Он задавал вопросы и смотрел на нее.
– У меня все не так радужно, как у тебя, – Саша не была настроена вести разговор в таком же духе.
– Я тебя очень люблю, – едва слышно прошептал Стрельников.
«А как же та, другая?» – Саша легко высвободилась из объятия.
– Пойдем пройдемся к озеру, – предложила Саша.
Она чувствовала, как Ксения наблюдает за ними с балкона второго этажа, и стоять под обозрением ей не хотелось.
– Саша, я нашел фотографию у тебя в столе, – без предисловия сказал Стрельников.
Он опустил руку в задний карман и вместе с мобильным телефоном достал переломленный напополам снимок.
От неожиданности она растерялась. Лицо предательски начало краснеть, пятна расползлись по шее, и если б снять водолазку, то красными оказались бы спина и плечи. Она всегда так краснела – молниеносно и комплексно. От накопившейся обиды Саша не знала, что сказать. По его тону получалось, что она еще и виновата. И по ее вине на свет появился снимок, ради которого Стрельников пожертвовал рабочим днем.
– Саша, мы же договаривались, что все, что бы ни случилось, мы будем проговаривать вслух, а не дуться по углам.
– С чего ты взял, что я дулась?
– А чего ты уехала сюда?
И опять получалось, что она виновата. И еще эта фотография в руках. Что с ней делать теперь: развернуть и посмотреть или выбросить, но куда?
– Я думала… Я подумала, что ты встретил другую женщину. Ведь так тоже бывает в жизни?
– Почему ты мне ничего не сказала?
– Я больше никогда так не буду поступать. Давай не говорить на эту тему. Никогда.
Не говорить не получилось.
– Мне позвонила Лера и попросила проконсультировать ее подругу. Отказать, сама понимаешь, было неудобно. Я был уверен, что ее подруга мне позвонит, и я отвечу на все ее вопросы по телефону, но они сами приехали в банк. Потом я их вывел во двор через служебный выход. Чтобы не обходить вокруг здания к служебной стоянке. Саша, ты что, не узнала здание банка?
– Я была у тебя на работе только один раз и служебным входом не пользовалась. Я когда увидела фото – подумала, что ты возле гостиницы стоишь. А когда тебя увидела здесь, то подумала, что ты приехал сказать мне о разводе.
Ничего умнее она не придумала и теперь во все глаза смотрела на Стрельникова.
Почему она страдала целых две недели? Сколько бы еще продлилось это самоистязание, если бы Стрельников не приехал?
– А ты мне дашь развод? – Стрельников вернулся к прерванному разговору.
– Никогда! Я не смогу без тебя жить, Стрельников. Не смогу без тебя дышать.
Больше она ничего не успела сказать. Поцелуй оказался бесконечно долгим и головокружительным.
– Так как твои дела, ты мне так и не ответила.
– Никак. Если в двух словах, то состояние девочки – защитная реакция на стресс, если говорить доступно. Чтобы ей помочь, мне надо знать правду, что на самом деле случилось в семье Лунина, но все упорно молчат. Я уверена, что Кристина жива.
– Как жива? Ты мне сама говорила, что девочка после аварии перестала ходить и разговаривать. А потом еще погибла ее мать. Так ведь?
– Я тоже так думала.
Саша поравнялась со Стрельниковым, взяв его под руку.
– Вот послушай: живет себе молодая семья. Муж – утверждается в бизнесе, жена вживается в роль домохозяйки, потом становится матерью. Игорь, чтобы жена не скучала, подарил ей небольшое ателье. Дела у Кристины шли неплохо. Я видела журнал с фотографиями дизайнерских работ Крис- тины.
– И она все променяла на менее удачливого, но молодого любовника? Ничего нового. Все как в жизни.
– Не перебивай, а то я собьюсь с мысли. Никто ничего не променял. А через пять лет после рождения дочери Кристина очень изменилась. Словно в доме оказалась совершенно другая женщина. Об этом мне говорили, обрати внимание, несколько человек.
– Саша, я помню, как на занятии по общей психологии группу разделили на две подгруппы и дали описать портрет человека, но при этом каждая подгруппа получила короткую вводную. Одним сказали, что перед вами герой-пожарный, а другим – что это серийный убийца. Установка – вещь серьезная. Смотря кто говорил тебе о Кристине.
– Я и сама знаю об установках. Но в данном случае речь идет о двух разных женщинах. Понимаешь, о чем я тебе говорю?
– Нет, – честно признался Стрельников и с шумом выдохнул воздух, сложив при этом губы в смешную трубочку.
– Я говорю, что в этом доме жили разные женщины. Как бы это ни звучало фантастически. Об этом знает Галина Адамовна и, естественно, Игорь, Настя и я.
Чувство несоответствия, которое мучило ее все эти дни, приобрело определение. Мысль, все время выскальзывающая, четко оформилась в ее голове.
– Я смотрела альбом Луниных и никак не могла понять, что меня смущает. А теперь до меня дошло – одежда. У Кристины был свой стиль, и он соответствовал ее внутренней потребности. А на последних фотографиях, которых было всего две, – совершенно другой стиль. От фотографии исходило чувство риска, тревоги, даже какой-то подлости и жестокости.
– Я не согласен. Конечно, я не силен в вашей женской моде, но мне кажется, она меняется у вас несколько раз в году. Может, именно в том году в тех нарядах Кристина была самой модной дамой.
– Павел, мода и стиль – это разные вещи. Скажи, ты можешь явиться на свою работу в потертых джинсах, хотя это модно?
– Ну, ты сказала. Это ж на работу.
– Вот видишь, ты сам себе противоречишь. Ходить в костюме тебя по большому счету никто не принуждает. Но ты же ходишь. И все потому, что костюм – это твое мироощущение.
– Значит, мир я ощущаю посредством костюма? – недоверчиво спросил Стрельников.
– И не только ты. Не сбивай меня с мысли!
Стрельников слушал ее с удовольствием. Он пребывал в состоянии блаженного счастья, когда все ясно и нет никакой недоговоренности. Недоговоренность он не терпел всеми фибрами души. Он готов был сколько угодно слушать о костюмах, модах, тенденциях и направлениях, только бы Саша была вот так рядом, и не было больше никаких недоговоренностей.
– Меня еще одно настораживает. В альбоме собраны фотографии от момента беременности Кристины и до тех пор, пока Насте не исполнилось пять лет. А потом – все. Счастливой семьи не стало. Ни одной фотографии до самой смерти Кристины, то есть без малого два года. Как это объяснить?
– Ну, ты придумала. Все уже давно перешли на цифровые носители. Ты, к примеру, когда последний раз делала фотографии?
– Давно. Но не в этом дело.
– Точно так и Лунины.
Логичное объяснение Стрельникова разрушило только что родившуюся теорию. Саша посмотрела на доводы со стороны. Доводы не выдерживали критики. Только Кристина была хорошей матерью и не сфотографироваться с дочерью за два года она не могла. Если это была, конечно, она…
