросился вперед тигриным прыжком, совершив переворот через плечо, и оказался возле Анвельта. Танцуя, он уклонялся от ударов юнкера и ответил высоким ударом ноги, как французские боксеры.
«Треснувшая челюсть, возможно, сотрясение мозга, – со странным спокойствием диагностировал Рудницкий. – Анвельт нам не поможет».
Тем временем мужчина схватился с Самариным. Алхимик собирался произнести слово силы, но внезапно его рот онемел, как у дантиста. Жестом он приказал Анне бежать и повернулся к нападавшему. И вовремя, поскольку тот ударом ноги в голову уже вырубил генерала.
Рудницкий атаковал первым коварными ударами в гортань и пах. Безрезультатно. Алхимику показалось, что руки противника сделаны из железа, каждое касание вызывало пронзительную боль. Ну и как долго можно обмениваться ударами с кем-то таким, кто за пару секунд вырубил таких солдат, как Анвельт и Самарин?
Ответ пришел почти мгновенно вместе с треском ребер и вкусом крови на губах. Недолго…
Неожиданно вахмистр развернулся на пятках и застонал. Алхимик заморгал, силясь сквозь кровь, застилающую глаза, что-то рассмотреть: в спине нападавшего торчал дамский нож. «Сальвавирго», – подумал он, вспоминая уроки Анквича. Анна попала точно в почку, однако ей не хватило силы вогнать недлинное лезвие полностью. Рудницкий ударом затолкал его по самую рукоять и прокрутил острие в ране. Последнее, что он услышал, – это ужасный рык.
* * *
Из небытия его вырвал стук столовых приборов. Он разлепил тяжелые веки и сразу же закрыл глаза, ослепленный ярким солнечным светом. Он осторожно принял полусидячее положение. На соседней кровати сидела Анна. Она кормила мужа. Перевязанная голова Самарина свидетельствовала о том, что офицер не вышел из поединка целым, но он не выглядел сильно раненым.
– Проснулся? Это хорошо, – поприветствовал его генерал. – Самое время.
– Что случилось?
– Ты получил то, что заслужил. Нас чуть не убили! Вот к чему приводят твои глупые идеи!
Несмотря на саркастический тон, Рудницкий не уловил в голосе друга реального гнева.
– Что с Анвельтом? – спросил алхимик.
– Сломаны челюсть и несколько ребер, – ответила Анна. – А у вас только ребра и несколько синяков, – добавила она, предупреждая его следующий вопрос.
Рудницкий скривился от боли и потрогал тугую, словно корсет, перевязку.
– Сколько?
– Два сломаны, одно треснуло.
– Сашка?
– Я благодарен, что ты наконец поинтересовался и моей скромной персоной!
