Разумовский кивнул на меня. Я удивилась, но промолчала.
– Зашел к нему со спины. Ударил битой. Он не ожидал нападения, уже после первого удара упал. Я бил его минут пять, затем услышал голоса, испугался, что меня увидят, и сбежал. Он остался в подворотне.
Мы молчали.
– А Полине все никак не становилось лучше. Если бы не эта Анна, он бы не бросил сестру, и она бы не стала с собой кончать. Я нашел адрес его новой пассии и стал за ней следить. А потом, когда она переходила дорогу, я решился. Вот только не получилось, – Разумовский хмыкнул.
Виктор бросил на меня испуганный взгляд – он не знал о том, что меня едва не убили.
– И это все? – поторопила я парня. – Избил Диму, попытался наехать на меня. Твоя месть свершилась?
Григорий бросил на меня недоуменный взгляд: кажется, он ожидал от меня несколько иной реакции. Впрочем, я тоже рассчитывала на нечто совсем другое по пути к Ларисе.
– Ну да, – осторожно ответил парень.
– А почему ты здесь прятался? – спросил его Виктор. – Почему к сестре в больницу не поехал?
Разумовский посмотрел на него с некоторой жалостью, словно на слабоумного.
– Так я едва на нее не наехал перед зданием полицейского отдела. Естественно, там полно камер, я как-то сразу не сообразил, ее увидел, и в голове все помутилось. А потом, когда в глазах прояснилось, понять, что линять надо, у ментов уже наверняка номер моей машины остался, а по нему вычислять, кто хозяин…
Васька крякнул. И судя по его лицу, я прекрасно поняла, что никаких видеокамер на площади нет, и Григорий зря беспокоился.
– Откуда ее адрес узнал? – снова спросил Виктор. Видимо, парень вошел во вкус.
– Приятели помогли, – неохотно ответил Григорий. – Что, сажать будете?
Мужчины вопросительно взглянули на меня. Я отрицательно покачала головой.
– Дурак ты, Гриша, – уже выходя из квартиры, вздохнула я. – Димка и не думал с Полиной расставаться, они просто спектакль перед родителями разыграли, а сами уже собирались подавать заявление в загс.
Разумовский ошарашено застыл, во все глаза глядя на меня.
– А почему Полина мне не сказала? – прохрипел он.
– Не успела, наверное, – пожала я плечами. – А ты из-за своих «гениальных» догадок избил ни в чем не повинного человека и едва не убил второго.
Квартиру мы покидали в полном молчании.
– Облом, – глубокомысленно заметил Васька, плюхаясь на пассажирское сиденье.
– Точно, – огорченно согласился Виктор, открывая передо мной дверцу.
Я молчала. Только что оборвалась единственная ниточка, которая могла привести меня к Диме. Неужели я его больше никогда не увижу? Сердце сжалось, и я постаралась взять себя в руки. А что, если Разумовский солгал? Вот мы сейчас уедем, а он, радостно подхихикивая над наивными следопытами в лице нашего трио, сядет в свою девятку и помчится в какой-нибудь подвал, в котором томится Пух. Хотя, вряд ли. Это действительно нелогично – похищать человека, из-за которого твоя сестра якобы бросилась под машину. И что бы ты потом с этим человеком делал? Нотации читал, что бросать девушек плохо, и так поступать нельзя? Глупость какая… Но я так обрадовалась, когда мы вышли на Разумовского, что совершенно не подумала о логичности нашего предположения, зато теперь прекрасно вижу, что наша версия притянута за уши.
И что же теперь делать?
– Ань, – подал голос Виктор, – может, в кафе?
Я подозрительно взглянула на него: человек только что потерял ниточку, ведущую к его похищенному брату, и совершенно спокойно предлагает мне заехать в кафе?! Видимо, мой взгляд был настолько красноречив, что Титов тут же принялся оправдываться:
– Нет, я огорчен, конечно, только ты сама подумай, какой будет прок от того, что мы будем плакать или расстраиваться? Диме от этого станет легче? Нет. А так ты поешь, придешь в себя и выдашь еще какую-нибудь версию, у тебя это хорошо получается…
Я заподозрила в его словах подвох – мы только что зашли в тупик, а он говорит, что у меня хорошо получается?!
– Не хочу, – процедила я, – отвезите меня домой.
– Хорошо, – покорно согласился Виктор.
БМВ плавно катился по дороге, я смотрела в окно. В голове было абсолютно пусто, ни одной мало-мальски значимой идеи, зато горечи хоть отбавляй. Эх, Пух, плохая у тебя подруга… Книги о приключениях гениального инженера гораздо совать, а вот помочь… Книги…
В голове у меня щелкнуло, и я заорала:
– Стоп!!
Виктор от неожиданности нажал на педаль тормоза, и БМВ остановился как вкопанный. Васька, не пристегнувшийся чисто из упрямства, больно ударился головой; водитель джипа позади нас, истошно сигналя, вывернул руль налево и чудом избежал столкновения с нами, но я не обращала на это внимания.
– Ты зачем остановился? – накинулась я на Виктора.
– Так ты же сказала, – пролепетал Титов.
– Я сказала «Стоп!», а не «Стой!». Поехали скорее, пока нас не оштрафовали.
Виктор послушно завел мотор, и мы тронулись.
– И что это было? – спросил Васька, ощупывая свою голову. – Чего ты орала?
– Книга! – воскликнула я. – Помнишь, у Димы мы нашли роман Жюля Верна, а внутри оказалась фотография?
– Ну помню, – мрачно откликнулся сосед. – И что с того?
Я смутилась – действительно, чего это я так разоралась?
– Я подумала, что это может быть важно. Зачем Дима хранил фотографию своего отца?
– Что за фотография? – не выдержал Виктор.
Я быстро ввела его в курс дела.
– И ты думаешь, снимок может помочь нам в поисках? – недоверчиво глядя на меня в зеркало заднего вида, спросил Виктор.
– Других зацепок у нас все равно нет, – пожала я плечами, – мы только что лопухнулись с предыдущей версией. Что мы теряем? Вась, – обратилась я к соседу, – а где фотография? Ты говорил, что установишь личность второго парня.
– Она у Жорки, – кивнул Васька, – сейчас позвоню.
Сосед вытащил свой мобильный и набрал номер, затем поднес аппарат к уху и принялся ждать.
Скоро неведомый Жора ответил. Мы с Виктором прислушивались к разговору.
– Слышь, друг, – продолжал радостно скалиться Васька, – помнишь, я тебе фото давал? Ты ничего не узнал?
Трубка словно взорвалась – Жора верещал так громко и отчаянно, что даже мне, сидящей на заднем сиденье, было слышно, впрочем, я ни слова не разобрала – говорил Георгий слишком быстро.
– Да, да, хорошо… Завтра вечером заедем… Спасибо, брат.
Васька отключился.
– Ну что, все слышали? – спросил он у нас.
– Если честно, я ничего не разобрала, – созналась я, – что там у него?
