– Еще скажите, что и убила я вас по вашему заказу… – всхлипнула я с истеричными нотками в голосе.
И в гостиной все стихло. Стал слышен ветер, скрип мороза за окном, а может, и мороза, что прокатился по моей спине, когда прозвучал ответ:
– Я хотел уйти от долга любым путем. Я сделал для этого все. Не вышло.
– Иными словами, специально рассказали о себе и подставились под магический клинок, благодетель! Уйти от долга не ушли, но именно меня обвинили в своей неудачной смерти. И как успешно, на обряде моего отречения от рода! – До сих пор отчетливо помню его слова: «Меня следовало отпустить, а затем уже убивать».
Всего на миг проклятый искусник мрака замешкался с ответом. Синее свечение растеклось от его кулаков к плечам, но ни Упы, ни Хран, ни тем более Злат не подали признаков волнения.
– Я был зол. И за это также прошу прощения.
Зол, всего лишь зол?! Как просто, как легко, как непостижимо мерзко! Я окинула его презрительным взглядом, хмыкнула с издевкой:
– А теперь вы светитесь от счастья, это тоже должно вас оправдать?
Маг действительно уже светился с ног до головы. И поначалу слабое сияние становилось все ярче и ярче.
– Это не я. И не от счастья. – Словно стыдясь, Мэног опустил глаза. – Хозяин нашел скрытые залежи демонической силы, пятую часть он уже забрал… Прости, что сразу не сообщил. Я хотел договориться, не используя это обстоятельство как аргумент.
Урос нашел залежи? Урос забрал пятую часть этих сил? Уже…
Мне показалось, что небо упало на землю, стало трудно дышать, говорить, стоять. Все трудно. Упы заметил, прикоснулся к плечу, а тростиночка так и вовсе взяла меня за руку. Рогатая бестолочь в юбке! Почему не предупредил о таком повороте?
– Я не чувствую ничего, – понял Хран упрек в моем взгляде. – Извини, я сейчас хуже духа ведьмы. Поэтому хочу сказать… Да, я идиот, а он, – кивок на Мэнога, – вообще сволочь, но…
– Уже четверть, – подтверждая звание «сволочи», сообщил искусник мрака.
– …но, Тора, ты пойми, если этот сейчас из-под контроля не уйдет, Урос получит полную силу. А нам с ним еще бороться! Инваго на нуле, я тоже… Тора?
– Треть…
Удавка двух неопровержимых «надо» и «не хочу» плотно легла на мою шею. Словно я опять отпускаю Аламаса на войну, опять обещаю родителям вернуться и уезжаю с Уросом, опять хватаюсь за клинок, чтобы убить проклятого тарийца и получить свободу. Не хочу! Но надо. Надо, если мне дорога собственная жизнь, дороги родные, к которым я рвалась, не зная об их гибели.
Не скрывая отчаяния, посмотрела на ненавистного Мэнога. Мой взгляд был встречен без улыбки, с едва заметным сочувствием. Пониманием, чтоб его разорвало! С бессилием и вынужденной покорностью. Он просил о встрече, он рассказал о произошедшем со своей стороны, отдал право решения мне, и никто – ни бог, ни демон, ни оборотень – не упрекнули его во лжи.
– Да чтоб вас разорвало… – Я сдержала тяжелый вздох, и простая мысль, что искусник мрака тринадцать столетий был не менее бесправным заложником, предрешила все. – Я прощаю вас, Мэног!
– Лучшее из проклятий, – с благодарностью выдохнул загоревшийся синим пламенем маг.
Сато-Адо махнул рукой, и отток демонических сил от Мэнога к хозяину оборвался. Огонь спал, сияние бесследно растворилось в пространстве, оставив запах дождя, а я услышала звон. Нарастающий звон ледяных осколков, что осыпались, обнажив мою истерзанную душу. От подступившей боли и разочарования захотелось исчезнуть, проститься с несправедливым миром и судьбоносными виражами, которые невозможно предсказать, остановить или хотя бы замедлить. Я столько лет мечтала отомстить, в полной мере воздать за совершенное…
Присмотревшись ко мне, демон Горный в образе тростиночки подрастерял свой боевой настрой, спросил о чем-то Упы. Тот ответил утвердительно и, не давая упасть, обнял меня за плечи.
– Завеса дала слабину прошлой ночью, возможно, окончательно треснула. Северный сказал – виноват Злат. Но я не уверен, что он один, – сквозь звон послышался голос двуликого.
– Проклятье! – прошипел демон.
– …позвольте мне, – пытался вклиниться в их диалог Мэног, но от него резко отмахнулись.
– Ты свое уже получил, – заметил Упы, подхватывая меня на руки.
– Теперь свали! – Тростиночка явно указала на дверь.
– Я уйду. Премного благодарен за дозволение. Но прежде хочу сделать подарок, – не отступил искусник мрака и обратился ко мне: – Тора, твоих родных я могу вернуть. Оставшихся сил мне с лихвой хватит на весь твой город и даже на твоего жениха, что погиб в первом бою…
– Откуда вам известно, что Аламас… – Мой шепот едва уловим.
– Мы отслеживали всех жителей Гьязы, – пояснил маг как нечто само собой разумеющееся. – Итак, твое решение?
Решение? Какое?
Я слышала, что он говорил, но не понимала. Слишком много потрясений за день. За неделю, за год. Слишком. Зато все понял Хран.
– Разошелся! Куда их возвращать?! Все собранные души уже отдали тяжесть прожитых лет и устремились кто на перерождение, а кто в котел творцов. – Он отодвинул мага, чтобы попасть в поле моего зрения, затараторил: – Тора, послушай, его душа, то есть энергетическая сущность, некогда бывшая твоим братом, уже родилась… правда, девочкой и немного глухой. Но это не повод ее убивать, чтобы вернуть в старый жизненный цикл. Сущности мамы и кузины тоже переродились. Отец еще в раздумьях – это да, но, скорее всего, он уйдет в котел вслед за твоим дядей. И они там проведут столько времени, сколько им угодно, до следующего физического проявления, которое наступит лишь согласно их воле.
Циклы, котлы, сущности, перерождение?
– Ясно… – прошептала я, намеренная обдумать все после. Когда перестанет звенеть и корежить от собственной беспомощности и неисполненной мести, что продолжала душить.
– Конечно, с моей силой Жнеца всех их можно найти и вернуть, – продолжила тростиночка тревожным демоническим гласом, – но так мы нарушим их планы. Они сами выбрали прошлую жизнь в Гьязе, завершили ее и уже сделали новый выбор. Вмешиваться мы не вправе.
– Кто бы говорил, – хмыкнули одновременно Мэног и Сато-Адо, явно намекая на двойное возрождение в роду Дори.
Я же из всего сказанного ухватила лишь одно:
– Они родились здесь? Брат, мама и кузина Ирис… Они в этом мире? Я могу их найти?
– Сожалею. В настоящий момент сюда никто не захотел. Может быть, появятся желающие через несколько десятков лет после котла, когда, скажем так, осадок осядет.
– Не здесь… – Мой голос стих до шепота. Радость возможного воссоединения истлела, оставив горький привкус мертвой надежды на языке. Я последняя в этом мире. Совсем.
– Тогда я одарю иначе.
Мэног шагнул было ко мне. Но на него рыкнули:
