Зато пятно.
Черненькое.
Я пока ещё не ослепла, поэтому тут же распознала в пятне силуэт. Светлая голова – все же светлая, и вовсе не из-за того, что в ней мозгов много, а из-за русых волнистых волос. Разворот плеч, скрытый ветровкой. И пятно вместо лица. Ладно, может, я и ослепла.
Парочку секунд мы с пятном смотрели друг на друга, а потом оно заголосило:
– …на!
– Не надо мне, – пробормотала я.
И отвернулась.
Никогда больше не буду благодарить мироздание. Потому что оно сразу организовывает подставы! Пятно-то, может, и было черненьким, но принадлежало оно кому? Верно! Тому самому, не уверена, правда, что стихийник из него хороший, но бабочки получаются знатные.
Но позади уже шуршала трава, и в спину летело уже не такое радостное:
– Ведьма! …и… м… ня…
– Сам ты фигня, – заметила тихо. А потом все-таки развернулась и повторила: – Сам ты фигня, понятно? Не хочу я с тобой общаться!
– И… о-о? – вопросило пятно.
Подождала, пока оно приблизиться достаточно, чтобы не издеваться над и без того больным горлом, и полюбопытствовала:
– Зачем же, позволю спросить, тебе мои паспортные данные? Может, ещё скан отправить?
Яр прыгнул, встал рядом со мной, и сразу как-то стало неуютно. И в то же время, откуда-то пришло спокойствие. Вот стоит он, весь такой нахмуренный, растрепанный, смотрит на меня, а я и не знаю: то ли пробежку устроить, то ли язык ему показать, то ли улыбнуться.
– Кредит оформлять буду, – отозвался Яр.
– Окей… Яна Алексеевна.
– Ярослав Владимирович, – и маг протянул мне руку, будто мы знакомились только сейчас. Я осторожно ее пожала, чтобы потом демонстративно обтереть об джинсы, и уточнила:
– А фамилия у тебя, случаем, не Мудрый?
– Не Мудрый.
– Это хорошо… Потому что получилась бы сатира. – Яр вопросительно изогнул бровь, и я пояснила: – Ну, знаешь, есть такие писатели, которые дают своим персонажам говорящие фамилии. А тут получилась бы анти-говорящая.
– Какая ты вредная, боже, – он покачал головой. – И все же, при чем тут Мудрый?
– Эх, ты… химик!.. Не знаю насчет твоих родителей, но вот моя учительница по истории – действительно фанат своего предмета. Мы родословную Рюриковичей знаем лучше, чем свою собственную. Был такой князь Древней Руси, Владимир Красносолнышко, и был у него сын Ярослав Мудрый. Библиотеки строил и храмы.
– Хороший, наверное, был человек?
– Хороший, ага. «Овечка Долли была злая и рано умерла». А теперь ты мне ответишь, может, что делаешь на моей лужайке?
– На твоей? – удивился Яр. – Вообще-то она общая. И я хотел первым у тебя спросить…
Я выставила вперед ладонь, заставляя его замолчать.
Нет, я ещё не оглохла, все со мной в порядке. А потому пропустить шум от шин, катящихся по каменной дорожке, не смогла.
– Слышишь? – спросила тихо.
– Слышу, – Яр пожал плечами. – Машина едет.
– Или не просто машина! В этом самое страшное.
На горизонте появилась сверкающая серебряная точка. Черти, это точно отец, кто ещё, кроме него?! Сейчас он меня заметит, всю такую болтающую, и придет Яне крышка.
А Яна не хочет крышку! У нее впереди одиннадцатый класс. Экзамены и все такое. Выпускной, на котором она, уже совершеннолетняя, будет сидеть в одиночестве, обнимаясь с бутылкой вина. Ей никак не нужна крышка!
Поэтому я, недолго думая, схватила Яра за запястье и резко дернулась вниз.
Насыпь, которая являлась дорогой, ушла из-под ног, и мы оказались на траве. Я – лежащей, а вот Ярик лучше приземлился, на корточки. Ну, это потому, что во время полета я успела от него отцепиться.
Трава тут высокая, но не настолько густая, чтобы скрыть мою тушку. А ещё и велосипед!.. Ладно уж, пусть лежит на обочине, иначе, притягивая его к себе, я убьюсь. Надеюсь, отец в глаза тетин велосипед не помнит.
Что б придумать такое, чтобы скрыться? Я суетливо огляделась вокруг, не обращая внимания на Яра. А он, кажется, недоумевал, и по-крупному… Пофиг. Я подскочила, ринулась вперед, не слишком похожая на едва заметную полевую мышку, и, пробежав метра три, присела и сжалась в комок. Замерла.
Только тогда вспомнила о приятеле – или все же недруге. Он, дурачок, душу скрыл, но, как я уже говорила, для моего отца скрытая душа – фигня на постном масле, если он вдруг заинтересуется Яриковой персоной. А персона у него примечательная, внимание привлекает.
А ещё эта персона возвышается над травой, как ветряная мельница, не хватало только лопастями помахать, чтобы ещё больше внимания привлечь.
– Яр! – не выдержала я. – Сядь!
Он в два шага приблизился ко мне. И действительно сел. А потом поинтересовался во весь голос:
– Это что за цирк?
– Тише будь, – прошипела я. – Это не цирк, а конспирация.
– От кого прячешься?
– От отца. Все-то тебе знать надо.
– Алексея?
– Владимира, блин.
Машина проехала совсем рядом… а потом звуки прекратились. Она остановилась. Остановилась! Отец все понял, отец меня заметил, мне крышка, крышка, крышечка…
Почему именно она, я не знала.
Но надо быть совсем уж наивной дочуркой, чтобы в экстремальной ситуации ждать от моего отца восхищения и благодарности.
– Я гляну, – отозвался Яр.
– Сиди, – прохрипела. Не уверена, что так делают мышки, да и на ветерок не похоже, но я же не профессиональная актриса! Я – дочурка, или, если быть точнее, дурочка, которая придумала сама себе непонятно что и этого боится.
И я имею полное право бояться!
Но зато Яр – жираф! Вытянул шею, чуть подался вверх, а через секунду вернулся в убежище и произнес:
– Это не твой отец.
– Точно? Ты ведь не знаешь, как он выглядит.
– Зато я знаю, как выглядит Миша. Мой друг.
– А при чем тут Миша? А-а-а… – протянула понимающе.
Зашумел мотор, и машина продолжила путь. Подождав десяток секунд для верности, я все же поднялась, оттряхивая одежду, хотя ее, промокшую, оттряхивать было уже бесполезно.
– И чего останавливался? – пробурчала я.
– Велосипедом интересовался, – пояснил Яр.
– И чего им интересоваться? Велосипед как велосипед.
– Может быть, узнал?
– Не узнал, – я фыркнула. – Этим летом я на нем впервые гоняю. А тем мы с твоим Мишей не встречались ни разу. Да и я здесь почти что не была.
– Ну, понимаешь ли, – отчего-то смутился Ярослав, – у меня похожий.
