– Слышь, братиш. Ты бы шёл по-хорошему, не беспокоил деловых людей, – нагло, с ленцой произнёс он, гнусавя и растягивая согласные. – Не видишь, мы делом заняты, мой паромобиль починяем. Так что не гони на честных людей волну и сделай так, чтобы тебя здесь не было.
– Ну, по-хорошему вы, похоже, не понимаете… – вздохнул я, радуясь, что всё же могу дать выход злости, и сейчас кто-то отгребёт.
– Слышь, фраерок, ты чё бессмертный… – извлечённый из кармана выкидной нож щёлкнул извлекаемым лезвием.
Однако в следующий момент «делегат», вращаясь волчком, отлетел к дальней стене от удара тыльной стороной кулака, приправленного небольшим количеством зелёного пламени, который я нанёс, даже не останавливаясь. Серьёзный ожог на полморды, который останется на всю его, наверно, не такую уж и долгую жизнь, гнусавому переговорщику обеспечен, но вот убивать я его не хотел, а потому всё же сдерживал эго.
Пусть они и шваль, но здесь обитает идиш, доставлять лишние проблемы которому мне не хотелось. К тому же я ещё помнил, как буквально испепелил с одного удара голову невезучего артельщика в сентябре, в день встречи с Алёной. И пусть я никогда не переживал по этому поводу, однако зрелище было всё-таки не из приятных. Пусть и вообще не кровавое.
Народ в подобных шайках не шибко умный, но большие проблемы чувствует пятой точкой. Ну да, клановая тамга для большинства из них – просто какая-то странная нашивка на одежде. Их татуировки и символы банд читать учили, а не разбираться в чародейских кланах. Однако, только увидев мой загоревшийся кулак и то, как легко я положил их свояка, мужики тут же, не сговариваясь, дали стрекоча.
И я бы не стал их трогать, если бы не увидел куртку одного из них. Старую, кожаную, заношенную до потери цвета и дыр, однако с очень примечательным, однако едва читающимся теснением на спине. Этаким огненным крылышком, только по какой-то причине вывернутом в противоположенную, нежели у меня, сторону.
В то же мгновение я оказался рядом с удирающим вором и, схватив его за шиворот, резко дёрнул на себя. Качественная, пусть и старая, одежда выдержала, и мужичок, ещё не поняв, что произошло, и по инерции перебирая ногами в воздухе, был немедленно впечатан мордой в брусчатку, и тут же заверещал от боли и страха.
– Ну-ка, – проникновенно произнёс я, прижимая его немытую, явно вшивую голову к земле и в тайне радуясь, что на руках перчатки. – Где ты, такой красивый, свою курточку приобрёл?
– Отпусти! Отпусти мужик! Не знаю я! У меня дети дома, у меня… – завизжал он.
– Понятно, – серьёзно кивнул я. – Откуда курточка ты не знаешь, на вопросы отвечать не хочешь! Торопишься начать новую, честную жизнь, чтобы поскорее накормить своих голодных детей и красавицу жену с необъятными буферами.
– Мужик! Ну отпусти, а! Не знаю я ничего… Не помню! Давно было!
– Ладно, – согласился я и зажёг на указательном пальце свободной руки небольшой огонёк. – Значит, будем вспоминать.
Визг страдальца буквально затопил проулок. Кто говорил, что пронзительнее всего визжат маленькие девочки? Ерунда – по собственному опыту я прекрасно знал, что победителями в данном соревновании обычно являются вот такие вот ничего из себя не представляющие ханурики. Слабосильное жульё и ворьё, чаще всего сбивающееся в стаи себе подобных под сильным или харизматичным лидером, обожающее причинять людям боль, но до мокрых штанов боящееся получить то же в ответ.
И действительно, к запаху палёного мяса, исходящему от аккуратного следа, оставленного мной на его щеке, практически сразу же добавился смрад пара от мгновенно увлажнившихся штанов бандюгана. Поморщившись, я продолжил:
– Итак, ты вспомнил, как у тебя появилась эта куртка?
