Алхимик зашел в лабораторию и подбежал к выходящему во двор окну. Виктория как раз копалась в мусоре и уже держала за хвост мертвую крысу.
Рудницкий с треском открыл окно, но до того как успел хоть что-то сделать, девушка кинула на него не то вызывающий, не то виноватый взгляд и выбежала за ворота. «Вот и секрет моей чрезвычайной привлекательности в глазах прекрасного пола, – подумал он, сжимая кулаки. – Теперь понятно, почему Виктория решила остаться до выздоровления в отеле, а не под опекой Кинжальщиков».
Глава IX
Шум воды постепенно нарастал по мере приближения к водопаду, из озера вынырнула Анна и протянула к нему руку. Самарин хотел подойти к девушке, но какая-то невиданная сила остановила его на полпути. Неожиданно он почувствовал боль в плече. Рука Самарина инстинктивно искала оружие, однако, когда она прикоснулась к холодной стали, кто-то мертвой хваткой схватил его за запястье.
– Да проснись ты уже!
Самарин разлепил веки и огляделся. Старая масляная лампа с разрисованным плафоном давала немного света, были видны только силуэты в военных мундирах и очертания мебели. Через минуту из полумрака вынырнуло лицо Матушкина.
– Что опять? – буркнул Самарин. – Я только заснул!
– Ты спишь уже пять часов, – язвительным тоном ответил Матушкин. – Ну да ладно. Парень снова имел одно из этих своих видений.
Лишь эта информация эффективно прогнала сонное отупение. Двадцатилетний юнкер Анвельт, самый молодой солдат в подразделении «Омега», единственный мог заглянуть разумом в будущее. Он не мог контролировать свой дар, и большинство «проблесков», как он их называл, не имели большого значения, но иногда случались и другие видения. Одно из них, например, позволило предупредить штаб о немецкой контратаке. С того времени все стали принимать предупреждения Анвельта всерьез.
– Что он увидел?
– Наших солдат, «скошенных, как трава в поле», – процитировал Матушкин. – Чертов поэт.
– Сопляк слегка патетичный, но без привычки преувеличивать.
– К сожалению, да. Что будем делать?
– К Якимову даже идти нечего, – заявил Самарин.
Матушкин придвинул к себе колченогий стул и тяжело сел на него возле кровати друга.
– Кости болят, – буркнул он, массируя поясницу. – А ведь я моложе тебя.
– Ненамного, – оценил Самарин. – Ничего странного, мы гоняемся за немцами уже второй месяц, нет времени даже выспаться, – добавил он серьезным тоном.
– К Якимову? – вернулся к теме Матушкин. – Конечно, нет смысла. Он произнесет очередную патриотическую речь. Ставка? – поколебавшись, спросил он.
– Посмотрим. Пока позови ко мне парня.
Матушкин резким движением открыл двери и позвал юнкера. Раздался топот подкованных сапог, и щуплый парень в очках отдал честь. Несмотря на позднее время, он имел при себе карабин и патронташ. Похоже, только что вернулся из патруля.
– Ну что там? – спросил Самарин. – И перестань дергаться, садись.
Анвельт послушно опустился на край кровати.
– Я видел сцену нападения на Варшаву, – сказал он, закусив губу. – Мы несли огромные потери.
– Тут как раз ничего необычного, поляки приготовились к обороне города. Разведка донесла, что гунны оставили им полные склады оружия.
– Эти люди погибли не под обстрелом, это была магия…
– Уверен?
– Абсолютно.
– Но это невозможно. Нет такого слова силы, которое действовало бы больше чем на парочку, самое большее на десяток людей!
– Я видел сотни убитых. Может, и тысячи, – настойчиво произнес юнкер.
Самарин отослал его энергичным жестом, потом добавил свет лампы.
– Что ты об этом думаешь? – спросил он.
– Даже не знаю. – Матушкин пожал плечами. – Возможно, поляки что-то придумали?
– Варшава никогда не была центром алхимии или магии! Откуда у них такие адепты?
– А Олаф?
– Он обычно не вмешивается в политику.
– Обычно нет, это правда. Но если ты думаешь, что он будет просто смотреть, как мы обстреливаем Варшаву, то у тебя явно что-то с головой. К тому же у него это наследственное.
– В смысле?
– Ты же знаешь, что его отец принимал участие в Восстании тысяча восемьсот шестьдесят третьего?
Самарин молча кивнул.
– Его мать была шведкой из Блекинга. Согласись, бунтовщики и викинги среди предков – это взрывоопасная смесь.
– Что-то в этом есть, – неохотно согласился Самарин. – А откуда информация о матери?
– Попросил материалы из архива. Так, ради любопытства. На господина Рудницкого там толстая папка.
– Ну ладно, что ты предлагаешь?
– Эти видения юнкера только один из вариантов? Значит, то, что он увидел, или сбудется, или нет?
– Без понятия. До сих пор его видения сбывались точно. Немецкое нападение состоялось, но мы были к нему готовы. Но Анвельт не видел тогда нашего поражения, а только наступление немецкой армии. Сейчас совсем другое. Ну и еще Крючков, помнишь?
– Ну да, Крючков… – пробормотал Матушкин.
Один из самых невероятных «проблесков» касался некоего сержанта Крючкова. Анвельт предсказал ему, что тот столкнется с автомобилем и женится на той же неделе. И к тому же его избранница будет богатой и красивой женщиной. Сержант, не слишком симпатичный мужчина, только посмеялся над молодым человеком. Только когда он вернулся из отпуска, то был уже женат на дочери известного в Петербурге купца Филимонова. Они познакомились, когда на тротуар выскочил автомобиль с пьяным водителем. Крючков успел оттолкнуть с дороги машины идущую рядом женщину, хотя сам оказался ранен. А та, как в сказке, наградила его за мужество…
– Ты считаешь, что потерь не получится избежать?
– Нужно с этим считаться, – хмуро ответил Самарин. – Возможно, получится их минимизировать. Ну и прежде всего мы должны сберечь подразделение. Первое, что придет этому идиоту в голову, – это отправить нас в окопы.
Матушкин вздохнул: генерал от инфантерии Якимов, новоиспеченный лейтенант, принимал участие в последней войне с Турцией и изо всех сил пытался произвести впечатление бывалого офицера, но ни для кого не было секретом, что его участие в этой кампании ограничилось сидением в штабе. На поле битвы он проявлял ужасное невежество, а его военная тактика сводилась к лобовой атаке, а если это не срабатывало, он обращался к подразделению «Омега».
– В таком случае ты должен связаться со Ставкой или с Брусиловым, – сказал он. – Только они могут удержать Якимова.
– Прямо сейчас и займусь этим, – пообещал Самарин. – Отправлю шифровку Брусилову.
Офицер наклонился и вытащил из-под кровати сапоги с высокими голенищами, потянулся за чистыми носками. Немного поколебавшись, все же надел пояс и проверил оружие. Хотя Новоминск и находился в трех верстах от линии фронта, лучше было перестраховаться – немецкие диверсанты уже несколько раз нападали на объекты в тылу, а недавно попытались взорвать железнодорожное полотно недалеко от Соколова.
