Из умывальни я выходила полная боевого настроя. Мое открытие наполнило меня силой и уверенностью. Дурное расположение духа поблекло, и я опять увидела, что на улице светит солнце, и аромат подаренного государем букета заполнил дядюшкину спальню.
— Улыбаетесь, — как-то умиротворенно произнесла Тальма, прижав ладони к груди. — Вот и хорошо. Мы им еще покажем! Ишь, чего удумали, охальники, мы им! — она потрясла кулаком, а я легко рассмеялась.
Мой сегодняшний наряд Тальма выбрала по собственному разумению, не ожидая моего решения. Она принесла его в покои графа, и теперь мне осталось только одеться и причесаться.
— Пусть у них у всех от злости в печенке свербит, — сказала служанка, держа бело-голубое платье. — Вы в этом платьишке, будто цветок невинный. Чистая такая, светлая. А гадюки пусть своим ядом подавятся.
— Пусть подавятся, — весело согласилась я.
Вскоре в дверь спальни раздался стук. Тальма поспешила узнать, кто пришел и что хочет, а вернулась вместе с его сиятельством. Я уже была одета, оставалось лишь причесаться. Граф окинул меня пристальным взглядом и улыбнулся, произнеся то же самое, что и служанка:
— Вам лучше, дитя мое. Доброго утра, Шанни, вы очаровательны.
— Благодарю, дядюшка, — я улыбнулась ему и села на стул, отдав свои волосы в распоряжение Тальмы.
Его сиятельство задерживаться не стал. Он вышел, не мешая женским ухищрениями. Если граф и хотел что-то сказать, то решил побеседовать позже. Впрочем, моя прическа много времени не заняла. Тальма не стала мудрствовать и собирать сложную прическу. Даже прически как таковой не было. Служанка тщательно расчесала мне волосы и оставила распущенными, лишь часть из них заплела в косу и уложила ее вокруг головы. Украсив косу шпильками с изящными цветами, взятыми из шкатулки, которую рачительная женщина не забыла прихватить, она привычно умилилась:
— Ну да чего же вы у меня красавица.
— Полно, дорогая, — также привычно отмахнулась я и поднялась на ноги.
— Красавица и есть, — не сдалась женщина. — Всех женщин знатных построй, а вы посреди них сиять будете. Вот они и шипят, змеюки, завидуют. Ну и пусть завидуют, всё одно не сравнятся, хоть и всех себя каменьями дорогими увешают.
Хмыкнув, я улыбнулась ей и поспешила к его сиятельству. Он ожидал меня за столом, который успели накрыть совсем недавно, это я поняла по тому, что завтрак был еще горячим. Дядюшка обернулся на стук каблучков и одобрительно кивнул.
— И вправду красавица, — сказал он, так показав, что слышал нас с Тальмой.
Я зарделась и махнула рукой:
— Ну что вы, дядюшка.
— Скромность – бриллиант, — усмехнулся граф. — Но не стоит надевать его слишком часто. Я согласен с Тальмой и просто констатировал это. А теперь присаживайтесь и насыщайтесь. После нас ждет государь.
— Ох, — вздохнула я и вдруг ощутила тревогу. — Герцога уже допросили? Как думаете, король опять его простит ради своей фаворитки? Если так, то я уеду, клянусь всеми Богами, что ни минуты не задержусь под одним кровом с мошенником, лгуном и насильником.
Мгновенно покраснев, я поняла, что утром мне упоминание действа, едва не свершившегося надо мной, дается намного сложней.
— Успокойтесь и не забегайте вперед, — ответил его сиятельство. — Да и не настолько уж государь дорожит графиней, чтобы смотреть сквозь пальцы на темные делишки ее главы рода. Дело…
Дядюшка осекся. Он обернулся, но прислуги рядом с нами не было, однако граф сначала прикрыл дверь в спальню, где еще находилась Тальма, после вернулся за стол и понизил голос:
— Мы почти до утра разговаривали с Элькосом. Магистр, находясь под впечатлением от того, что сотворил с вами Ришем, был со мной откровенен. Я сейчас дам вам ответы на некоторые ваши вопросы, но не вздумайте использовать их. Мы не станем подвергать магистра риску утерять доверие государя. — Я кивнула, и дядюшка продолжил: — Ришему повезло в недавней истории не потому, что он глава рода покойного супруга графини, а потому, что прикрывал преступление принцессы. Дело с отравлением жеребца обстояло следующим образом. — Я подалась вперед, жадно внимая графу: — Селия, после того как брат отчитал ее за выходку с пощечиной, за платья, к краже которых она была непричастна, а особенно после этого поклона вам на балу, исходила ядом. Я доподлинно не знаю, что несла Ее Высочество, находясь в покоях своей подруги – графини Хальт, да и не хочу знать те мерзости, какие могли сорваться с ее языка, но после этого ее нагнала та самая Логнер. Как бы нам ни хотелось думать иначе, но Серпина не знала о сговоре принцессы и горничной. Та действовала по собственному разумению, надеясь на щедрую награду. Логнер и рассказала Селии о ведьме, которая может нанести по врагам принцессы удар, и Ее Высочество не заподозрят.
На вас нападать не решились. Дружба с магом, запрет короля – всё это сыграло роль, и потому выбрали подлый, но действенный удар по существу, которое вы любите всей душой. Брат горничной пришел к своему приятелю, когда была очередь того остаться на ночь при лошадях и сделал свое грязное дело. Потворство приятеля он получил при помощи шантажа и посулов поживы.
Герцог и его невестка узнали о проделке принцессы, когда вы примчались за Элькосом. После того, как государь отправился к конюшне, Ришем устроил Селии допрос, и та призналась в том, что связалась с темной магией. Нужно было исправлять ситуацию, которая была крайне опасна. И тогда он сам наведался в эту деревню. Мы как раз встретились с ним после одной из таких поездок. Я думаю, он тогда ездил забирать свой заказ – приворотное зелье, потому что узнал о ведьме в день спасения вашего Аметиста. Я плохо разбираюсь в магии, но магистр сказал, что для зелья нужна ваша частица, что-то, с чем вы соприкасались близко. Ему нужно было время раздобыть это, передать ведьме, или съездить самому, кто знает. Наверное, сразу же изготовили и второе зелье – для вас. В общем, в тот день он ехал именно от этой самой ведьмы.
А после отдал приказ убрать ее. Логнер говорит, что действовал по собственному почину, но магистр уверен, что подсуетился герцог, я склонен с ним согласиться. И только по причине своей непричастности графиня осталась не задетой монаршим гневом, Ришем же выслушал гневную речь государя и обещание, что следующая проделка станет последней. Но это было уже после истории с приворотом герцога, как вы сами понимаете, когда эту разбойничью шайку раскрыли. Ну а Селия всё еще сидит под домашним арестом, и ей запрещено принимать посетителей и писать кому бы то ни было. Вот так обстояло дело. И потому я говорю вам – не спешите делать выводы о безнаказанности герцога. Подождем решения короля. — Его сиятельство улыбнулся и кивнул на стол: — Ешьте, Шанриз, у нас мало времени.
Я кивнула и приступила к завтраку, но уже через несколько минут подняла взгляд на дядюшку. Меня тяготило, что я скрываю даже от него свою ночную находку, но кому же мне еще было довериться, как не единственному родственнику и человеку, которого я уважала безмерно? Кашлянув, я вернула себе внимания графа. Он сдвинул в сторону газету, чтение которой возобновил, как только закончил свои откровения. Брови его сиятельство вопросительно приподнялись, и я заговорила:
