За своими размышлениями не заметила, как стихла музыка. Подняла глаза и увидела, как он, присев на корточки, тяжело дышал и смотрел прямо на меня. На повязках, которыми были обмотаны руки, проступала кровь, его руки просто не успевают заживать. Сама от себя не ожидая, я подошла и протянула ему руку, он не верящим взглядом уставился на меня, но уже через несколько секунд осторожно взял ее в свою большую ладонь и поднялся, оказавшись совсем близко. В нос ударил запах пота.
— Прости, я мокрый, — тихо сказал он, но руку не отпустил.
— Тебе нужно обработать раны.
— Пройдет. — Он отмахнулся и продолжал смотреть на меня своими стальными глазами.
Я ничего не сказала, стала разматывать дурацкие тряпки. Он не отстранился, стоял и терпеливо наблюдал за мной. Когда снимала последний слой, он дернул рукой, ему было больно.
— Прости, — подняла на него глаза и увидела, что он улыбается.
Невозможно тепло и счастливо, просто смотрит на меня и улыбается. Ему, кажется, совершенно плевать на боль, а рукой он дернул скорее рефлекторно.
— Тут есть аптечка? — спросила я.
— Нет, на кухне есть. — Он осторожно взял меня за руку и повел в кухню. — Ты завтракала? — спросил вдруг, отпуская руку, чтобы открыть верхний шкафчик и достать ящичек с красным крестом.
Я тут же его открыла, достала перекись и бинты.
— Кись, — позвал он — Не надо, ну ты чего? Само пройдет, первый раз, что ли.
Но я не послушала и стала аккуратно, чтобы не причинить боль, обрабатывать раны.
Он терпеливо выдержал экзекуцию и, когда я уже убирала руку от него, поймал и прижал ладонь к своей щеке.
Не отстранилась. Позволила. Я соскучилась по нему. Я так соскучилась! Если бы не было так тяжело…
— Извини, — взглянув на меня, он отпустил мою руку, и в его серых глазах снова появилась тоска.
— Мне нужно время…
— Знаю. Я не тороплю. Я буду ждать столько, сколько нужно. — Он тяжело вздохнул, потом вдруг улыбнулся. — Давай поедим? Я тоже не завтракал. Только мне очень нужно в душ, сам чувствую, как от меня воняет.
Я не сдержала ответной улыбки. Кажется, я в первый раз за последний месяц улыбнулась ему.
— Давай, — только и ответила я.
Пока он был в душе, я сама накрыла для нас стол. В холодильнике нашелся салат из свежих овощей, на плите — вареная куриная грудка, тетя Аля специально для него варила, чтобы поел после тренировки. Сделала для него кофе и сок для себя. Он ел с аппетитом, подглядывая за мной из-под длинных ресниц, а я ковырялась вилкой в тарелке и никак не могла заставить себя съесть хотя бы кусочек. Да и как можно есть, когда на тебя так смотрят. Он задорно улыбнулся.
— Извини. Не могу не смотреть. Соскучился ужасно по таким вот завтракам.
— Все хорошо, — и я отвела взгляд.
Ближе к вечеру он зашел ко мне в комнату.
— Кись, я с предложением. Можно войти?
— Конечно, — было почему-то неудобно от того, что он спрашивает.
Это ведь его дом. У меня не выходит называть его нашим, мне по-прежнему неуютно здесь.
— Пойдем погуляем? Я у Сани спрашивал, он сказал, что не просто можно — нужно! Я сто лет не гулял пешком. Пойдем?
— Как твои руки? — спросила вместо ответа.
— Да нормально все с ними, забудь, — отмахнулся и смотрит выжидающе, а я снова теряюсь под его взглядом.
Он всегда странно на меня действовал, вот и сейчас это ощущение возвращается — когда от одного только взгляда по телу пробегают мурашки.
— Пойдем, — все же согласилась я, и он вышел, давай мне возможность собраться.
Это первые шаги к нашим новым отношениям. Они аккуратные, я бы даже сказала, осторожные. Он как сапер прощупывает каждый миллиметр, прежде чем сделать шаг. Нам обоим страшно сейчас сделать ошибку. Мне страшно снова довериться ему, ему — сделать мне больно. Так и ходим по краю, не решаясь сделать шаг навстречу.
На улице холодно, но это нас не остановило. Мы шли по алее, что проходит недалеко от нашего дома. На улице тихо, только редкие прохожие пробегают мимо, либо гуляют с собакой. Он бережно взял меня за руку, чуть сжал ладонь.
— Ты не замерзла? — с неподдельной заботой в голосе спросил меня муж.
— Нет.
— Уверена? Если замерзла, мы сразу же пойдем домой. Не хочу, чтобы ты простудилась.
— Все хорошо. — Я улыбнулась. — Давай еще немного погуляем. Совсем чуть-чуть.
И он улыбнулся в ответ.
По дороге домой мы зашли в магазин и накупили всякой вкусной ерунды, договорились, что вместе посмотрим какой-нибудь фильм.
Устроились в каминной прямо на полу. Получился импровизированный пикник. В камине весело трещали дрова, в комнате тепло и уютно. Он коснулся моей ладони, слегка погладил пальцами, потом взял ее в сою руку и поднес к губам, почти невесомо целуя пальцы теплыми губами. Я как завороженная, смотрела не его действия. В свете камина его глаза казались совершенно нереальными, я тонула в них, забывая обо всем на свете.
Он придвинулся ближе, одна рука легла на талию, второй он коснулся щеки, провел тыльной стороной ладони. Ни на секунду не отвел глаза, все время смотрит на меня, отслеживает каждую мою реакцию. Пальцем провел по нижней губе, потом по верхней, очерчивая их форму.
Я потянулась за его рукой, когда он убирал ее и в его глазах вспыхнул огонек, он завел ее мне за голову, устраивая на затылке и притянул к себе.
Его запах моментально ворвался в ноздри, будоража воспоминания. Туалетная вода, что мне так нравится, сигареты, свежесть улицы и его тела — головокружительный коктейль, который сводит с ума.
Я так соскучилась. Я так люблю его. Невыносимо сжалось сердце от нежности, тоски и боли, а он коснулся моих губ осторожным поцелуем.
Увидев, что я не отстранилась, прижал к себе сильнее и прошептал прямо в губы:
— Я так люблю тебя, малыш…
…И снова поцеловал. Уже смелее, лаская языком губы, раскрыл их и вторгся в мой рот языком.
Откуда-то из груди вырвался тихий стон, хриплый, надрывный.
