— Отомри, — чувствую, что он улыбается. Делаю шаг вглубь квартиры.
Не знаю, куда себя деть. Все так… неожиданно, но в то же время желанно.
— Руки помою.
Не знаю, для чего показываю ладони, немного вытянув их перед собой. Где здесь ванная, я помню. Туда и иду. Включаю свет и сразу сталкиваюсь с собственным отражением в зеркале.
Намыливаю руки жидким мылом, не переставая смотреть на саму себя. Нервничаю. Скольжу пальцами друг по другу и смываю пену ледяной водой. Мне немного жарко. Провожу тыльной стороной ладошки по лбу. Заворачиваю кран и беру полотенце.
Дверь я не закрывала, поэтому теперь отчетливо вижу в проеме Дениса. Он стоит практически за моей спиной. Руки сложены на груди. Плечо подпирает косяк.
— Нервничаю, — сама не знаю, зачем это говорю. — Просто если ты думаешь, что у нас сегодня что-то будет…
— Не настаиваю, — Соколов лениво улыбается. Отталкивается от косяка и делает шаг в мою сторону.
Напарываюсь спиной на открытую напольную тумбу.
Ладошки вновь становятся влажными, но уже от волнения. Денис приподнимает меня над полом. Второй рукой смахивает какие-то лежащие на поверхности вещи. Они валятся на пол с шумом. Что-то, кажется, даже разбивается.
Я не успеваю сориентироваться, а сама уже сижу на деревянной поверхности. Колени разведены в стороны, а Соколов целует меня в губы. Зарывается пальцами в волосы, разворошив собранный на макушке пучок. Пряди разметались по спине. Пульс зашкаливает.
— Денис, — шепчу в его губы, урывая секундные передышки.
— Молчи.
Обхватывает ладонью мою шею. Чуть сжимает. Становится невыносимо жарко. Слишком маленькое пространство. Он сам слишком близко. Внутри разгорается пламя. Оно поглощает. Затмевает разум. Картинка больше не четкая. Прикосновения более ощутимые. Поцелуи глубокие.
Эта близость подкупает, делает меня мягче, податливее…
Я дрожу. Обхватываю его плечи, впиваюсь в них коротенькими ногтями. С губ слетает всхлип. Слишком много эмоций, ощущений. Они переполняют. Я просто не могу с ними справиться. Слишком силен напор.
Соколов отстраняется первым. Я по инерции тянусь за ним, а когда открываю глаза, сталкиваюсь с его усмешкой.
— Моя чувственная девочка, — шепчет, прикусывая зубами мочку уха, — кому из нас не остановиться?
Он посмеивается, а у меня пальчики на ногах подгибаются от его хриплого голоса.
«Моя девочка» словно на репите повторяется в голове. Моя. Моя. Моя.
Распахиваю глаза и смотрю на него. У него тяжелый взгляд. Темный. Там плещется дикое желание. Потребность. Внутри меня самой бушует что-то подобное.
Провожу пальцами по его щеке и вздрагиваю от звонка в домофон.
— Кто это?
— Ужин, — снимает меня с тумбы и ставит на пол, — из ресторана.
Словно невзначай поправляет ворот моего свитера, ведет рукой чуть ниже, задевая грудь.
Сглатываю и на ватных ногах иду за ним следом.
46
Я сижу на диване с коробкой вока и палочками, прекрасно понимая, что есть ими лапшу мне дико неудобно.
В какой-то момент Соколов протягивает мне вилку.
— Спасибо, — откладываю палочки на салфетку, что лежит на столике.
— Пожалуйста.
Он наблюдает за тем как я ем, и это выглядит…короче, еще немного и я точно подавлюсь этой лапшой. Сам, кстати, только пьет. Морс какой-то.
Мы не говорим. Я прячусь за едой. Мне очень хочется начать разговор, просто поболтать на отстраненные темы, но как начать я не знаю. Только в голове появляюсь мысли, как у него звонит телефон.
Он отвечает быстро, переводит на меня беглый взгляд.
— Еду.
Сбрасывает вызов.
— Мне нужно подскочить в зал. На пару часов. Тренер снова что-то мутит.
— Хорошо.
— Можешь поехать со мной. Если хочешь.
Киваю, дожёвывая креветку.
Денис сжимает телефон в кулак и уходит наверх. Когда спускается, я замечаю в его руке огромную спортивную сумку.
Подбираюсь. Оставляю еду на столе и иду за своей курткой.
— У тебя тренировка?
— Незапланированная. Борисыч любит фактор внезапности, — накидывает на голову капюшон и пропускает меня вперед. Закрывает дверь, вызывает лифт
— У тебя зимой бой за титул, да?
— За него.
— Никогда не вникала в то, как проходит подготовка.
— В среднем два-три месяца. Проходит в четыре этапа. Сейчас идет подготовительный. Для роста физической подготовленности нужно увеличивать силу и мышечную выносливость. Интенсив. Короткие тренировки с поддержанием высокого темпа.
— Это как?
— Спарринги на выносливость. Чтобы не сдохнуть в первом раунде. Акцент идет не на удар, а на скорость.
— Интересно. Нас на сценических движениях вечно отчитываю за форму. В основном «советуют» худеть. Потому что двигаетесь как коровы на льду, — закатываю глаза, цитируя Маргариту Федоровну, низкорослую преподавательницу, которая сама еле проходит в дверь. — В том месяце, я на всякий случай начала прыгать на скакалке. Вдруг и ко мне придерется.
Денис закидывает сумку в багажник, параллельно осматривая меня с ног до головы.
— Глупость.
— Это можно считать за комплимент? — улыбаюсь, забираясь в салон авто.
— Можно, — кивает и заводит машину.
В зале я чувствую себя не то чтобы лишней…но под землю провалиться хочется. На меня смотрят. А когда я вижу соколовского тренера, хочу превратиться в невидимку. У него такой недобрый взгляд.
Мужчина приподнимает бровь, смотрит в основном на Дена.
— Это со мной.
- С тобой?
— Не начинай, Борисыч.
Соколов уходит в раздевалку, конечно, предупреждая меня об этом, а я…я остаюсь стоять тут как тополь на Плющихе.
