Посмотрев вслед королю, я в задумчивости поджала губы. Уж не знаю, было ли ему небезразлично то, что он увидел меня в компании мужчины, или же просто был не в духе, раз уж так сухо отчитал Гарда, но хотелось, чтобы безразлично ему не было, потому что именно ради этого барон был со мной в этот вечер.
И причиной тому стало мое расстройство от того, что у нашей истории не было развития. Всё словно заморозилось, и казалось, что большего уже не добиться. У меня были причины разочароваться в своем успехе, несмотря на некоторые положительные перемены.
Его Величество стал чаще заходить к своей тетушке днем, даже начал появился на ее вечерах, правда, в сопровождении графини Хальт. А если уж она была чем-то занята, то интерес к жизни родственницы проявляла принцесса. Она сопровождала брата и просиживала подле него столько, сколько он находился в покоях герцогини. Не знаю, как он не тяготился этим эскортом, лично меня надсмотрщицы безумно раздражали. Ее светлость тоже, но она всегда хранила на лице приветливое жизнерадостное выражение, мне оставалось следовать ее примеру. Да, в общем-то, я и дома привыкла прятать истинные чувства, так что для меня мало что изменилось.
И если Серпина, участвуя в разговоре, обходила меня вниманием, то Ее Высочество всегда находила, к чему прицепиться. Вроде бы вскользь, вроде бы даже с учтивой улыбкой, но глаза ее оставались холодными, даже злыми. Может, поэтому государь долго не задерживался, если приходил с сестрой, с фавориткой он находился с нами подольше.
Удручало больше другое, у меня не было ни чудесного голоса Керстин, ни талантов графини Энкетт, божественно игравшей на музыкальных инструментах, ни даже умения красиво декламировать, как графиня Виктиген. В такие минуты я превращалась просто в слушателя и восторженного поклонника чужого таланта. Да и не в каждой беседе, как оказалось, могу составить достойного оппонента. Для этого мне не хватало ни времени, проведенного при дворе, ни знания людей, обитавших со мной рядом. Я по-прежнему оставалась новичком. А на те темы, когда во мне просыпался оратор, говорить дамам было не принято, да никто и не заводил подобных тем. И сколько бы герцогиня не привлекала меня, стараясь держать в центре внимания, я вновь оставалась слушателем. Впрочем, король тоже говорил мало, и это хоть немного уравнивало нас.
— Дорогая, вы – девица, а не какая-нибудь вдова, — заметила герцогиня, когда я как-то посетовала на то, что не могу увлечь короля: — Поверьте мне, он пристально за вами наблюдает, уж я-то вижу, но пока не желает переступать границ. То, что вам нечего сказать или предъявить, кроме живого нрава, не страшно. Разве вы видите в графине нечто яркое или занимательное? Он сошелся с ней после бурных отношений с одной из бывших фрейлин моей племянницы. Весьма вздорная особа.
Промеж них кипел вулкан, но, видите ли, мой племянник довольно спокойного темперамента. С ним нельзя постоянно на вулкане, это его утомляет. Да и интерес теряет достаточно быстро, когда дичь уже в силках. А та женщина была слишком шумной, слишком требовательной, слишком ревнивой. И Серпина стала приятным разнообразием после бесконечных скандалов. Бывшая фаворитка была выпровожена восвояси, а ее место заняла покладистая и нежная вдовушка.
В этом и кроется причина того, что первые месяцы он вовсе не смотрел по сторонам. Но после ему стало не хватать страстей, и начали появляться другие женщины. Он брал от них то, что ему необходимо, а после возвращался к своей тихой терпеливой мышке. Потому вам не стоит переживать, Шанриз. Сейчас мы показываем ему, что вы можете быть бойкой и азартной, а также спокойной и внимательной. С вами, несмотря ни на что, еще не было связано ни одного скандала. Даже историю с Ришемом вы сумели превратить в спокойные объяснения, а не в слезную мольбу о помощи.
Всё прекрасно, вы зря расстраиваетесь, дитя мое. Пусть увидит в вас то, что ему и вправду необходимо. К тому же, напоминаю, что вы – девица, и вступить с вами в отношения – это большая ответственность. А то, что он не противиться сопровождению, так ведь он и не на свидание идет. Впрочем, нужно заставить его шевелиться. Пора пробудить в нем инстинкт охотника, иначе мы и вправду рискуем потерять его интерес.
— Как? — насторожилась я.
— Из вас с Гардом получилась бы отличная разбойничья шайка, — легко рассмеялась герцогиня. — Призовем его в помощь.
И вот я, заручившись согласием своего наперсника, направлялась в конюшню, чтобы прокатиться с ним в паре на глазах Его Величества. Впрочем, наши намерения с бароном были шире и интересней, чем просто показывать, что без общества монарха я горевать не стану. Я и вправду не собиралась что-то изображать, потому что у меня был Фьер Гард, а значит, провести время можно было весело и интересно. И когда мы с ним сговаривались, то его милость не преминул напомнить:
— Я всё еще настаиваю на настоящих скачках.
— Экой вы неугомонный, — хмыкнула я тогда: — Но раз уж вам хочется, чтобы вам утерли нос, то, так и быть, я подготовлю дюжину платков.
— К чему столько? — полюбопытствовал Гард.
— Чтобы они впитали все ваши слезы, — пояснила я. — Не свое же плечо мне подставлять под вашу горечь.
— Еще поглядим, кто станет плакать, — ответствовал его милость. — И я не такой жадина, как вы, потому можете рыдать в мое плечо, сколько угодно.
— Поглядим, — усмехнулась я.
На том и порешили. Так что прогулка обещала быть занимательной, а может, еще и с пользой для нашего дела. Пока недовольство государя было двояким, потому выводов делать не стоило, и мы поспешили к своим скакунам: я в конюшню лелеять нежную лошадиную душу, а барон остался у ворот ждать своего жеребца, ну и нас с Аферистом.
Сказать по правде, Аметист мне и вправду полюбился, потому менять его на вторую свою сердечную склонность – Стрелу, я не стала. Конь оказался выносливым, шустрым, а главное, он во всем со мной соглашался. Я говорю, он кивает. Я возмущаюсь, он фыркает. А еще мы оба были с ним не такие, как сообщество окружающее нас. Я – инакомыслящая, Аметист тоже. И как можно предать единомышленника? Невозможно!
Из конюшни мы выехали спустя полчаса, когда барон успел прийти в ворчливое расположение духа.
— И вы еще спрашиваете, в чем превосходство мужчин над женщинами. Хотя бы в том, что мы не превращаем душу другого человека в бурлящий котел. Лично я уже готов изойти паром и выплеснуть на вас всё, что успело во мне вскипеть.
— Вот в этом всё и дело, — философски заметила я. — Женщины умеют терпеть, а потому мы умеем прощать, и прощаем мужчинам все их выходки, и даже то, что готово из него выплеснуться. Что скажешь, дружочек? — спросила я Аметиста, погладив его по шее, и жеребец кивнул, поддержав меня и в этот раз.
— Мнение коня не может быть учтено уже потому, что он конь, а значит, существо бессознательное. И к тому же не обладает даром слова…
— Что вы! — воскликнула я. — Не смейте говорить при нем этой крамолы! А впрочем, — я снова погладила оскорбленного жеребца, — за вашу неучтивость он заставит вас глотать пыль из-под своих копыт. Верно, мой дорогой? — Аметист согласно кивнул, после повернул голову к барону и издал красноречивое:
