На просьбу матери Анита даже ухом не повела, послав куда подальше новоиспеченного папашу. Кристина не смогла отказать матери, когда та, плотно закрыв дверь детской комнаты, попросила ее об одолжении. Превозмогая неприязнь, она стала изредка, исключительно при матери, звать Геннадия отцом.
Все было бы ничего. Только если раньше Натка позволяла себе иногда выпить с подругами ради праздника, то с появлением Геннадия начала пить дома. И повод всегда находился.
Через год пришлось Натке заложить свою кормилицу – швейную мастерскую, а вскоре и просто продать, чтобы погасить долги.
После того как бригада вернулась в Москву, Геннадий первое время пытался найти себе работу, но, поразмыслив, решил, что за те копейки, что ему предлагали, работать – себя не уважать.
Выпив, Геннадий начинал ворчать на дочерей, что здоровенные вымахали, уже сами должны помогать родителям, а не сидеть у них на шее. Поначалу Натка защищала дочерей, а потом и сама стала поддерживать Генку. Здоровья у родителей уже не то, не грех и помочь.
Сетования на жизнь больше касались Кристины. Аниту родители старались обходить стороной.
Однажды подвыпивший Геннадий сгоряча поднял руку на Аниту, которая, как ему показалось, откровенно нагрубила, назвав его алкоголиком. Анита убежала из дома, хлопнув дверью. А вечером какие-то подростки намяли бока вдребезги пьяному Геннадию. Натка сразу догадалась, чьих рук дело. Только как заявишь в милицию на родную дочь. Проспавшись, Геннадий стонал, косо глядя на Аниту, но больше руку на дочь не поднимал. Зато, когда той не было дома, от души вымещал накипевшую злость на Кристине.
В десятый класс Кристина пошла в вечернюю школу. Кто-то должен был содержать семью. Днем она убирала подъезды, потом за отдельную плату выгуливала собак. Справившись с выгулом, спешила к Светлане Павловне в соседний дом и получала целый список новых заданий. Неотложные дела Светлана Павловна аккуратным почерком по мере важности выписывала в столбик. И хватало их до самого вечера. А потом она отдыхала и кормилась со щедрого стола Павловны и учила уроки.
Анита в десятый класс не пошла. Чем она занималась, особо никого в семье не интересовало. Не просит денег – и то хорошо. Может, так бы они все и жили – долго и не очень счастливо, но Геннадию с перепоя было плохо настолько, что утром, не дожидаясь, когда Натка принесет спасительную чекушку, он разбудил дочь и потребовал деньги на опохмел. Анита, недолго думая, дала новоявленному отцу под дых так, что хилый Геннадий скорчился от боли. Возможно, все на том и окончилось бы, не подоспей Натка домой. Скандал разгорелся с новой силой. Натка проклинала дочь на чем свет стоит, помогая Геннадию лечь в кровать, а потом и вовсе указала той на дверь. Немного отойдя от злости, Натка принесла с кухни грязные стаканы, и они с Геннадием мирно распили чекушку самогонки и завалились спать.
Через три дня Кристина пошла в милицию и написала заявление о пропаже сестры. Молоденький лейтенант заявление не принял. Кто и где будет искать ее безбашенную сестру? Нагуляется и сама вернется или позвонит.
Ни письма, ни звонка от Аниты так и не последовало. Как в воду канула. Хотя, по правде сказать, и звонить-то ей было некуда. Телефон давно отключили за неуплату.
К семнадцати годам Кристина выглядела значительно взрослее своих ровесниц. Жизненные неурядицы отпечатались на лице. Единственной отдушиной в ее жизни была школа. Училась Кристина на одни пятерки. Для вечерней школы явление было совершенно необычное. Она была одной из немногих, регулярно посещающих уроки. Да и как прогуливать, когда спокойно на душе только в школе.
Вечером, когда она возвращалась домой, мать с Геннадием, а иногда и вся компания собутыльников, мирно храпели на всю квартиру.
Кое-как дотянув Натку до кровати, Кристина укладывала ее в постель, выключала свет на кухне, где под столом чаще всего спал Геннадий, и запиралась в своей комнате.
Выходные дни она не любила и боялась их. Летом можно на речке день просидеть с книжкой. Зимой было труднее. Библиотека закрывалась в шесть вечера, и приходилось без дела бродить по городу.
В то воскресенье она сразу после закрытия библиотеки, никуда не заходя, направилась домой. Тревожное чувство не давало покоя с самого утра. Знакомая библиотекарша к ее приходу подготовила стопочку новых журналов, но читать совсем не хотелось, и даже новый номер «Бурды» не вызвал должного интереса. Промаявшись в библиотеке до шести вечера, Кристина вышла на улицу. Шумная пьянка в это время должна быть в самом разгаре, но эта мысль ее не испугала.
Неладное она почувствовала сразу, как только увидела выезжающую со двора пожарную машину.
Возле дома собрались зеваки. Обгорелые окна ее квартиры зияли чернотой. Все остальное она помнила как в тумане. Останки тел матери и Геннадия схоронили в одной могиле. Кристина плакала возле закрытого гроба о непутевой матери, об Аните и несбывшейся детской мечте о счастливой жизни.
Из всего нажитого после пожара в квартире уцелела только старая Наткина швейная машинка. Но мир не без добрых людей. Соседи своими силами организовали скромные поминки, собрали на первое время Кристине деньги и предложили кров.
– Кристина, деточка, школу ты оканчиваешь хорошо, тебе надо уезжать и учиться дальше. Только не подумай, что ты меня стесняешь. У меня ты можешь жить столько, сколько сама захочешь, только это не выход, – Светлана Павловна говорила о реальных вещах, о той действительности, смириться с которой Кристина никак не хотела.
Останься она в то воскресенье дома, никакого пожара не случилось бы. Даже если б и случился пожар – она бы спасла мать. Как смотреть в глаза сестре, что сказать? Что читала книжки в библиотеке, в то время, когда, может, мама звала на помощь?
– Кристина, запомни – твоей вины в случившемся нет. Рано или поздно, не это так другое, но случилось бы с твоими родителями. – Светлана Павловна прочитала ее мысли. – Водка еще никого до добра не довела. А ты посмотри на себя: красивая, умная. Что тебя ожидает здесь? Ничего. Уезжай.
– А если Анита вернется?
– Сколько уже дома не объявлялась?
– С сентября не было. А вдруг вернется, а никого нет. Может, мне подождать ее, а когда вернется, уже потом ехать поступать?
В голосе Кристины сквозила плохо скрываемая надежда, что Светлана Павловна одумается и скажет, что, может, действительно надо подождать Аниту.
– Я звонила в Москву своей однокласснице, – Светлана Павловна оставила вопрос без ответа, – она преподает в институте. Поедешь, попробуешь поступить. Не поступишь, тогда другое дело. Вернешься ко мне, и будем вместе ждать Аниту, – успокоила Кристину женщина.
В том, что Кристина поступит с первого раза, Светлана Павловна нисколько не сомневалась. Во-первых – девочка умная и трудолюбивая, а во-вторых, подруга, проректор по научной работе, раз пообещала помочь, значит, поможет.
Услышав свою фамилию среди студентов, Кристина еще не была уверена, стоит ли радоваться этому успеху. А если вернется Анита, а ее не будет, что тогда? Выходит, она сама бросила сестру, как бросила мать в то злосчастное воскресенье? В душе жила надежда, что, невзирая на серьезную подготовку, она не пройдет по конкурсу и тогда сможет честно смотреть в глаза Светлане Павловне. За год подготовится к вступительным экзаменам, а там, смотри, и сестра объя- вится.
