– Я слушаю, – подтолкнула ее и, не дав опомниться и отступить, мстительно сообщила: – В силу некоторых причин Инваго будет отсутствовать до конца недели, а может, и до конца месяца. И я, несомненно, предложила бы подождать, но ваша спешка говорит сама за себя… Так что для решения безотлагательных вопросов у вас есть я и только я.
Ее «дело» явно относилась к срочным. Так что, прожигая меня ненавидящим взглядом, она думала от силы секунды три, затем расправила плечи и громко заявила:
– Мой муж желает меня убить. А ведь мы женаты более пятнадцати лет!
– Мы знакомы лишь пять минут, а я уже солидарна с вашим супругом.
Тростиночка за моим плечом тихо хохотнула, извинилась и тут же замерла с почтенным видом.
– Я родила ему двух сыновей… – продолжила тарийка патетично.
– И вынесли мне дверь.
– Я служила ему верой и правдой. Создала в доме уют, воспитала детей, берегла его имя, сон и…
– Средства, – указав на родовую книгу в моих руках, я невинно заметила: – бились за каждый золотой. Поссорились со всеми в округе…
– Вот именно! – Эонка Линг Дори не поняла моей насмешки. – Представить невозможно, сколько денег я ему сохранила! А он после всего завел любовницу! Среди прислуги… – Она судорожно всхлипнула, но совсем не от обиды, скорее от злости. – На прачку позарился, обрюхатил, в своей спальне приютил! И никому не позволяет приближаться!
Я не сдержала удивленного восклицания. Не потому, что высокородный тариец соблазнился женщиной из простых, уж кого-кого, а бастардов в Тарии хватает с лихвой, не говоря уже о соседних государствах, где воины воевали или просто мимо проезжали. Дело в другом… Гордый тариец, приверженец чистой крови, привел прачку в главный дом, поселил у себя, стережет и пылинки сдувает?
Я оторопело посмотрела на тростиночку, и та кивнула, подтверждая. Так и есть, приютил, сдувает. В свете этого откровения требование Эонки выбило меня из колеи, заставило вцепиться в подлокотники кресла.
– Я прошу защиты у главы рода Дори!
– Что? – переспросила я, надеясь, что ослышалась.
– За-щи-ты, – процедила она по слогам, сжала руки в кулаки и более громко сообщила: – Я имею право на защиту!
И взгляд у нее не загнанный, отнюдь. Скорее торжествующий. Словно, что-то совершив, она искренне радуется и не чувствует за собой вины. Да и не будет чувствовать, ведь требуемая защита главы рода – это уход от наказания, простой и очень действенный.
– Несомненно, – кивнула я, выдыхая. – Но вначале вы признаетесь в совершенном. – Тарийка всего на миг смешалась, и я поняла, что иду в верном направлении. – Прачка жива?.. Ее плод… ребенок жив?.. Она покалечена? Она отравлена?
– Да, я не…
Сама не заметила, как оказалась рядом с этой истеричкой, схватила ее за плечи и основательно встряхнула.
– Говорите!
– Как ты смеешь?! Отпусти меня!
– Что. Вы. Натворили? – Легко отбив ее руки, я дотянулась до шеи, ощутимо сдавила. – Что вы сделали? Говорите немедленно…
– Тора, – тростиночка аккуратно отцепила меня от этой дуры, – зачем же ты ее трясешь и душишь, если есть я.
Я немедленно уступила место Храну. Действительно, зачем надрываться, если демон одним ударом может вытрясти правду. Меня поняли с полувзгляда, поспешили объяснить:
– В смысле, я могу сказать, что и с молодой матерью, и с ребенком все хорошо. Подумаешь, родился раньше срока, с кем не бывает.
– Отродье выжило? – прохрипела тарийка.
– Да, малышка жива, – подтвердила черноглазая красавица. – А счастливый отец семейства уже час как ждет аудиенции с главой рода. После Вильгема Дори он идет вторым, очень нервничает.
– Прекрасная новость. Приведи его, – скомандовала я.
– Сюда?! – вопросили Хран и Эонка в один голос.
– Почему нет? С вопросами, касающимися за-щиты, не стоит тянуть. Мы же говорим о безопасности мадам Эонки Линг Дори и честном имени ее супруга.
Честное имя… Я вернулась в кресло, открыла книгу рода на странице Аргаша Дори, дважды вдовца и трижды отца. Углубилась в чтение, итак… Старший ребенок из пяти, единственный выживший после эпидемии серой плесени. Ослеп на правый глаз в сражении на границе с Дагассой, хромоту получил в Ратии – еще одном соседствующем с Тарией государстве. Дважды женился на тарийках из простых. Первая не пережила брачного обряда, вторая медового месяца – неудачно упала с лошади. Далее в его жизни была череда успешных сражений и звание генерала, затем не менее успешная женитьба, рождение двух сыновей и отставка перед самым началом войны со Вдовией.
Что ж, нареканий нет. Не все так плохо.
Он явился сразу. Плотный невысокий мужчина, с тяжелым светлым взглядом, копной выбеленных солнцем волос, военной выправкой и хромотой на левую ногу. Абсолютно невозмутимый, вошел в спальню, не замечая ни бледную супругу, ни кровать, что так и не была заправлена, ни моего не совсем одетого вида. Воин пришел просить, а не требовать, поэтому опустился на больное колено, склонил голову и прижал правую руку к груди. Знак бескрайнего уважения.
– Торика ЭлЛорвил Дори, благодарю за столь скорый прием…
– Ваше прошение, Аргаш Дори. – Я оборвала его приветственную речь на полуслове, прекрасно понимая, что, чем раньше мы закончим, тем быстрее он поднимется с больной ноги. То ли стыдясь собственной просьбы, то ли желая не оглашать свои проблемы, он протянул запечатанный конверт.
Тисненая бумага, печать с гербом, всего пара строк и подпись.
«Прошу не запрещать удочерение Арели Тэн, новорожденной дочери Окки Тэн».
Удивленно покосилась на хранителя рода.
– А я могу запретить?
– Ты можешь все, – шепнула мне черноглазая красавица и недвусмысленно намекнула: – Ну а если вспомнить о твоих познаниях в законах Тарии, то ты можешь и сверх того.
Познания? А ведь точно! За три года волнений после побега от Уроса я изучила все, что касалось брака по законам Тарии. Лазейки для себя не нашла, зато теперь могла использовать свои знания для спасения других.
– В таком случае… – протянула я задумчиво и прикусила губу, чтобы не ухмыльнуться. Эонка превратилась в слух, ее супруг в скалу, а я впервые ощутила себя хозяйкой положения, в чьих руках не только управление «Логовом», но и людскими судьбами. – Аргаш Дори, ответьте на следующие вопросы. Вы все еще поддерживаете пожилую чету Линг – родителей вашей супруги?
– Да, – по-военному коротко ответил он. И тростиночка тихо добавила:
– Аргаш определил им достойное ежемесячное жалованье. Хватает на еду, одежду, поддержание дома в порядке, в том числе на поездки и прислугу.
– Ваши сыновья навещают дедушку с бабушкой? – вновь обратилась я к тарийцу.
– Редко.
