– Прибыл господин Вилланова, – доложил слуга.
– Проси, – решил Рудницкий.
Движением головы он дал знать, чтобы его оставили один на один с гостем. Татьяна Олеговна подчинилась с явным нежеланием.
Алхимик поднялся и поприветствовал молодого человека пожатием руки.
– Ты завтракал? – спросил он.
– В принципе да. Два часа назад, – ответил Вилланова, жадно глядя на заставленный стол.
– Чем богаты, прошу, – пригласил Рудницкий. – Ты сделаешь мне одолжение, моя кухарка думает, что я мало ем.
– Вы плохо себя чувствуете? – забеспокоился молодой человек.
– Ничего страшного, просто легкое недомогание.
Вилланова ответил нечленораздельным бормотанием, занятый поглощением стряпни Татьяны Олеговны.
– Вкуснятина, – прокомментировал он. – Ваша кухарка – настоящая волшебница.
– Она досталась мне от князя Оболенского и стоит таких денег.
– Вы слышали, что россияне отступили от Варшавы? Станкевич – гений! Он заманил россиян в ловушку и уничтожил вчера весь корпус! А они уже думали, что Варшава у них на блюдечке!
Рудницкий глубоко вздохнул, но это не помогло. Он вскочил с кресла и побежал в туалет. Его вывернуло, желудок скрутило спазмом и болью.
– Вам нужна помощь? – спросил через двери обеспокоенный Вилланова.
– Нет, спасибо, возвращайтесь к столу.
Он со стоном выровнялся, ополоснул холодной водой лицо, прополоскал рот. Зеркало отразило лицо с болезненно заостренными чертами, темные круги под глазами придавали ему выражение усталости.
– Черт! Вы ходячая антиреклама своего дела, Олаф Арнольдович, – пробормотал он.
Когда они вернулись в столовую, Вилланова налил ему чай.
– Это должно помочь, – равнодушным тоном сказал он. – Я был вчера в госпитале, но вас не застал. Мне сказали, что вы уехали по срочному делу. Я заглянул в отель. Но один из санитаров видел, как вы садились в автомобиль…
Рудницкий сделал несколько глотков горького напитка, глядя на собеседника исподлобья.
– И что из этого?
– Ничего, – смешался молодой человек. – Просто я подумал…
– Да, я принимал участие в битве, – прервал его алхимик. – Работая в госпитале, я спас двадцать или тридцать человек. А вчера я убил сотни, если не тысячи.
– Так это были вы… В городе говорят, что какой-то могущественный маг помог остановить российское наступление.
– Могущественный маг… – с горечью пробормотал Рудницкий. – Ну да!
– Я не понял…
– Не важно, – алхимик махнул рукой. – Что тебя привело?
– Два дела. Я получил документы, о которых вы просили, к сожалению, формальности заняли немного больше времени из-за сложившейся ситуации, ну и я хотел напомнить, что в двенадцать у нас собрание гильдии.
– Конечно, я об этом совсем забыл, – признался Рудницкий без энтузиазма. – Как я понимаю, нужно ожидать возмущений? Поскольку Марковский не допустит, чтобы в Варшаве появилась частная гильдия, к тому же под моим руководством.
На лице молодого человека появился испуг, и Вилланова с необычным вниманием начал разглядывать узорную скатерть.
– Ну что такое? Я что-то еще упустил?
– Я боюсь, что да, хотя это хорошая новость. По крайней мере, для нас.
Алхимик нахмурил брови, в словах парня прозвучало едва сдерживаемое удовлетворение.
– Ну?
– Ну вы предупреждали Марковского, что Кинжальщики не спустят ему вранья…
– И что, они убили его?
– Ничего подобного. Однако ни Марковский, ни его друзья не отважатся перейти вам дорогу. Уже нет. Марковский лежит в госпитале Красного Креста с сильным ожогом лица.
– Ладно, и как это относится ко мне?
– Кто-то выжег ему на лбу слово «лжец». Раскаленным железом. А рядом символ Кинжала, охваченного пламенем.
Рудницкий со злостью выругался, ударив кулаком по столу.
– Я не имею с этим ничего общего!
– Никто вас не подозревает. По крайней мере, никто из тех, кого вы знаете, – тише добавил он.
– Это ведь еще не все, да?
Молодой человек не ответил.
– Господин Вилланова!
– Некоторые газеты, в том числе и «Варшавский курьер», не только цитируют ваше заявление на собрании СОВ, но и предполагают, что вы являетесь кем-то типа представителя Кинжальщиков, «Курьер» назвал вас губернатором.
– Это мой конец, – констатировал Рудницкий. – Какой тираж у газеты? Десять? А может, двадцать тысяч? Я уже не отмоюсь от этого «губернатора».
Вилланова усмехнулся: из-за большого количества некрологов в «Варшавском курьере» его часто называют газетой трупов.
– Может, не все так плохо, – сказал он неуверенно. – Так или иначе, сейчас нам это на руку. Я сомневаюсь, что кто-то попытается помешать вам создать гильдию.
– Спасибо и на этом! – буркнул алхимик. – У тебя с собой эти паспорта?
– Конечно.
Молодой человек полез в карман и выложил на стол стопку документов.
– Девять паспортов, как вы и просили. Достаточно вклеить фотографии.
Рудницкий поблагодарил, рассеянно отломив кусочек пирога.
– Сколько я тебе должен?
– Ничего. Прошу, примите это как мой вклад.
– Но ты даже не знаешь, в чем дело!
– Допустим, но рано или поздно вы мне объясните, в чем дело, – уверенно ответил парень.
Рудницкий беспомощно вздохнул, его отношения с Вилланова все меньше напоминали отношения начальника и подчиненного и все больше – отношения учителя и ученика.
– Предупреждаю, что скоро у Кинжальщиков могут появиться сомнения на мой счет.
– Я понимаю, хотя думаю, что это преувеличение. Насколько я могу судить, эта организация делает все, чтобы вернуть нам независимость. И вряд ли кто-то сделал для этой идеи столько, сколько вы.
– Это спорный вопрос, – ответил Рудницкий. – Ну да ладно. Я так понимаю, пора собираться? – добавил он, поглядывая на часы.
– Именно, – согласился Вилланова. – Мы хоть и недалеко, но не стоит опаздывать.
* * *
Зал не был переполненным, хотя только несколько кресел оставались свободными, похоже, идея создания частной гильдии заинтересовала неожиданно много алхимиков. Среди собравшихся находилась даже группа бывших собратьев из ложи «Серебряного Замка».
Алхимик встал за кафедру – встреча проходила в кинозале на втором этаже отеля – и коротко поприветствовал присутствующих. До того как он закончил говорить, один из сидящих в первом ряду мужчин поднялся, требуя права голоса.
