– Это чья теория?
– Моя, – скромно признался Степанков и рассмеялся.
В траве раздалась трель телефонного звонка, вернув Сашу и Степанкова в лоно цивилизации. Степанков пошарил рукой и, найдя телефон, нехотя ответил на звонок.
– Игорь приехал и нас ищет. Пойдем?
– Придется идти. Я еще хочу успеть до ужина поговорить с Луниным о Кристине и ее родственниках.
– Попробуй.
Степанков неожиданно бодро поднялся с травы и подал руку Саше.
* * *
Все то время, пока все собирались на ужин, Саша ожидала Лунина в холле.
– Игорь Дмитриевич, я вас жду. У меня к вам пара вопросов. – Саша обрадовалась, увидев Лунина в хорошем расположении духа.
Лунин осмотрел ее с головы до пят, находя недостатки фигуры, и улыбнулся одной из своих неприятных улыбок. Иначе на женщин он не смотрел. И тут же пожалел, что так не вовремя спустился вниз. Последние дни он не только говорить – видеть никого не хотел. Если бы мать так настойчиво не требовала его приезда, он просидел бы до утра в каком-нибудь ночном клубе, чтобы от грохотавшей музыки в голове стало пусто, чтобы никакая мысль не успела зародиться в ней.
Теперь ему ничего не оставалось, как уделить внимание свалившейся на его голову Александре. Лунин молча, в знак согласия, кивнул головой и направился на террасу.
– Я вас внимательно слушаю. Задавайте свои вопросы. – Лунин мельком посмотрел на часы, присаживаясь в широкое плетеное кресло.
– Скажите, у вашей покойной жены была сестра? Галина Адамовна сказала, что…
– Моя жена детдомовская, – перебил Лунин Сашу. – Но я буду рад, если эта информация поможет вам в лечении моей дочери.
Отвечать Лунину на колкость Саша не стала.
– Галина Адамовна мне еще говорила, что после аварии Настя жила с ней, а не с вами.
– В этом вы находите что-то противозаконное?
– Скорее – противоестественное. Я бы хотела знать, почему Настя жила не с вами, а с Галиной Адамовной?
Лунин ничего не ответил. Саша почувствовала, как он растерялся, испугался и одновременно рассердился на себя.
– Я не намерен обсуждать ни с кем вопросы своей семейной жизни, если это не касается здоровья моей дочери.
– Вы думаете, я копаюсь в вашем прошлом из праздного любопытства?
– Думаю, что да.
Лунин улыбнулся привычной надменной улыбкой, после которой кому угодно перехотелось бы задавать вопросы. Нагрубил он Саше специально.
«Окажись на его месте, что бы я сама сказала о своей личной жизни чужому человеку? Ничего. Как сказать, что я люблю своего мужа, а у него появилась другая женщина – молодая и красивая? Вот и Лунин не хочет говорить постороннему человеку о себе».
– Если вы не хотите ничего говорить, то и не говорите, – сказала Саша в спину уходящему Лунину. – Знаете, единожды солгавши…
Лунин так резко обернулся, зацепившись ногой за стул, что она не успела договорить притчу Пруткова до конца.
«Единожды солгавший, кто тебе поверит? Сможет Стрельников оставить меня ради другой женщины? – вернулась к своим проблемам Саша. – А если даже и не оставит, то как мне с этим жить дальше? И как быть с живущим во мне страхом?»
Она так и сидела на террасе, пока не позвали на ужин. Идти к столу ей не хотелось. От разговора с Луниным разболелась голова. И если бы не Степанков, она пошла бы в свою комнату и легла спать.
Стол на этот раз накрыли в саду посреди лужайки.
Удачно подобранный столовый сервиз был без особой претензии на роскошь. Белоснежное стекло, обрамленное серой широкой полосой, смотрелось безупречно. Создавалось впечатление строгого холодного ансамбля. Не было только Лунина. Степанков разговаривал с Галиной Адамовной. Судя по тому, как та кивала головой в знак согласия, речь, скорее всего, шла о Насте. Ксения держались особняком. Роль хозяйки дома ей пока не удавалась. Потом пришел Игорь, и все начали рассаживаться за столом.
Больше всего Саша не любила такие застолья, где каждый сам за себя и все, вместе взятые, – чужие люди. Она села рядом со Степанковым, напротив Ксении и Игоря Лунина. Галина Адамовна – во главе стола.
Разговор крутился вокруг погоды, дорог, московских новостей. Напряжение, исходившее от Лунина, усиливалось и передавалось всем сидящим за столом.
Комфортно было только Степанкову. Он с удовольствием ел, от души хвалил повара и рассказывал анекдоты и случаи из жизни, еще больше похожие на анекдоты. При этом он разливал женщинам вино, а себе и Лунину подливал коньяк.
– На тебя уже жаловались, – тихо, одними губами проговорил Степанков.
– Да ладно, – улыбнулась Саша.
– Жаловались, жаловались, – утвердительно повторил Степанков.
– Даже могу угадать с первого раза кто. Лунин.
– Чего ты сразу полезла к нему с расспросами? Не могла подождать до завтра? Чисто напугала мужчину, – балагурил Степанков. – И смотрит он на тебя слишком часто. Что я скажу Стрельникову?
Саша незаметно толкнула Степанкова.
После выпитого обстановка за столом немного разрядилась, разговор стали поддерживать все, даже Лунин.
Саша, сославшись на Настю, первой покинула застолье и, вернувшись к себе в комнату, попыталась уснуть. Но не тут-то было. За столом разговаривали и смеялись. Пришлось встать с постели и закрыть окно. Стало немного тише, и только смех Ксении изредка нарушал относительную тишину. А потом Саша уснула.
* * *
Лунин пожалел, что запланировал отдых до понедельника. После разговора с Сашей ему резко перехотелось оставаться здесь еще на два дня. Если бы не Степанков, он точно уехал бы рано утром, сославшись на неотложные дела. Но, вспомнив, с каким трудом ему удалось уговорить Юру поехать за город, он поборол желание бегства.
«Главное – не лгать. Главное – не лгать. А если ложь ради спасения. Легко этой Саше рассуждать о лжи. Много она понимает. А если выхода другого не было. Это у нее главное – не лгать, а у меня?»
Он солгал один раз в жизни. Следующая ложь даже ложью не была. Она была самой жизнью. Он старался не думать об этом. Он приучал себя, что все, что было, – это всего лишь кем-то придуманная история. Он и поверил бы в это, если бы не такая цена. Цена имела две составляющие. Первая – бизнес. Если бы от шантажа можно было избавиться навсегда, отдав часть бизнеса или даже весь бизнес, он бы давно это сделал и начал новое дело сначала. Только это была утопическая мечта.
Свой бизнес он дважды начинал с нуля. Первый раз у него его просто отжали. Но тогда он был зеленый и неопытный. Второй раз – накрыл дефолт. Но тогда в подобной ситуации оказалось большинство, и он точно знал, что все наладится. Теперь ситуация выходила из-под контроля.
Мысли о шантаже заняли все его внимание, и Лунин перестал слушать разговор за столом.
