– Что вы делаете вечером? – не удержался незнакомец.
Анита, не отвечая на вопрос, не спеша переложила покупку в протянутый пакет.
– У меня ситуация как в том старом анекдоте. – Боковым зрением она заметила, как Эдик направился в сторону машины.
– И что это за анекдот?
– «Девушка, вы мне понравились, давайте встретимся с вами завтра. Что вы… я замужем. Давайте сегодня».
Мужчина, поняв тонкий намек, засмеялся.
– Но я, к сожалению, не смогу и сегодня.
Анита опять мило улыбнулась, слегка прикусив нижнюю губу, и села за руль. Интерес к мужчине вмиг пропал, и она, даже не махнув рукой на прощание, отъехала от супермаркета.
Она уже не видела, как недавний знакомый, обнаружив пропажу борсетки, сначала пошарил рукой под сиденьем и, чертыхнувшись, бросился обратно в магазин, требуя охранника.
Охранник мужчину вспомнил сразу. Он хорошо помнил и роскошную красавицу с порванным пакетом. И мужчина из магазина точно выходил с борсеткой. Иначе, обо что порвала женщина свой пакет, как не о борсетку? И если и случилось досадное недоразумение, то за пределами супермаркета, и охрана уж никак не виновата.
«Смотрите за своими вещами, за машинами, запирайте дверь, включайте сигнализацию. Прописные истины…»
Охранник сочувственно двинул плечами и направился на свое рабочее место.
* * *
Проехав пару кварталов, Анита свернула в тихий переулок к старому кафе. Машины Эдика на обычном месте не было. Его привычка опаздывать раньше выводила ее из себя, но со временем и с этим она смирилась. Эдика не переделаешь. Вот и сейчас – мог приехать первым, времени достаточно, но нет – надо, как всегда, опоздать.
– Все, малыш, на сегодня отдых. – Эдик шумно опустился в кресло, рукой подозвав официанта.
Анита безразлично пила слабогазированную воду. Она и так больше не собиралась сегодня работать. Всех денег не заработаешь.
– Твой сегодняшний заработок. – Эдик опустил конверт в открытую сумочку. – Удачно поработали. Знаешь, сколько было в лопатнике у мужика из магазина? Или тебе неинтересно? – почти обиженно спросил Эдик.
– Какая мне разница, сколько было. Можно подумать, ты скажешь правду, – Анита с ухмылкой посмотрела на Эдуарда.
– Ты чего так долго в магазине возилась? Я уже подумал – пустышка.
– Эдик, я все никак не пойму, ты действительно тупой или только прикидываешься? Сколько мужик бродил по залу, столько и я за ним. Или мне надо было его поторопить, мол, Эдик уже заждался.
– Слушай, помнишь, как ты мне сначала предлагала работать в дорогих бутиках?
– Помню. Только не пойму, к чему ты клонишь? – Анита внимательно посмотрела в глаза Эдуарду.
В самом начале их совместной деятельности она пыталась доказать Эдику, что надо «работать» возле дорогих фирменных магазинов, где денежных покупателей куда больше, чем в супермаркетах. Но простояв возле бутиков, она сама убедилась в правоте Эдика.
К бутикам подъезжали в основном хорошо упакованные женщины. И когда Анита обратилась к одной с пустячной просьбой подсказать, где ближайшая аптека, то получила такой многоэтажный ответ, что опешила. Откуда юное создание, одетое от-кутюр, могло знать весь матерный словарь, для Аниты так и осталось загадкой.
– Это я к тому, что ты тоже иногда тупишь.
– Надеюсь, все гадости на сегодня окончились.
– Ну не сердись. Поедем ко мне, а?
– Не хочу. Устала. Поеду домой.
– Погоди.
Эдик похлопал себя по бокам и, не найдя того, что искал, открыл кожаный тоненький портфель, который, как подозревала Анита, носил без надобности, а скорее для собственной значимости, и достал глянцевый журнал.
– Посмотришь перед сном. Я когда увидел фото, сразу подумал – ты, а потом присмотрелся – далеко тебе до нее, – зубоскалил Эдуард.
Журнал, который Эдик положил на стол, Анита смотреть не стала, а бросила в сумку, на дне которой лежал греющий душу конверт. Ей больше всего хотелось побыстрее добраться домой, принять душ и бездумно посмотреть какую-нибудь мелодраму о сказочной жизни новоявленной Золушки.
* * *
Саша блаженно потянулась в постели, прислушиваясь к тишине. Сон был настолько крепким, что она даже не слышала, как Стрельников ушел на работу. Сбросив рывком одеяло, чтобы не было никакого соблазна еще полежать минутку, которая может затянуться на хорошие полчаса, а то и час, Саша встала и прошлепала босыми ногами на кухню. Чашка с остывшим кофе сиротливо стояла на барной стойке. На холодильнике в магнитных лапках обезьянка держала записку от Стрельникова.
Обезьянку Стрельников привез из Милана, и Саша, противница всех этих магнитных украшений, прицепила импортный сувенир на дверцу «Самсунга». Обезьянка с сощуренными глазами напоминала ей саму себя.
Наскоро проглотив бутерброд и выпив кофе, Саша начала собираться на работу. Открыв гардероб, она достала новый, еще ни разу не надеванный костюм. Прямая до колен юбка отлично сочеталась с таким же бирюзовым пиджаком, подчеркивая талию. Саша посмотрела на себя в зеркало. Все было хорошо, за исключением талии. Там, где пиджак должен прилегать к телу, теперь он оттопыривался, грозя разойтись при любом удачном случае по шву. «Вот вам и работа на свежем воздухе», – с сожалением констатировала Саша и начала с опаской примерять другую одежду.
На работу, по чистому везению – ни одной пробки на дороге, Саша приехала вовремя. Первым делом она зашла в приемную Степанкова. На месте прежней «ассистентки» сидела незнакомая юная девица модельной внешности.
– Юрий Николаевич у себя?
– Вы кто? Ожидайте.
Саша улыбнулась. Юное создание неопределенно кивнуло кукольной головкой в сторону кабинета Степанкова. Сидеть в приемной без дела, не зная, кем и насколько занят Степанков, Саша не стала.
– Передадите Юрию Николаевичу, когда он освободится, что Андреева уже вернулась на работу.
Девушка снова непонятно кивнула головой и устремила свой взгляд на экран компьютера.
У доктора медицинских наук Юрия Николаевича Степанкова было всего две слабости. Первая – это даже не слабость, а скорее пристрастие, – работа. Саша не переставала удивляться, как он умудряется руководить своей клиникой, пусть и небольшой, при этом ежедневно вести прием пациентов, в перерыве между этим – читать лекции на кафедре психиатрии, регулярно печататься в журналах, посещать все мало-мальски значимые конференции, выступать на симпозиумах. Все это наводило на мысль, что у доктора Степанкова другой отсчет времени, и сутки длятся никак не положенные двадцать четыре часа, а гораздо больше. За эту слабость Саша безмерно уважала Степанкова.
Другой слабостью были женщины. Будучи далеко не красавцем в юности, с годами Степанков в Ален Делона тоже не превратился. Но было в нем столько обаяния и магнетизма, что, невзирая на все недочеты внешности, женщины в него влюблялись мгновенно.
