Это в последнее время было принято говорить через губу о несговорчивости, прямолинейности, политической близорукости и жадности уничтоженного клана с горящими зелёными глазами. К своему стыду, Ланская сама год назад в этом же ключе рассказывала будущему сыну о его уничтоженных предках. Это потом она начала плотно разбираться в вопросе и поняла, что, по сути, бездумно повторяла пропаганду победителей, призванную оправдать вероломное нападение на людей, которым сам Князь гарантировал защиту и поддержку, пока они окончательно не встанут на ноги.
Причём её собственный отец тогда откровенно смылся, резко забыв о своих же обещаниях, и начал выдавать за правду ложь, быстро ставшую официальной версией. Впрочем, учёная была абсолютно уверена, что, как и с последними Тимирязевыми, здесь дело не обошлось без «Семицветья», точнее, тогда ещё только прототипа этой в будущем всесильной спецслужбы, на что указывали многочисленные отсутствующие в архивах важные документы. И там тоже на всех углах кричали о том, что потомки главного основателя Новой Москвы зажрались, потеряли хватку, замахнулись на чужое и вообще решили устроить бунт. И в те времена правитель так же, как и с Бажовыми, просто проглотил эту оплеуху. А ведь тогда правящая семья лишилась, по сути, ближайших родственников и вернейших союзников в Москве.
В любом случае… Возвращаясь к проблеме Лизы. Ментальные чары не специализированных кланов мозгоклюев, способные за короткий срок в значительной степени изменить или навязать память, конечно же, существуют. Пусть подобное комплексное воздействие на человеческое сознание, как в данном случае, имеет мизерные шансы на результат, отличный от превращения в овощ. Но даже так специалисты подобного уровня не просто на карандаше, а на коротком поводке у спецуры из «Шипов» и «Листвы». По сути, это узники своего таланта, и очень сомнительно, что Золотниковы смогли спокойно пригласить одного из них, чтобы изменить память рабыни.
Но даже если такое случилось, используемые заклинания точно не в состоянии закрепить ложные воспоминания так, чтобы их не сорвало при использовании «Сыворотки Пандоры». Опять же этот препарат, который ещё называют «Зельем правды», специально предназначен не просто развязать язык, а сделать так, чтобы принявший его вскрывал и выбалтывал свои самые страшные тайны. Даже те, о которых он, может быть, и не помнит. И по своей природе он блокирует как все типы эликсира внушения, так и большинство и грубых, и тонких алхимических способов в короткий срок что-либо сделать с памятью.
Надо ли говорить, что придумана и разработана эта сложнейшая уроборосова смесь была не так уж давно печально знаменитым ныне «Семицветием». Эту спецслужбу, буквально расцветшую во времена правления Ольгиного отца, как раз очень интересовали те самые пресловутые «Клановые тайны» союзников Князя и его политических противников. И знать им о них следовало, естественно, «На благо всех людей Полиса!» А особенно одного человека – тогдашнего главы этой структуры! Ну и, надо ли говорить, что вообще-то нелегальное владение и использование этого препарата карается смертной казнью.
Но когда это могло остановить взволнованную мать, в загашниках у которой можно найти ещё и не такие опасные зелья? Зайти и поговорить по душам с измученной переживаниями женщиной, отчаянно волновавшейся в последние дни как за себя и своих детей, так и за внезапно нашедшегося родственника, угостив её вкусным чайком с «Сывороткой Пандоры», особого труда не составило. Естественно, Лиза «почти» добровольно выболтала тайну «Игниса», повторив почти слово в слово прочитанный отчёт, и никакая кара «Хозяйки» ей не настигла. Пусть у женщины так же, как у Алёны, и наблюдался длительный резонансный тремор неразвитого ядра.
Для того же, чтобы, очнувшись от сыворотки и поняв, что растрепала всё Ольге, женщина не бросилась жаловаться Антону, который, конечно же, вспылит и наделает кучу глупостей, его новая мама приняла меры. Довольно полезные для нынешнего психического состояния Лизы. Предложив сделать успокаивающий укольчик и получив согласие, Ольга аккуратненько ввела обессилевшей собеседнице «Сон Мнемозины», тщательно смешанный с собственной кровью пациента.
К сожалению, не будучи представителем одного из очень закрытых кланов менталистов, которых в научной среде относят то к электрической стихии, то вообще приписывают к пустоте, чтобы потом громко опровергать существование таких чародеев, нельзя взять и заставить человека забыть, что-то конкретное. Например, не сам разговор, а частичное его содержание. Тем более что Ольга вообще практически не владела талантом к менталу, а без этого знание нужных чар даёт поверхностный, практически эмпатический результат.
Другое дело медикаментозный метод! «Сон Мнемозины» был даже полезен для Лизы. Всё же это всего лишь лечебный препарат на основе выжимки из горловой железы монстра «Бая», обитающего вблизи хуторов и посадов, расположенных возле Полесья, и применяемый обычно для лечения расстройств психики или перед проведением нечаровничьих медицинских практик.
Он дает мощный анксиолитический, амнестический, противосудорожный и седативный эффект, расслабляет скелетные мышцы. А также обладает общим анестезирующим действием.
В конце концов, чудовище, называемое «Баем», – это довольно короткая и пухлая жутковатая змея, обладающая как задними, так и передними лапами, охотящаяся в основном на детей из-за своих размеров. Пробираясь в незащищённые барьером дома с соломенными или покрытыми дранкой крышами, оно усыпляет жертву своим несущим живицу, похожим на пение шипением и хрипом. А затем начинает заглатывать живьём прямо с ног, потому как далеко не всякая может растянуть свою пасть на человеческие плечи.
Впрочем, это и неважно. В глотке у монстра расположена своеобразная биологическая мясорубка, и одурманенный несчастный просто не чувствует, как его перемалывает в фарш. А к утру в кроватке остаётся только окровавленное постельное бельё да следы недопереваренных испражнений монстра, в котором даже маленький человек зачастую просто не помещается.
В любом случае лекарство это полезное. Завтра, когда ближе к вечеру Елизавета проснётся, она будет чувствовать себя намного лучше, абсолютно не помня вчерашний день. Вот только действие подобной амнезии продлится всего лишь год, а затем воспоминания начнут возвращаться, и Ольга очень надеялась, что к этому моменту их взаимоотношения с сыном будут такими, что он и не подумает обвинять в чём-то свою маму.
– Эх, Антон, Антон… Не знаешь ты ещё, что такое настоящие «клановые тайны»… – пробормотала женщина, поджав губы и о чём-то размышляя, а затем хлопнула ладонью по столешнице. – Придётся связываться с «ними»… Хоть очень не хочется, но другого выхода я не вижу.
Произнеся это и приняв решение, Ольга Васильевна достала из ящика чистый лист бумаги и перьевой ручкой быстро написала послание, которое убрала в непромокаемый конверт и запечатала чарами конфиденциальности, настроенными на живицу сына. А уже через пять минут из слухового оконца на чердаке коттеджа выпорхнул один из «Золотых Голубей», живших в небольшом личном птичнике Ольги. Антон этими пернатыми тварями совершенно не интересовался, иначе знал бы, что именно эта птица поселилась там чуть больше месяца назад. Впрочем, для всех, кроме владельца и его постоянных абонентов, эти маленькие и умные хищники, почему-то именуемые голубями, виделись совершенно одинаковыми.
