В октябре группа «экспертов» под командованием кандидата технических наук С. В. Петрова отобрала приемлемые, на их взгляд, методы уничтожения боеприпасов в снаряжении ФОВ (методы «для создания опытных установок»). «Победил» двухстадийный метод, предложенный создателями химоружия из института ГСНИИОХТ [922]. А чтобы не было осечки, химические генералы С. В. Петров и В. И. Холстов и их соавторы задолго до конкурса сообщили для общего сведения «основы методологической оценки технологий уничтожения химоружия» [819, 820], после чего «чужие» победить в том конкурсе уже не могли. Разумеется, «победивший» в конкурсе метод не представлялся на обязательную государственную экологическую экспертизу [891]. Первым ФОВ, которое начали уничтожать в сентябре 2006 г. в Мирном-Марадыковском, стал советский V-газ. Его ликвидировали вовсе не тем способом, который «победил» в 1995 г.
В 1996 г. ВХК России по-прежнему находился в состоянии раскачки.
В январе химический генерал С. В. Петров провозгласил очевидный вздор: «Технологии по уничтожению химического оружия выбраны. Приступаем к созданию пилотных установок» [849]. Лицу в звании кандидата технических наук и в голову не пришло, что пока выбраны лишь методы (способы), которые могут превратиться в технологии только после (а не до) отработки на пилотных установках. Фактически и после этой декларации работы по созданию технологий уничтожения химоружия не начались несколько лет. Заодно генерал С. В. Петров сообщил о своей неспособности организовать работу в архивах («Отравляющие вещества активно производились при Берии, в условиях тотальной секретности. Все это настолько тщательно скрывалось, что даже сейчас в архивах невозможно найти какие бы то ни было следы»).
В феврале генерал С. В. Петров представил в Государственную Думу РФ справку [924] в связи с предстоящей ратификацией Конвенции о запрещении химоружия. Выяснилось, что вверенные его попечению склады «не в полной мере обеспечивают безопасность хранения в случае стихийных бедствий, пожаров, прострелов и других аварийных ситуаций» и требуют срочной реконструкции. А еще он сообщил, что склады хранения иприта-люизита не обеспечены системами газосигнализации, так что население в случае утечки предупреждено не будет. Когда же дошло дело до разговора о размещении будущих объектов уничтожения химоружия, выяснилось, что «главы администраций и общественность этих регионов требуют проведения обследования здоровья населения, экологической экспертизы территорий… создания законодательной базы». А ведь все это ему открытым текстом объясняли жители Чапаевска еще в 1989 г. Не дошло.
В марте после многочисленных попыток появилась, наконец, программа уничтожения химоружия России [926]. Экологическую экспертизу программа не проходила [893]. С гражданами и общественностью (как в США [818]) не обсуждалась. Из нее граждане впервые узнали общие данные о количествах ОВ, хранившихся на каждом из семи складов химоружия. А вот более подробных данных о советском химоружии (аналогичных данным об американском химоружии, сообщенных властями США своим гражданам [724]) общественность не получила. В программе был зафиксирован набор рецептур ОВ, причем шестерка ОВ (VX, зарин, зоман, иприт, люизит, смесь иприта с люизитом) была дополнена ранее скрывавшимся фосгеном. И этот набор не имел отношения к реальности, так как для жителей страны важно знание всех экологически существенных (при уничтожении) рецептур, то есть не только обычных ОВ, но и вязких ОВ, а также смесей ОВ. А с учетом этого число реально имевшихся рецептур ОВ возрастает до 13: ФОВ (обычный советский V-газ, вязкий V-газ, обычный зоман, вязкий зоман, зарин), кожно-нарывные ОВ (иприт, люизит, вязкий люизит, смесь иприт – люизит, вязкая смесь иприт – люизит), удушающие ОВ (фосген) и ирританты (хлорацетофенон и газ CS). Впрочем, страну к началу уничтожения химоружия программа [926] не приблизила. Во всяком случае, ее соисполнители – министерства и ведомства – не заспешили готовить планы практических мероприятий.
В апреле генерал С. В. Петров уже не мог скрыть от общества, что «мировой ратификационный процесс выходит на завершающую стадию» [927]. На тот момент Конвенцию о запрещении химоружия [57] ратифицировала 51 страна мира. 31 октября 1996 г. включился отсчет часов, когда в ООН была сдана на хранение 65-я по счету ратификационная грамота. В тот день начался отсчет 180-дневного срока до теперь уже необратимого дня вступления Конвенции в силу – с Россией или без России – дня 29 апреля 1997 г.
В мае Государственная Дума РФ провела слушания «Об экологической безопасности уничтожения химического оружия» [928] в Комитете по экологии. Председатель комитета Т. В. Злотникова отметила, что правительство приняло программу уничтожения химоружия без обязательной экологической экспертизы. Слушания шли противоречиво – экологическим активистам пришлось спорить с представителями власти [891]. Тогда же была озвучена свежая идея – придумать псевдообщественные организации, чтобы с их помощью власти могли отодвинуть подальше организации, настаивающие на экологизации химического разоружения. Этим занялись генералы А. Д. Кунцевич и А. М. Макашов (последнему показался особенно люб «Зеленый крест, в котором видно сотрудничество») [928]. Однако решение тех парламентских слушаний было вполне экологичным. Президенту страны было рекомендовано приостановить исполнение программы уничтожения химоружия до получения положительного заключения государственной экологической экспертизы. А министерству охраны окружающей среды было поручено обеспечить проведение общественной экологической экспертизы программы, проведение которой было рекомендовано поручить Союзу «За химическую безопасность». Было решено также экологизировать проект закона «Об уничтожении химического оружия». Правительству было поручено обеспечить разработку в 1996–1997 гг. «наиболее полной системы экологических и санитарно-гигиенических стандартов безопасности при работе с химическим оружием» и «экологических паспортов хранилищ запасов химического оружия» [928].
Впрочем, чтобы экологическая общественность не расслаблялась, были приняты меры. В связи с изданием книги, демонстрировавшей неспособность армии руководить реальным химическим разоружением [1], на ее защиту была брошена всегда готовая «Красная звезда» [827, 848]. Цель – очистить светлый образ военных химиков в связи с незаконным утверждением программы химического разоружения [926], где им отводилась ключевая роль. Сначала в адрес злокозненных экологов начал палить обычный наймит [848], а потом дошло дело и до химического генерала А. Н. Калитаева [827]. И оба себя во вранье и подтасовках не стесняли.
В июне правительство России утвердило федеральную программу по социально-экологической реабилитации Чапаевска и охране здоровья его населения. Цель – доведение социально-экологической ситуации в городе до нормативного уровня, улучшение условий проживания и здоровья населения. На исполнение были выделены очень большие деньги [929]. И пресса подробно описала экологические бедствия города (содержание мышьяка и его токсичных соединений на поверхности почвы бывших цехов химоружия составляло 8000 ПДК, статистика по здоровью детей была ужасающей) [895]. Деньги те были потрачены, а реабилитация города так и не состоялась.
Об уровне ожидавшихся реальных трудностей свидетельствуют два пожара 1996 г. Первый произошел 6 мая у поселка Мирный, и от него пострадал торфобрикетный завод, причем не перекинулся на авиахимсклад Марадыковский тот пожар лишь по счастливой случайности. О пожаре, случившемся 30 сентября на одном из сооружений склада люизита в г. Камбарке, власти – и гражданские, и военные – не сообщали гражданам в течение недели. Соответственно, никто эвакуировать граждан из опасной зоны в обоих случаях не собирался [893]. Так что февральское предсказание генерала С. В. Петрова [924] вполне состоялось.
