– Притом сэр Эктор очень старался быть тебе хорошим отцом, – подал голос Кей.
– Да, верно, – признал Артур. – И я отблагодарил его тем, что навсегда оставил тебя рядом с собой. – Ни от кого не укрылась завуалированная критика.
– Хорошо провели день? – обратился Кей ко мне. – Вы ведь катались на лошадях с нашей королевой и сэром Ланселотом.
– Да. Они любезно показали мне окрестности, – подтвердила я.
– Потому что ваш рыцарь был занят другими делами. – Его взгляд переключился на Аарванда.
– Мне не нужен мужчина, который будет беспрестанно обо мне заботиться. Я и сама хорошо справляюсь.
Ланселот громко засмеялся над моим ответом, и к нему присоединилось еще двое рыцарей.
– Вы только послушайте, – с ухмылкой сказал Артур и обратился напрямую ко мне. – Вы могли бы спокойно остаться в Камелоте. Не сомневаюсь, Гвиневра обрадуется. Она сердится на меня, потому что я не беру ее с собой, однако я делаю это лишь ради ее благополучия. Военный лагерь – не место для такой хрупкой женщины.
По щекам Гвиневры расползались красные пятна, но не от смущения, а от гнева. Впрочем, она оказалась достаточно дипломатична, чтобы ничего не сказать, а просто немного наклонить голову, благодаря своего супруга. Ланселот гонял по тарелке кусок мяса. У него заходили желваки.
– Но ведь вас сопровождает много женщин, – произнесла я в повисшей неприятной тишине. – Уверена, ваша королева выдержала бы все испытания. Она великолепная наездница.
– Безусловно, – согласился Артур и звучал при этом разозленным. – Но для военного похода требуется немного больше. Необходимо терпеть тяготы и лишения.
Я хотела снова ответить, но Аарванд тихо кашлянул, привлекая мое внимание. Когда я взглянула на него, князь слегка качнул головой. Он серьезно считал, что имел право затыкать мне рот?
– Не могу дождаться, когда смогу убежать от этой монотонной жизни, – так громко заявила Моргана, чтобы ее все расслышали, прежде чем я успела отреагировать на бред Артура. – Это будет как в старые добрые времена до того, как ты остепенился, мой любимый брат.
У Артура загорелись глаза.
– Именно. Помните о битве у замка Гвиннион? – Он посмотрел на своих рыцарей, некоторые из которых яро закивали. – Мы перебили несчетное множество демонов и саксов, а остальных повергли в бегство.
Моргана просияла:
– Это было самое захватывающее время в моей жизни.
– В моей тоже, – подхватил король. Если он и замечал, что Гвиневра рядом с ним застыла, то просто это игнорировал. В течение следующих нескольких часов я слушала, как рыцари расписывали свои прошлые подвиги. Гвиневре следовало отдать должное, она постоянно улыбалась, как и я, слушала рассказы и смеялась, когда они звучали чересчур абсурдно или когда мужчины дразнили друг друга. Однако любой, кто присмотрелся повнимательнее, увидел бы грусть в ее глазах. Эти мужчины за столом и Моргана были сложившейся группой. Они прогнали из Британии саксов и ютов, сражались в бесчисленных битвах и охраняли мир в стране. Они – герои, ставшие легендами. Их истории пройдут сквозь время. Им предстояло лишь запереть демонов на Керисе, и после этого никто уже не усомнится в могуществе Артура. Но Гвиневра навсегда останется посторонней, потому что ни Артур, ни Моргана не допустят, чтобы она стала частью их круга. Мир запомнит ее лишь как неверную королеву. Это так несправедливо. Больше всего мне хотелось высказать свое мнение в лицо этому невежественному королю. Все, что случится с ним в будущем, он заслужил. Пока у нее еще была возможность уйти, не потеряв лицо, Гвиневра встала. Она наклонилась к Артуру, который просто похлопал ее по руке, даже не взглянув на жену, когда та поднялась.
Ланселот хотел последовать за ней, но его задержала Моргана:
– Расскажите леди Вианне о своем сражении с той демоницей, как там ее звали?
– Принцесса Элидия, – выдавил из себя Ланселот.
– Она вскружила ему голову, – поддела его Моргана. – А в своей демонической форме оказалась драконом. – Ее полные губы скривились от отвращения. – Он заметил это, только когда дрался с ней и ранил. Из последних сил та еле перевоплотилась.
– Что с ней стало? – тихо спросила его я.
– Умерла, бедняжка, – ответил он. – Бессмысленная смерть. Но в какой смерти есть смысл?
– Вот только не строй такое лицо, Ланс, – велел Артур. – Люди чествовали тебя как героя. Не каждый из нас может похвастаться битвой с драконом.
Мой взгляд метнулся к Аарванду, который крутил вино в своем бокале. Он ничем не выдавал своих эмоций.
– И слава богу, что скоро никому это и не понадобится, – заявила Моргана. – Как только мы запрем их на Керисе, все закончится. Придется нам искать себе новые приключения, любимый мой брат, – поддразнила она Артура. Моргана погладила Аарванда по плечу и вниз по руке. – За последние годы вы столько путешествовали, – промурлыкала она. – Наверняка вам подвернулись одно или два. Скажите, за что еще стоит сражаться?
– Я считаю, что стоит больше стремиться к миру, а не к войне, – ответил он дружелюбно, но твердо.
Моргана скрыла очевидный укол смехом.
– Говорит человек, который и на пару дней не задерживается на одном месте.
– Это изменится, когда воцарится мир. Я где-то осяду, женюсь на какой-нибудь женщине и заведу с ней детей.
Моргана лишь снисходительно улыбнулась.
– Какая расточительность. Такой мужчина, как вы, рожден не для одной-единственной женщины, и это всем здесь известно. – Она приподняла брови, и рыцари захохотали.
Даже сам Аарванд усмехнулся и ответил ей с улыбкой:
– Эти истории сильно преувеличены.
– Разумеется, брат. – Рыцарь Гавейн хлопнул его по спине. – Как и истории про каждого из нас.
Когда мужчины начали пытаться перещеголять друг друга рассказами о своих победах, я тоже решила уйти. Я действительно не обязана это слушать. Попрощавшись, я быстрым шагом покинула зал, пока никто не успел меня задержать. Так как желания опять торчать в одиночестве в своей комнате у меня не было, я отправилась в покои королевы. На мой стук дверь открыла Изольда.
– Как она? – спросила я и протиснулась внутрь, пока камеристка меня не прогнала.
Девушка нервно разгладила юбку.
– Плачет, но такое происходит почти каждый вечер.
– Я могу попробовать поднять ей настроение, – предложила я.
– Было бы замечательно. Она прячет свою печаль и дает ей волю только в своих покоях. Никому не дозволено видеть ее такой, но вы… вы ей очень нравитесь.
– Она мне тоже нравится. Принесешь нам чего-нибудь сладкого с кухни и немного вина?
Изольда усердно закивала и унеслась прочь. А я сделала глубокий вдох и вошла в спальню Гвиневры.
Она сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. На щеках блестели дорожки от слез.
