К счастью, в зале нас встречают целители, и помощь получают не только дети. Один из целителей подает стаканы то ли с водой, то ли с прозрачным как слеза эликсиром. Я отказываюсь, а вот воспитательницы протягивают подрагивающие руки, жадно припадают к стаканам.
– Папа?
Целитель тебя только посмотрит, не бойся. Мы с мамой рядом.
Я оглядываюсь в поисках черта и замечаю его прицепившимся под потолком в углу. Упираясь лапами в стены черт ухитряется не падать. Как он взобрался по голым стенам отдельная загадка.
Странно... Из того, что я читала, выходило, что черти не любят высоту, предпочитают быть ближе к земле. Это у них с возрастом приходит или у моего чертенка харакер уникальный? Чертенок мягко спрыгивает и устремляется ко мне. Уверена – требовать обещанную вкусность.
Неожиданно чертенок замирает на полпути и меняет направление. Мягкими перепрыжками, явно, чтобы не напугать, подбирается к плачущему мальчику, тыкается пятачком в ладошку. Ребенок, позабыв про страхи, тошноту и плохое самочувствие, принимается тискать чертика за треугольные уши. Черт корчит мученические рожи, но вырваться не пытается.
Я отхожу чуть в сторону, чтобы не мешать Керту.
– Госпожа инспектор Майс, – мне кивает одна из воспитательниц и встает полубоком так, что получается, что мы обе смотрим на мальчика с чертом.
– Госпожа Фирс, – в тон откликаюсь я. – вы думаете о том же, о чем и я?
– Госпожа Майс, использование животных в работе с травмированными детьми не новость.
Не новость, а редкость. Во время лечения должен присутствовать квалифицированный дрессировщик, и само животное должно иметь соответствующий диплом. Словом, тот случай, когда бюрократия во вред.
В приютах питомцы тоже редкость. Их содержание ложится на плечи воспитателей и нянечек. А им нужна такая головная боль? Дело не в затратах на корм. Если животное покусает или поцарапает ребенка, да хоть просто сильно напугает, ответственность на них.
Черти не животные. Они разумные духи. Да, от их зловредной природы никуда не деться, но, как показывает мой опыт, можно выставить границы, и черт будет их соблюдать, если ему в них не тесно.
– Полагаю, начинать следует с малого. Было бы неплохо открыть питомник.
– Госпожа Майс, это в ваших силах. Нам будет трудно объяснить благотворителям, почему деньги, собранные для детей, следует потратить на чертей.
По ушам резануло противопоставление «мы» и «вы». Словно я больше не часть Опеки. Хотя. Я ведь не вернусь в кресло инспектора.
– Да, я лично займусь.
Черти могут стать детям настоящими друзьями.
Покосившись в сторону, Фирс торопливо отходит. Ее место занимает Керт.
– Рори, забери Лизи, ладно?
– Угу, – как и ожидалось.
Девочка утомилась и несколько часов проспит, мне просто нужно побыть рядом, чтобы она не испугалась, когда проснется.
Керт собирается что-то еще сказать, но нас перебивает его адъютант:
– Ваше высочество, леди. Главы Великих столпов требуют аудиенцию.
Глава 22
– Они... что?!
– Требуют, – уже не столь уверенно отвечает адъютант.
Керт прищуривается:
– Как им угодно. Что по остальным точкам?
Я уже не вслушиваюсь в разговор, забираю притихшую Лизи. Уже у выхода из зала меня догоняет черт, проворно вскарабкивается мне на плечи. Я тихо хмыкаю. Чем больше думаю, тем больше мне нравится идея с питомником. Не только ради детей, это частности. Черти несправедливо недооценены. Сейчас их мало, и будет очень жаль, если они исчезнут окончательно.
Невесть откуда подоспевший вчерашний помощник пристраивается за правым плечом:
– Леди, у вас будут распоряжения?
– Пожалуй, нет, лорд. Хотя… – сейчас мне не нужно дергать Керта, мои приказы исполнят. Другой вопрос, стоит ли отвлекать внимание на второстепенные вещи? Скорее, да, чем нет. Мне достаточно задействовать тех, кто не занят переворотом.
– Леди, его высочество приказал ни в чем вас не ограничивать.
– В таком случае я рассчитываю на вас, лорд.
Во-первых, нужно вспомнить про дознавателя. Он был неплох в работе, но с головой у него непорядок, нужно отправить хорошего менталиста, пусть посмотрит. А заодно нужно проверить, почему в Страже никто не заметил, что дознаватель начал медленно скатываться в безумие.
Во-вторых, я очень хочу передать привет начальнику. Я не забыла, как он выпроводил меня в отпуск. Почему бы ему не сменить должность? Пусть пересядет в кресло, занимая которое, ему не придется идти на сделку с совестью.
Помощник провожает меня до спальни, кланяется и уходит исполнять приказы. Я перевожу взгляд на горничных и отправляю младшую накрыть мне чаю, обязательно со сладостями – я обещала чертенку.
Старшая горничная делает шаг вперед и предлагает забрать дремлющую Лизи, но я отрицательно качаю головой и сама отношу малышку в кровать, опускаю на подушку, накрываю одеялом. Поцеловать в лоб? Девочка спит, так что не почувствует, а у меня пока не получается воспринимать ее дочерью, в мыслях она для меня просто девочка, одна из сотен и сотен сирот.
– Мама? – она приоткрывает глаза и своими маленькими пальчиками цепко хватает меня за указательный палец. – Ты правда моя мама?
Вот что ей сказать? Она ведь не глупая.
– Лизи...
– Он, – она всхлипывает, в глазах озера непролитых слез, – он не папа, да? Я так хотела, чтобы мама и папа меня забрали.
По-хорошему надо выяснить, что случилось с ее настоящими родителями, как она попала в сиротский приют.
– Лизи, ты их помнишь?
– Не знаю.
– Хм?
– Я помню, что у мамы были светлые волосы, и она колыбельные, а потом папа сказал, что она уснула и спать будет долго-долго, под землей, – Лизи хмурится, неосознанно тянет мой палец к себе. – Потом папа сказал, что я поживу с другими детьми. Он обещал забрать!
Причины могут быть самые разные. Начиная с того, что мать могла чем-то болеть, и отец знал, что тоже заразился и долго не протянет. Поднять документы не трудно, скорее всего, причина отказа будет указана, как и имена родителей. Дальше я смогу узнать, жив ли отец девочки, собрать на него досье. В лоб задавать вопросы, когда отказ подписан и принят, незаконно.
– Я узнаю, хорошо?
– Я думала, он пришел.
– Значит, папа пришел, – я провожу по ее волосам. – А я стану твоей второй мамой. Второй ведь можно.
– Да.
– Спи.
На подушку спрыгивает черт, обнимает девочку, и она тянется к нему, больше не удерживает меня за палец. Вовремя. Снаружи раздается шум.
