Преимущества блокчейна находятся и прямо у нас под носом. Мой врач может определить мою личность, и мне не обязательно разглашать мой номер социального страхования (а моему доктору не обязательно его хранить – что является частым источником хищения личных данных). Становится намного сложнее для компаний продавать информацию третьим лицам, например о моей зарплате или истории покупок. В теории выборы на основе блокчейна могут надежно устанавливать личность человека и правомочность голосования, не требуя необходимости совершать поход на избирательный участок. И, разумеется, блокчейн позволяет нам отправлять деньги, покупать и продавать вещи без необходимости делиться нашими банковскими счетами или личной информацией. Это отличный инструмент для музыкантов, которые, используя смарт-контракты – части кода, встроенные в блокчейн, – могут легче отслеживать и получать гонорары. Вся система становится более прозрачной и менее трудоемкой. Короче говоря, она дает уверенность, что за свою работу все получат деньги.
В мировой экономике будущие ниндзя найдут новые способы использования блокчейна во множестве индустрий – от игровой до финансовой и до умных домов и городов. Это преобразует бизнес-модели и поспособствует передаче товаров и услуг по всему миру.
ПРЕДЫСТОРИЯ БЛОКЧЕЙНА
В 2014 году CTA добавили легенду Голливуда Хеди Ламарр в Зал Славы потребительских технологий. Восхитительная история Хеди доказывает, что любой человек с хорошей идеей может изменить вектор истории. В данном случае Ламарр была соизобретательницей защитной технологии беспроводных частотных скачков – основы наших технологий беспроводной связи.
Ламарр родилась в Вене в 1914 году. Ее мать, Гертруда, профессионально играла на фортепиано, а ее отец, Эмиль, был банкиром. Оба были ассимилировавшимися евреями. В юном возрасте молодая красавица появилась в пяти фильмах, а в 1933 году вышла замуж за Фрица Мандля, австрийского производителя оружия, среди «клиентов» которого были Гитлер и Муссолини.
Ламарр сопровождала Мандля на встречах с учеными и конструкторами боеприпасов, что развивало в ней интерес к военным технологиям. Мандль, однако, был диктатором, так что Ламарр пришлось замаскироваться под свою служанку и в 1937 году совершить побег. В Лондоне ее обнаружил магнат MGM Луис Б. Майер. Вскоре она стала «той самой» голливудской девушкой.
Когда она не участвовала в киносъемках, Ламарр возилась в «уголке изобретателя», который она обустроила у себя дома. Однажды вечером она ужинала с кинокомпозитором Джорджем Антейлом и у них зашел разговор о войне в Европе и о желании Ламарр помочь США – принявшей ее стране.
Ламарр хотела покинуть шоу-бизнес и присоединиться к новому правительственному Совету изобретателей США. Она показала Антейлу некоторые идеи, над которыми работала. В 1940 году Ламарр прочитала о затоплении корабля City of Benares немецкой радиоуправляемой торпедой. Это натолкнуло ее на идею создания системы радиопередатчика и приемника, которые могли бы синхронизироваться и прыгать вместе с одной частоты на другую во избежание создания помех. Так родилась идея «частотных скачков». Но Ламарр находилась в растерянности касательно того, как добиться этой цели – заставить радиоприемники быстро менять каналы абсолютно синхронно с выглядящими случайными прыжками частот передачи.
Оказалось, что Антейл был также своего рода механиком. За пятнадцать лет до этого он написал короткий балет под названием Ballet Mécanique, где принимали участие необычные «инструменты», включая 16 синхронизированных механических пианино. Антейл взял две ключевые идеи из своего композиторского опыта. Во-первых, он предложил, чтобы трансмиттеры прыгали между 88 каналами – именно такое количество клавиш у фортепиано. Во-вторых, он предложил использовать технику, которую он применял, чтобы синхронизировать пианино, для синхронизации передатчика и приемника. По сути, передатчик и приемник работают по «одним и тем же нотам», где передатчик отправляет часть сообщения – или «ноту» – по одному каналу, а затем перепрыгивает на другой канал для следующей части сообщения. Пока приемник знает последовательность нот, он просто идет следом, переключаясь с одного канала на другой, по ходу заново собирая сообщение.
11 августа 1942 года правительство США выдало Патент 2 292 387 Антейлу и Хеди Кислер Марки – такое было имя у Ламарр в замужестве. Но правительство не было заинтересовано в применении технологии. Ламарр стала еще более крупной звездой во время Второй мировой войны, снявшись в более чем 20 фильмах, прежде чем покинуть кинобизнес в 1958 году. Два года спустя она получила звезду на голливудской Аллее славы.
Пока она снималась в кино, Отдел электронных систем Sylvania, не зная происхождения патента (так как Ламарр использовала фамилию мужа), разработал электронную версию технологии частотных прыжков. Превратившись в «расширение спектра», эта технология впервые была использована военными для связи между судами в течение карантина во время Карибского кризиса 1962 года без ведома Ламарр.
В течение следующих десятилетий расширение спектра было использовано правительством и коммерческими предприятиями в продуктах и платформах беспроводной голосовой связи и передачи данных, включая беспроводные домашние телефоны, мобильные телефоны, спутниковую связь, Wi-Fi и Bluetooth.
Ламарр умерла в 2000 году. Получавшая за нее награду в Зале Славы CTA Роуз Гангузза сказала: «Для Хеди это было единственным изобретением, родившимся из желания победить нацистов, которые захватили ее родину».
Многие «строительные блоки», которые мы обсуждали, уже широко применяются, обеспечивая работу сегодняшних технологий. Но «известные известные» на горизонте – такие, как технология квантового вычисления – могут резко ускорить наш рывок в будущее.
Традиционно компьютеры работали, используя микросхемы, которые быстро принимали бинарные или «да/нет» решения. По закону Мура – идее, что количество транзисторов в микросхеме удваивается каждый год или два, имея все более низкую цену, – инновации были движимы удвоением производительности процессоров каждые 18 месяцев. Так что в 2018 году наиболее мощная система на кристалле (СнК) компании Nvidia способна принимать до 30 триллионов решений в секунду
[101]. Процессор первого компьютера IBM имел 29 000 транзисторов
[102]; у вашего смартфона их, вероятно, более 4 миллиардов.
Но даже закон Мура ограничен рамками физики: микросхемы могут только очень уменьшаться. Ученые занимались поиском альтернатив. Сейчас они предполагают, что можно добавить к осуществляемым решениям «да/нет» или «0/1» вариант «как/так и»: то есть выбор может быть одновременно «да» и «нет» или «ноль» и «один». Мы называем это квантовыми вычислениями. Существует даже мировая гонка за звание первого разработчика технологии квантовых вычислений.