– Да! Да! – заверещал он. – Я её у «Меченого» на заточку выменял! Древом кляну… А-а-а-а!
– Не вспомнил, – с некоторой долей сочувствия вздохнул я, убирая палец от ещё одной прожжённой дыры на его щеке. – Сказать знающему человеку, что ты что-то у «Меченого» выменял, всё равно что в зашкваре признаться. Древом-то не боишься просто так клясться?
Действительно. Во-первых, этих «Меченых», как лилипов нерезаных, под каждым забором по сто штук найти можно. Самая тупое и популярное «крутое» бандитское погоняло в Москве. Ну а во-вторых, среди осведомлённых «на заточку выменял», тем более у «Меченного», считается чем-то вроде посылания на три буквы, да ещё в надежде, что посланный – такой лох, что поверит в сказанное.
– Я скажу! Я скажу! – уже откровенно, а не фальшиво завизжал мужичок. – Полтора года назад лабаз купца одного на Киевке обнесли! Оттуда шкура! Оттуда! Больше ничего не знаю! Много таких там было! У большинства важных сейчас такие! А я свою с Еремея подрезанного на разборке снял! Мамой клянусь.
Ну, вот теперь это было больше похоже на правду. Как минимум по той причине, что более-менее ясно, но без ужасающей подробностями конкретики.
– Снимай куртку и можешь валить отсюда, – произнёс я, отпуская хнычущего придурка.
Он её скинул практически мгновенно и тут же задал стрекоча. Ну, или попытался, потому как я всё равно был быстрее и не преминул прописать «господину взломщику», а это именно он вскрывал замок моего пароцикла, хороший такой животворящий пендаль. От приданного моим сапогом ускорения ханурик, пролетев примерно с пяток метров, кувыркнулся через голову и, покуда не сумел встать на ноги, всё равно улепётывал, забавно по-собачьи помогая себе руками.
– Ну а теперь вы, бойцы, – усмехнулся я и, набросив свой трофей на задние трубы пароцикла, показательно разминая кулаки, направился к охранникам. – Будем исправлять вам зрение методом продвинутой фингало-терапии.
– Чё? – тупо переспросили хором эти два брата-акробата, а затем один из них, тот, что пофлегматичнее, опасливо предупредил: – Ты это, чародей. Не балуй…
– К арбалетам тянуться очень не советую, – улыбнулся я, приближаясь. – Мигом окажутся запихнутыми туда, где никогда не светит солнце.
– Мы это, Арона позовём! – пообещал тот, что поспокойнее и с более страшной мордой.
Хотя… оба до этого момента были флегмо-спокойными, с одинаково страшными рожами. А теперь ещё будут учёные и с красивыми фонарями под глазами. В то время как «Арон», который ещё «Лехим», который наблюдал за всем этим театром с момента моего выхода от идиша через небольшое окошко, демонстративно громко закрыл массивный замок на входной двери дома Золотых дел анжинерного мастера.
* * *
– Ольга Васильевна? Можно к вам? – постучавшись и получив разрешение, просунула голову в кабинет хозяйки коттеджа молодая Бажова.
– Да, Алёна, заходи, – ответила старшая женщина, откладывая в сторону недописанный лист бумаги и по привычке переворачивая его текстом вниз. – Что случилось?
В кои-то веки Кня’жина решила взять небольшой отпуск и поработать дома. Не вылезая из халата и тёплых тапочек. Дела клана Ланских, с одной стороны, своего, а с другой – практически чужого, скапливались и требовали немедленных решений. Ну и на работе, что в исследовательской детской лаборатории при Школе, что в большом научном центре Академии, тоже нерешённых проблем было невпроворот. Да и вопросы Бажовых также не следовало забрасывать – а на всё нужно было свободное время, которого у Ольги Васильевны как у члена княжеской семьи в последний год становилось всё меньше и меньше.
