– Я не могу по нему плакать. Не имею права. Неважно, кто пустил стрелу, пронзившую его сердце, но именно я – убийца собственного отца, – отчеканила Марианна так, словно твердила заученный урок, и Робин понял, что дело зашло очень далеко.
Он молчал, не мешая ей продолжать, а она говорила тем же чеканным, безжалостным к самой себе голосом:
– Оплакивать себя тоже нет смысла. Если бы я осталась в Шервуде сразу после нашей первой ночи, ушла с тобой, когда ты звал меня во Фледстане, послушалась тебя и не вернулась во Фледстан из-за глупой детской настойчивости, со мной ничего бы не произошло. Я трижды ослушалась тебя, каждый раз поддавшись собственной слабости, вот и поплатилась. Боги не прощают слабость, если она рождена страхом. Я хотела быть с тобой и медлила из страха перед будущим, из страха оставить привычную жизнь. Так что меня постигла справедливая кара.
– Что ты говоришь! Ты сама себя слышишь? – выдохнул Робин и, уткнувшись лицом в ладони, покачал головой. – Ты обвиняешь себя в объяснимой нерешительности, называя ее малодушием? То, что с тобой сделали, ты считаешь справедливым? Мэриан, не было никакой кары богов! Вокруг тебя сплели заговор, в который угодили все мы – и твой отец, и ты, и я. Чужая злая воля – в ней ты увидела высший промысел?
Он посмотрел на Марианну, и та, не выдержав его взгляда, опустила глаза.
– Неважно, Робин, высший ли промысел или людская воля. Отец Тук как-то сказал мне: чтобы оказаться в Шервуде, надо пройти через страдания. Надеюсь, что я эту цену уплатила. Вытащив меня из омута, ты велел мне искать, что может заставить меня снова захотеть жить. Я долго думала…
– И нашла, – закончил за нее Робин, не спуская с Марианны внимательных глаз. – И что же?
– Я хочу быть твоим стрелком, – ответила Марианна и, заметив откровенное удивление в глазах Робина, повторила: – Да, я хочу стать вольным стрелком и воевать наравне с вами, под твоим началом.
Робин еле слышно рассмеялся, чем вывел Марианну из себя.
– Перестань смеяться! То, о чем я прошу, в твоей власти, и у тебя нет причин отказывать мне!
Робин поднялся и медленно прошелся по дому, сложив руки на груди.
– Ну, у меня множество причин, чтобы отказать тебе. Прости, но ты не понимаешь, о чем просишь. Ты – женщина, ратная жизнь тебе просто не по плечу!
– Испытай меня, – мгновенно предложила она.
– Сначала скажи, что тобой движет. Месть? Но и Роджер Лончем, и Гай Гисборн – оба сейчас в Лондоне. Ты не сможешь до них добраться.
– Мне нет до них дела, – презрительно пожала плечами Марианна. – Ты хотел, чтобы я жила? Я хочу воевать, чтобы жить. Теперь слово за тобой.
Он посмотрел на нее оценивающим взглядом, потом, решившись, вынул из ножен меч.
– Хорошо, идем! Посмотрим, на что ты способна.
Они вышли из дома. Робин отыскал взглядом ровную площадку и кивнул на нее Марианне, отдал ей меч, а сам достал из-за пояса нож.
– Элбион тяжел для тебя – возьми его обеими руками. И не бойся наносить удары и защищаться в полную силу – ты не причинишь мне вреда. Я лишь хочу посмотреть, как долго ты сможешь продержаться.
Марианна сжала рукоять и, вскинув меч, слегка подалась к Робину, который встал перед ней, не защищаясь, а даже отведя руку с ножом в сторону.
– Смелее! – с усмешкой подбодрил он, и она сделала быстрый выпад.
Быстрый – но не слишком – клинок встретил пустоту. Марианна прыжком развернулась и успела уклониться от выпада Робина. Пораженная происходящим Эллен, забыв о грядках, смотрела во все глаза, как они кружат друг вокруг друга в опасном танце.
Марианна уже начала уставать, когда Робин оказался на расстоянии, досягаемом для меча. Вспыхнув на солнце, меч рванулся в его сторону, но в это же время Робин молниеносным движением переместился за ее спину. Она лишь ахнула, когда его рука поймала ее в захват и нож лег ей на горло, даже не поцарапав, но позволяя только дышать. Марианна медленно повернула голову и встретила насмешливый взгляд лорда Шервуда. Осторожно отведя нож от шеи Марианны, Робин забрал у нее меч и, взяв за локоть, увел обратно в дом.
– Что ты хотел этим доказать? – спросила Марианна, враждебно глядя на Робина. – Что ты сильнее меня и более искушен в ратном деле? Все же знают, что ты лучший воин Средних земель! Так научи меня!
– Конечно, я научу тебя, – спокойно ответил Робин, убирая меч в ножны. – Я научу тебя владеть и мечом, и ножом, но только ради того, чтобы ты смогла себя защитить в случае опасности. Но воевать наравне с моими стрелками ты не будешь.
Она неожиданно сникла, низко опустила голову и стала такой печальной, что Робин поспешил обнять ее. Но стоило ей почувствовать прикосновение его рук, как она снова выпрямилась стальным клинком.
– Пожалуйста, не обнимай меня. И давай покончим с формальностями!
Встав перед ним, она посмотрела ему в глаза и произнесла громким ясным голосом:
– Роберт Рандвульф Рочестер! Я, Марианна Моруэнн Невилл, возвращаю тебе данное мне слово, освобождаю тебя от принятых передо мной обязательств и расторгаю нашу помолвку! Теперь ты свободен от меня, а я свободна от тебя.
– Не так быстро, дорогая! – покивал Робин, который если и был ошеломлен заявлением Марианны, то и бровью не повел. – На то нужно взаимное согласие, а у меня его нет. Я не принимаю возврата данного тобой слова, обязуюсь выполнить все свои обязательства перед тобой, настаиваю на своих правах на тебя и считаю нашу помолвку сохраняющей силу.
Марианна долго молчала, меряя Робина неприязненным взглядом, а он лишь спокойно смотрел на нее так, словно ждал ответного выпада.
– Надо же! – наконец сказала Марианна. – А я всегда считала тебя гордым.
– Правда? – в тон ей спросил Робин. – А мне совершенно безразлично, каким я тебе представлялся. Я хотел взять тебя в жены и возьму.
Его непреклонная воля вдруг лишила Марианну всех сил. Она пошатнулась и уже не вырывалась, когда Робин подхватил ее и, обняв, прижал к своей груди.
– Почему ты упорствуешь? – прошептала она, закрыв глаза, и уткнулась лбом в его плечо.
– Потому что люблю тебя, – тихо ответил Робин, целуя ее в макушку. – Сейчас я отвезу тебя в церковь, и мы наконец обвенчаемся.
– При венчании надо дать клятву в любви, а я не могу тебе в ней поклясться! – с отчаянием ответила Марианна. – В моей душе больше нет любви. Вообще никакой! Может быть, я никогда не любила тебя?
И она подняла на него неожиданно доверчивые глаза, так, словно ждала ответа на свой вопрос.
– Любила, – спокойно сказал Робин, – и продолжаешь любить, хотя тебе кажется иначе. Твоя душа изранена, Мэриан, но ее можно излечить, и я сделаю это!
Слабая улыбка пробежала по губам Марианны. Она тихонько отстранилась от Робина и покачала головой.
