– Может, через время он сам очнется? – предположил россиянин.
Луна покачала головой.
– Нет. Образно говоря, он отключил от мозга всю нервную систему. Что-то такое всегда заканчивается смертью. Вы его уже не допросите, – повторила она. – А может, и не нужно, есть кое-кто, кто ответит на ваши вопросы. Ну, по крайней мере, на некоторые из них.
– Как ваша миссия? Вы выяснили, кто стоит за нападением? – спросил Рудницкий.
– Да, но большинство из них сбежали.
– Что? – рявкнул Самарин, сжимая кулаки.
– Это не моя вина, – сказала Луна. – Они ждали сигнал от этого… Никопулоса. Когда они его не получили, поняли, что он погиб или его схватили, и сбежали.
– Откуда вы знаете его фамилию?
– Я схватила человека, который и назвал мне ее, – пояснила она.
– Мы хотим ознакомиться с деталями, – попросил алхимик.
– Я нашла троих, кто имел контакт с убитым. Двое из них не были связаны с Amici Mortis. Я ничего им не сделала, – сказала она, словно требующий похвалы ребенок.
– Очень хорошо, – похвалил Рудницкий.
– А третий? – нетерпеливо спросил Самарин.
– Это некий Николай Ребак.
– Украинец?
– Да, но его гражданство не имеет никакого значения, только его принадлежность к Друзьям Смерти.
– Вы знаете латынь? – нахмурил брови Рудницкий.
– Да.
– А какие-то еще древние языки?
– Древнегреческий, древнееврейский, арамейский, старофранцузский, – перечислила она.
– Впечатляюще!
Она наградила его улыбкой, горячей, словно расплавленный металл.
– Еще более впечатляющим будет вытащить информацию из этого хохла! – буркнул Самарин. – Пока не впадет в факирский экстаз, как тот гад!
– Не впадет, – заверила Луна.
– И почему это?
– Чтобы войти в транс, нужно расслабить все тело. Сам процесс длится недолго, но его можно остановить любым раздражителем, не позволяющим полностью расслабиться. Например, боль или неудобное положение.
– Это я знаю, – буркнул россиянин, но уже более примирительным тоном. – Хотя кирпичный пол трудно назвать удобным местом.
– Это только мелкое неудобство, – махнула рукой Луна. – Совсем другое, например, повесить головой вниз. Поэтому Ребак ответит на ваши вопросы.
Рудницкий вздрогнул, слушая спокойный голос девушки, видимо, она не видела ничего особенного в том, что воспринимала человека как свиную тушу.
– Я должна была это сделать, чтобы предотвратить осложнения, – продолжила она. – Ничего с ним не случится. Он живет на Кавечинской, мы можем туда поехать в любую минуту.
– Вы оставили его одного? – выкрикнул Самарин. – А если он сбежит?!
– Невозможно, сами увидите.
– С удовольствием, – буркнул Самарин. – Идемте.
* * *
Подвешенный к потолочному крюку, Ребак даже не думал о побеге, он судорожно дышал, ему явно не хватало воздуха, поскольку туго намотанная вокруг тела веревка затрудняла каждый вздох. Связанные за спиной руки не способствовали освобождению от уз.
– Хорошая работа, – неохотно признал Самарин. – Нужно его снять.
Луна извлекла откуда-то страшный на вид нож и одним движением перерезала веревки. Легко подхватила падающее тело и прислонила узника к стене.
– Прошу, можете начинать, – заявила она.
– Я… ничего… не… скажу, – выдохнул Ребак.
Круглое, пухлое лицо украинца было потным, глаза смотрели вызывающе.
Холодная жестокая улыбка скользнула по губам Самарина, но алхимик сдержал друга решительным жестом.
– Наш друг Коля, кажется, не совсем понимает, с кем связался, – язвительно сказал он. – Нужно его вывести из заблуждения.
– Правда могу? – спросила Луна.
– Правда.
Девушка положила руку на колено узника. Хруст, напоминающий ломающееся дерево, свидетельствовал о невероятной силе давления. Через миг из уст мужчины вырвался протяжный вой, а между тонких пальцев потекла кровь.
Ребак дернул головой и обмяк, но Луна восприняла это как должное. Она подняла окровавленную руку и коснулась только лба узника, однако левый, чувствительный глаз алхимика увидел, как бесформенные пятна сменились на сложный символ.
– Что это за символ? – спросил он не раздумывая.
– Вы его видите?
– Конечно, – сказал Рудницкий, проклиная в душе свою глупость.
– Он позволяет контролировать силу боли и некоторые важные жизненные функции врага, – пояснила она.
Алхимик вздохнул с облегчением, девушка не казалась обиженной.
– Научить вас?
– А это возможно?
– Конечно, дайте руку.
Луна деликатно взяла Рудницкого за запястье и указательным пальцем провела по кровеносному узору. Алхимик ощутил удар, словно его поразил электрический разряд, и в одно мгновение понял значение символа.
– Таким способом можно снять боль у неизлечимо больных, – пробормотал он.
– Конечно, – согласилась с ним девушка. – Ценой незначительной потери жизненных сил.
– Это сократило бы им жизнь, правда?
Луна кивнула.
– Извините, что прерываю такую важную беседу, но предлагаю заняться допросом господина Ребака, – кисло вмешался Самарин. – Время идет, и до того как обе стороны подпишут соглашение, было бы неплохо расставить все точки над i.
– Вы можете его привести в чувство, – попросил Рудницкий.
– ВАРХАСОЛ, – прошептала Луна.
Алхимик удивленно заморгал, заметив, как поменялась форма символа. По телу мужчины пробежала дрожь, после чего украинец открыл глаза, но в этот раз в его взгляде был безумный страх.
– Не мучайте! – заскулил он. – Я все…
– Отвечай на вопросы! – прервал его Самарин. – Зачем вы хотели убить мою жену?
– Дело в вас, – быстро ответил Ребак. – Она должна была стать наживкой, облегчая нам работу. Если бы она погибла, можно было предвидеть, что будут похороны, и приготовить нападение. Вы все время находитесь с адептами и солдатами.
– Вы хотели отомстить за Самаэля?
– Не знаю… Пришел приказ. Я ничего не знаю! – отчаянно закричал он.
– И что теперь? И дальше будете за мной охотиться? И за моей женой?
– Я не знаю! Варшавская организация разбита, потому вчерашняя акция не удалась. Часть наших погибли в неудавшихся покушениях в Новоминске, четверо здесь, в городе. Остался у нас только один адепт, Никопулос. А его схватили в отеле.
