– Легкое сотрясение. Этот вахмистр его нокаутировал, – ответила за мужа Анна.
– А как вы?
– Со мной все в порядке.
– К счастью, поскольку он был близок.
– Близок, – согласился с ним Самарин. – Думаю, они готовились к очередному нападению на мою квартиру. Если бы мы уехали, оставив Анну одну… – Он не закончил.
– Вы не голодны? – спросила Анна алхимика.
– Нет, только хочу воды.
– Вы сами справитесь? – спросила она, подавая ему стакан.
– Да, правая рука в порядке, только левая болит, когда двигаюсь: это из-за ребер.
– Он был из Amici Mortis, – сказал Самарин.
– У него была татуировка? – догадался алхимик.
– И это тоже. Кроме того, у него были странные символы, как у ваших Кинжальщиков.
– Не понимаю.
– Понимаешь, понимаешь. Мы убили нескольких во время последних битв, поэтому для нас это не тайна.
Рудницкий почувствовал, как желчь подходит к горлу, к счастью, холодная вода смыла металлический привкус.
– Извини, – буркнул Самарин. – Я не хотел тебя… – Он махнул рукой. – Ну ты сам знаешь. Война – это война. Вернемся к делу: видно, поэтому он так быстро с нами справился. Не говоря уже о том, что он поразил нас каким-то заклинанием. Ты слышал о чем-то таком?
Алхимик покачал головой.
– Нет, только это было не заклинание, а слово силы. Ничто другое не дало бы такой эффект.
– То есть у них был доступ к библиотеке?
– Точно.
– В Варшаве?
– Черт его знает. Может, в Варшаве, может, и у вас. Не исключаю, что где-то и в другом месте. Я не знаю… в Токио или в Рио-де-Жанейро.
Самарин удобней устроился на кровати и подозрительно сузил глаза.
– Ты это знаешь или просто так думаешь?
– Я не знаю ничего конкретного, но сам понимаешь, что если это шпион Проклятых, то границы, в том числе и политические, не имеют никакого значения.
– Это да. А может, спросишь кого-то из своих? Ну, ты знаешь, у одного из адептов?
– Каких, к черту, адептов?!
– Тех, которые тысячами укладывали наших под Радзымином! – рявкнул офицер. – Возможно, они знают больше, чем ты?
– Боюсь, что никто эту тему уже не знает больше, чем я, – ответил с каменным лицом Рудницкий.
Самарин хмуро кивнул, когда до него дошло значение слов алхимика.
– Ты изменился, – сказал он.
– А ты нет? – сухо произнес Рудницкий. – Ты правда хочешь оставить мундир?
– Правда. Хватит мне приключений до конца жизни. Я старею и теряю бдительность.
Анна погладила мужа по голове.
– Около двух месяцев назад мы прижали венгров и один из их полков контратаковал, – сказал он, на мгновение укрыв лицо в ладонях. – Гусары, – саркастически произнес он. – Они растерзали полк донских казаков, разбили два пехотных батальона, захватили временные укрепления и почти добрались до штаба. Нужно было видеть. Я собрал, кого смог, и нам удалось улизнуть, но за городом мы наткнулись на их патруль. Я выпустил все пули, когда на меня напал какой-то мадьяр с саблей. Винтовка против сабли – плохое оружие, поэтому я кинул ее ему в лицо и вытащил наган. Он не ожидал этого, поскольку на мне была обычная шинель без опознавательных знаков, а откуда у простого рядового пистолет? Словом, я взял мадьяра в плен.
– И что дальше?
– Я приказал ему идти вперед и сказал, что при малейшем подозрительном движении я стреляю.
– Любой бы так сделал.
– Ну да! Только в один момент он полез за пазуху, а я нажал на курок.
– Ну ты его предупреждал.
– Предупреждал, – глухо признал Самарин. – Нужно было бежать в лес, вокруг было полно венгерских солдат, но что-то меня остановило, и я решил обыскать труп. Прежде всего, я проверил, за чем он потянулся. Ну и оказалось, что у него не было никакого спрятанного оружия, он держал в руке фотографию жены и детей. Похоже, хотел попросить о помиловании…
– Это не твоя вина!
– Не моя, – признал Самарин. – Но с меня хватит. И хватит говорить об этом. Как ты себя чувствуешь? Сможешь ходить?
– Думаю, да.
– Ну так попробуй. Было бы хорошо, если бы мы завтра вернулись в Варшаву. Будем путешествовать со всеми удобствами, поскольку отремонтировали железнодорожные пути, так что у нас будет поезд.
Рудницкий опустил ноги на пол, после чего со стоном поднялся, осторожно сделал несколько шагов. Выругался себе под нос, разглядев, во что его переодели.
– Справлюсь, – пробормотал он, укрываясь одеялом.
– Ладно, я отправил телеграмму, описав вчерашние события, так что скоро начнутся переговоры. Никто уже не верит, что это нападение – ваша работа.
– И? – спросил алхимик, наблюдая за лицом Самарина.
– Надеюсь, что польское правительство сделает все, чтобы закончить это дело.
– Я не могу ничего обещать от имени…
– Точно так же, как и от имени твоего неизвестного мага, – прервал его генерал.
– Об этом можешь не беспокоиться, – заверил Рудницкий. – Мы найдем их всех!
– Я надеюсь, что этот твой маг действительно настолько хорош.
– Он лучший. Ну ладно, мы еще не поблагодарили нашу спасительницу.
– Говори за себя!
Красное лицо Анны свидетельствовало, что лучше не спрашивать.
– Госпожа Анна…
– Пожалуйста, называйте меня по имени и на «ты», – предложила она. – Уже во второй раз вы спасаете мне жизнь.
Алхимик понял и улыбнулся, потом поцеловал ее в щеку.
– Где ты научилась так владеть ножом? Ну и откуда у тебя сальвавирго?
– Иосиф Андреевич научил. Он дал мне нож и научил нескольким штучкам. Но ты еще ничего не ел!
– Я не голоден.
– Выздоравливающему организму требуется питание, – поучительно произнесла она. – Сейчас я принесу суп.
Рудницкий открыл рот, но, наткнувшись на решительный взгляд Анны, прикусил язык.
– Разумное решение, – весело прокомментировал Самарин.
Алхимик пригрозил другу кулаком, после чего удобно расположился на кровати. Несмотря на отсутствие аппетита, забота Анны была ему приятна, кроме того, трудно спорить в больничной рубашке и кальсонах, которые выглядели так, словно их пошили во времена Крымской войны. Лучше сохранять хотя бы видимость серьезности…
* * *
Рудницкий исподлобья глянул на Самарина. Генерал ел яблочный пирог, хотя было заметно, что специальное кулинарное предложение его не интересует: встреча в расположенном недалеко от отеля кафе была только предлогом, чтобы передать найденный у нападавшего жетон официанта. Зато Луна ела разные пирожные с детским энтузиазмом.
