– Все в порядке, – говорит мне один из всадников. – Ничто, решившее причинить нам вред, не может проникнуть за эти стены без дозволения главы танов. Тебе ничего не грозит.
Женщина, чье копье спасло нас, жестом приветствует своих друзей.
– В первый раз сразила троих одним ударом, надо же! – смеется она.
Въезжать в собор на лошади более чем странно, но это забывается сразу, когда я вижу его изнутри. Я привыкла к золоченым картинам на потолке и атмосфере благоговения, там каждый ступает осторожно. Но в этом мире собор Святого Павла более не место поклонения. Это, безусловно, некий замок. Да, вдоль стен и здесь тянутся галереи, но я нахожусь во внутреннем дворе, открытом всем стихиям. Вокруг я вижу мужчин и женщин в странной униформе, они окликают друг друга или спешат к маняще открытым дверям с охапками бумаг.
– Ты в порядке? – спрашивает юноша, посадивший меня на свою лошадь.
Он спешивается куда более элегантно, чем я. У него спутанные каштановые волосы и дерзкая улыбка.
– Ух ты! – говорит он, в первый раз по-настоящему увидев меня. – Прикольные глазки!
Никто и никогда прежде не называл мои глаза прикольными. Ненормальными – да. Или странными. Я не знаю, что делать с таким комплиментом, но, похоже, мне и не нужно ничего делать, потому что к юноше уже подходит мужчина в зеленой униформе.
– Полагаю, мне следовало знать о том, что появился авентур, Райф, – слышу я его укоряющий голос, и тут же Андраста хватает меня за руку и тащит вперед.
– Что такое авентур? – спрашиваю я ее, оглядываясь на Райфа, который спорит о чем-то с мужчиной в зеленой униформе.
– Это некто из вашего мира, кто пришел в Аннун через портал. Тот, кто не спит, а находится здесь в полном сознании. Пойдем.
Мужчина в зеленой униформе замечает, что мы удираем, и пускается за нами.
– Куда мы идем? – спрашиваю я.
– К тому, кого мы должны убедить, – отвечает Андраста.
– Прошу прощения! – Мужчина в зеленой униформе шагает уже следом за мной. – Прошу прощения. Вы должны…
Андраста резко оборачивается и одаряет мужчину ледяным взглядом. Он тут же теряет уверенность.
– Виноват, миледи, я не знал…
Но мы не ждем, пока он договорит. Андраста толкает меня вперед.
Люди смотрят на нас, когда мы идем через двор и сквозь огромную арку, что выводит под главный купол. Пол здесь уже не из плитняка, а из полированного мрамора, уложенного затейливым орнаментом. Мурашки, ползущие по спине, предупреждают меня о том, что за мной наблюдают. Я инстинктивно смотрю вверх. Высоко над нами по внутренней стене купола тянется галерея. И оттуда смотрит вниз похожий на медведя мужчина. Он широко расставил ноги, тяжелые и крепкие, как корни дерева. Он высок, это мне понятно даже с такого расстояния, и бородат. У меня возникает чувство, что он обозревает свои владения, уже отметил двух чужаков и прикидывает, что теперь делать. Мы проходим дальше, где потолок ниже, и я теряю его из виду, кем бы он ни был.
Мы пересекаем нечто вроде большой прихожей, минуем еще один коридор, а потом Андраста стучит в старую деревянную дверь в самой дальней части замка. Никто не отвечает. Андраста стучит снова.
– Не меня ли вы ищете, миледи? – звучит нараспев за нашими спинами низкий голос.
Это тот самый мужчина, которого я видела на галерее всего несколько секунд назад. Я не понимаю, как он сумел так быстро очутиться внизу, но он не похож на человека, который стал бы отвечать на такой вопрос. Вблизи он выглядит еще выше, чем я думала.
Андраста дергает меня за руку.
– Это Ферн Кинг. Она должна быть таном, – говорит она мужчине.
Судя по всему, быть «леди» или «феей» в Аннуне не означает, что вы обучены тонкостям светской беседы.
Мужчина протягивает мне руку:
– Лорд Элленби. Войдем?
Комната за дверью настолько поражает, что я почти забываю, зачем мы здесь. Полукруглую внешнюю стену прорезают огромные окна. Видимо, сейчас закат, потому что свет, льющийся сквозь них, окутывает все утомленным теплом. Стена позади меня от пола до потолка скрыта за книжными стеллажами. Письменный стол с кожаной столешницей занимает почетное место в центре комнаты, сбоку на деревянной подставке – глобус. Все выглядит просто, но каждая вещь здесь – от деревянных карнизов до хрустальных стаканов для виски на боковом столике – была изготовлена с терпением и страстью.
Лорд Элленби жестом предлагает нам сесть на стулья перед его столом. Я сажусь. Андраста – нет.
– Почему бы нам не начать с того, что ты расскажешь, как очутилась сидящей здесь, хотя ты не тан? – говорит лорд Элленби, невозмутимо глядя на меня.
Я не знаю, что такое тан, но чувствую, что это возможность для меня «сыграть свою роль», как выразилась Андраста. И я включаю манеры хорошо воспитанной студентки колледжа Боско. Это вроде бы всегда работало.
– Мне очень жаль, что все так обернулось, но моя мать была рыцарем, и мне тоже хотелось бы им стать, пожалуйста.
– Понимаю, – кивает лорд Элленби. – А кто твоя мать?
– Уна Кинг.
Все его тело напрягается.
– Единственной Уной, какую я знал, была Уна Горлойс.
– Да! Это ее девичья фамилия, до того, как она вышла замуж за моего папу.
Лорд Элленби вздыхает, как огромный медведь, и запускает пальцы себе в волосы.
– Мне жаль, что ты так рано ее потеряла. Когда я услышал, что она умерла, я подумал о тебе и твоем брате.
Я чуть не говорю «спасибо», что всегда казалось мне стандартным ответом на выражение сочувствия, пусть и с запозданием на пятнадцать лет, но тут что-то щелкает у меня в голове.
– Что вы имеете в виду? Что значит – вы услышали о ее смерти? Я думала, вы могли знать, как…
– Твоя мать отказалась от рыцарства вскоре после того, как вы родились.
Я чувствую, что слабею.
– Так вы не знаете, как именно она умерла? – спрашиваю я.
– Но разве ты не поэтому хочешь присоединиться к нам? Чтобы выяснить, что произошло с твоей матерью?
Андраста, стоящая у меня спиной, сжимает мое плечо. Я понимаю, что она хочет сказать. Не напирай на это. Проблема в том, что я не думаю, будто правда поможет мне найти то, что мне нужно, – да, я очень хочу узнать, что с ней произошло, но сейчас, прогулявшись по этому миру, я хочу уже намного больше. Наконец я останавливаюсь на том, что похоже на правду.
– Я хочу следовать за ней.
Лорд Элленби смотрит на меня пристально, вызывая у меня неловкость. Потом кивает, предлагая пойти за ним. Он ведет меня снова к тому изысканному мраморному полу под куполом. Четыре каменные колонны по углам поддерживают крышу. Издали кажется, что по ним стройными рядами ползут миллионы муравьев. Когда я подхожу ближе, я вижу, что это не муравьи, а имена – бесчисленные имена, и к каждому добавлен год, и они тянутся вверх, и вверх, и вверх.
