Беру пульт от центра, включаю сборник чувственной музыки для секса. Это что-то плавное, но с эмоциональными всплесками. Такая музыка задает темп в сексе, как в танце.
— Потанцуем? — предлагаю я, когда девочка допивает вино.
Забираю у нее бокал — хватит с нее спиртного. Глазки уже блестят, Анита расслаблена и откровенна. Не дожидаясь ответа, поднимаюсь со стула, приглушаю свет, оставляя только светильники в зоне кухни и свет от стереосистемы. Снимаю с себя футболку, потому что хочу, чтобы ее пальчики коснулись моей кожи. Хочу интимный чувственный танец. Отшвыривая футболку, пользуюсь ее замешательством, хватаю за руку, резко поднимаю мою податливую принцессу на ноги и веду в центр комнаты на пушистый ковер. Ее теплые ладони ложатся на мои плечи, я притягиваю ее теснее и начинаю движение… Да-а-а-а, это случится сегодня, сейчас…
Зажмуриваю глаза и напрягаюсь от того, что все волшебство рушится, когда раздается звонок в дверь. Пытаюсь игнорировать, увлекая мою девочку танцем, но она постоянно отвлекается на дверь и закусывает губы, слегка сжимая мои плечи. В дверь продолжают настойчиво звонить, а я готов убить того, кто посмел нам помешать!
— Твою мать! — буквально рычу сквозь зубы и с неохотой отпускаю Аниту. — Прости, сладкая, — убавляю музыку, иду к двери, краем глаза замечая, что Анита садится на свое место и отрывает виноградины от кисти, посматривая на меня и немного стесняясь.
Заглядываю в глазок, и хочется взвыть как собаке! За дверью стоит моя мать со своей подругой алкоголичкой. Обе навеселе. Она сегодня выпрашивала денег на их гулянку, я отказал, и вот, подпив, она решила явиться лично. Сжимаю голову, потому что не могу не открыть матери, и впустить тоже не могу. Не хочу, чтобы Анита видела эту неприглядную сторону моей жизни. Не хочу их знакомить, по крайней мере, не сейчас, когда моя мать пьяна и неадекватна.
Накидываю толстовку на голое тело, чтобы выйти в подъезд, но мать кричит, начиная спектакль.
— Сынок, открой, я знаю, что ты дома!
Открываю, впуская пьяных женщин в квартиру, чтобы не поднимали шум. Перевожу взгляд на Аниту, и вижу на ее лице недоумение. Да, малышка, так выглядит моя жизнь. Не так красиво, как ты привыкла.
— Ты уже не хочешь открывать собственной матери! Где я тебя упустила?! — мать пытается разуться, немного пошатываясь и держась за подругу.
Ставлю руку на стену, не пропуская их дальше. От нее разит спиртным и сигаретами — это что-то новенькое, раньше она не курила.
— Зачем пришла? — говорю сквозь зубы, пытаясь не сорваться и не показать Аните свою плохую сторону.
— Я что, не могу навестить сына?! — возмущается она заплетающимся языком. — Нам нужно… — моя мать, наконец, фокусирует взгляд и замечает Аниту. — Ооо, у тебя девушка! Познакомь нас, — мать отталкивает меня и идёт к Аните, так и не разувшись, грязными ботинками по моему белому ковру, оставляя следы грязи на ворсе и в моей душе.
И я все больше и больше ее ненавижу. Я бы очень хотел познакомить свою мать с понравившейся девушкой. Но познакомить именно маму, а ни это пьяное деградирующее животное. Хочется кричать и трясти ее за то, что уничтожает не только себя, но и меня! Но она вряд ли что-то поймет.
Анита
Я не понимаю, что происходит, ясно только одно: эта женщина — мать Егора, и с ней что-то не так. Я вижу, что Гор не хочет ее впускать, недоволен ее приходом, и ему даже стыдно. Когда она подходит ко мне и тащит за собой другую женщину, я чувствую резкий запах алкоголя и дешёвого табака. Я восприимчива к неприятным запахам, хочется отодвинуться, но я держусь. На женщине мятая одежда, волосы собраны небрежно, глаза красные и опухшее лицо. Мне странно видеть женщину в таком состоянии. Моя мать пьет мало и всегда опрятна. Что должно произойти в жизни женщины, чтобы дойти до такого состояния?
— Здравствуйте, — неловко киваю, не зная, куда себя деть, и перевожу взгляд на Егора, который скидывает толстовку и надевает футболку.
— Здравствуйте, я Лидия, — представляется женщина и тянет руку.
— Анита, — слегка пожимаю ее ладонь.
— Какое красивое имя, — заплетающимся языком говорит она. — Какая милая девочка у моего сына, — обращается к подруге. — Ну, налейте и нам вина за знакомство.
Женщина сама тянется к бутылке, но Егор ее перехватывает и швыряет в раковину, так, что бутылка разбивается. Сжимаюсь, потому что с этой стороны я еще не знакома с Егором. Он напряжен, на лице злость и даже ненависть к матери. Он смотрит на нее, как на ничтожество — с отвращением, и мне становится немного страшно от того, что я не знаю, чего ожидать.
— Анита уже уходит! — заявляет Егор, хватает меня за руку и быстро ведёт в зону прихожей.
— Извините, но мне действительно пора, — пытаюсь улыбнуться, пока Егор помогает мне одеться.
— Ты сиди здесь и жди меня! — с раздражением бросает матери, тыкая в нее пальцем, выводит меня в подъезд и запирает дверь.
* * *
Едем мы молча. В машине повисает напряжение, моя неловкость и его злость. Все это сгущается и лишает дара речи. У женщины проблемы с алкоголем и, судя по виду, она зависима. Это плохо, она больной человек, но так бывает — я не осуждаю никого… Значит, на то была причина. Меня больше беспокоит Егор, который быстро ведёт машину, иногда нарушая правила, и сильно стискивает руль. Ему больно? Стыдно? Но мы же не в ответе за поступки других людей.
Когда он останавливается возле ворот моего дома, я опускаю руку на его колено и немного сжимаю, чтобы поддержать и немного успокоить. Хочется поговорить с ним, понять, что он чувствует, и что у этого парня внутри.
— Извини, — осипшим голосом произносит он, продолжая смотреть в лобовое стекло.
— Не нужно извиняться, я все понимаю. Ты не виноват. Расскажи мне о ней… — прошу я, начиная тихо поглаживать его ногу.
Егор накрывает мою руки, слегка сжимает, поднимает и целует мою ладонь.
— Не сейчас зайка, я не хотел, чтобы ты это видела… Мне пора, — он отпускает мою руку, а я сама тянусь к нему и целую в щеку.
Хочу выйти из машины, но Гор оживает, хватает меня за руку и притягивает к себе. Целует долго и нежно, но с каким-то отчаяньем, словно делится со мной чем-то сокровенным. Лишает дыхания, а я отдаю ему всю себя — главное, чтобы Егору стало легче.
— Я позвоню, моя сладкая девочка, — шепчет в губы и отпускает. — Мы еще полетаем.
Выхожу из машины и быстро иду в дом, только по дороге вспоминая, что опять забыла про водителя, достаю из сумки телефон и понимаю, что он разряжен, а я даже не подумала об этом и никого не предупредила. Нет, я — большая девочка, и вольна делать все что захочу, но Давиду этого не объяснишь. Прохожу в дом в надежде, что все уже спят, и я смогу незаметно пройти в комнату — ругаться с братом совсем не хочется, голова забита событиями этого дня. Выдыхаю, когда дохожу до лестницы, но вздрагиваю, когда слышу звук открывающейся двери кабинета Давида.
